Перед рассветом (СИ) - Криптонов Василий (книги онлайн полные версии бесплатно TXT, FB2) 📗
Бернард Асикритович, похоже, почувствовал себя на лекции. От его монотонной интонации даже мне, стоя на ногах, захотелось спать. А ученикам каково? Я подумал, что через год-два окажусь в их числе и содрогнулся. Если у нас, разумеется, будут эти год-два.
— Нет-нет, речь именно о призраке, — вставил я, когда неспешный поток речи прервался. — Совершенно точно.
— То есть, призрак здесь всё-таки был? — Бернард Асикритович развернулся полностью. — В таком случае, я должен…
— Да нет! — чуть не простонал я. — Не здесь. Вообще не в академии! Просто я сам недавно видел призрака. Это был мой отец.
— Ваш отец?..
— Именно. Он кое-что сказал мне, очень личное. И я… хочу понять, не мог ли он нечаянно солгать. В том, что мой отец — мёртв, я уверен. То есть, я однозначно видел призрака.
Я-то ведь точно не призрак и лгать могу. Вот даже в таких мелочах, как сейчас. Хотя… Если уж разбираться, то призрака отца я действительно видел. И действительно не в академии. Так что формально — говорю правду, по крайней мере, частично.
— Ну что ж… — Выражение лица Бернарда Асикритовича не изменилось ни на йоту. — Если поставить условия задачи таким образом, то я дам утвердительный ответ: да, призрак может сказать только правду. Однако вы должны понимать, что «правда» и «истина» — это разные вещи. То, что является правдой для призрака, совсем не обязательно будет истиной. Призраки не всеведущи, даже если утверждают обратное.
— Спасибо, — кивнул я. — Вы мне очень помогли.
Я моментально потерял интерес к Бернарду Асикритовичу. Отвернулся от него, взялся за ручку двери, назвал свою фамилию. Дверь мигнула зелёным, и ручка повернулась.
Но Бернард Асикритович как будто не заметил, что я ухожу. Он продолжал бубнить, обращаясь к воображаемой аудитории:
— Существуют разные виды призраков. Вид призрака зависит от доминирующей энергии в момент смерти человека. Это может быть злой призрак, мстительный. Может быть призрак любящий. Но что их всех объединяет — это нечто «недожитое». Слишком сильная связь с землёй. Поэтому призрак — большая редкость. Суть вселенной требует от души вознесения. Некоторые сильные маги, сознавая, что при жизни не успеют завершить некоего важного дела, готовятся к смерти заблаговременно. Они привязывают свои души к предметам. Чаще всего это — книги…
Я уже почти закрыл за собой дверь, но при слове «книги» остановился. Повернулся, выглянул в коридор.
— Простите, что насчёт книг?
— Книги — самый распространённый резервуар, в который можно поместить душу, — забубнил Бернард Асикритович. — Чаще всего это — книга с пустыми страницами. Так призрак может продолжать писать свою судьбу. Такой призрак в некотором роде продолжает жить.
— И может лгать, — сказал я.
Бернард Асикритович вздрогнул и посмотрел на меня. Хорошо хоть не спросил: «Кто здесь⁈» — как в том анекдоте.
— Он может всё, что угодно. И посему лучшее, что мы можем сделать — держаться от подобных книг подальше. У мёртвых свои пути, не стоит пересекать их с путями живых.
На этой торжественной ноте Бернард Асикритович развернулся и двинулся по коридору в сторону лестницы. Выглядело это так чудовищно мрачно, как будто внизу его ждал катафалк.
А я сжал через китель проклятую книгу и скрипнул зубами. Мне показалось, будто слышу где-то вдали смех Юнга… Хотя — да и чёрт с ним. Если эта тварь меня обманула — ответит так, что мало не покажется. Корчиться от Света ей очень и очень не понравилось.
Глава 23
Утром после завтрака в распорядок академии внезапно внесли коррективы. Нас всех выгнали на площадь перед корпусом, под серое хмурое небо, которое того и гляди грозило разразиться дождём.
На площади, как оказалось, нас уже ждали. Ректор Калиновский и десяток императорских гвардейцев. Гвардейцы держали одинаковые объёмистые сумки, которые совершенно не подходили по фасону к их безупречной форме.
— Доброго утра, господа курсанты, — сказал ректор, когда все, включая преподавателей и наставников, выстроились на площади. — Я, полагаю, никого не удивлю, сказав, что угроза Тьмы, несмотря на старания Воинов Света, по-прежнему сильна. Все вы знаете о том, что произошло недавно в книгохранилище. При существовании подобной угрозы мы не можем полагаться лишь на тех, кто ведёт борьбу. Как известно, спасение утопающих — дело рук самих утопающих. И я прошу вас с пониманием отнестись к тому, что сейчас произойдёт.
Калиновский поднял правую руку. Одёрнул рукав и продемонстрировал всем неброский медный браслет, обхвативший запястье.
— По приказу Его Величества для нас были изготовлены амулеты, обереги от Тьмы. Такой оберег с некоторых пор носит Его высочество, и показывает поразительные результаты. Но, как все мы знаем, государь император заботится не только о своей семье. Ему дорога жизнь каждого подданного! Конечно, защитить таким образом всё население Российской империи не получится. Изготовление амулетов требует времени и сил. Но вас, курсантов Императорской академии, надежду и опору государства, было решено обезопасить. А заодно и нас, преподавательский состав — тех, кто наставляет вас и освещает вам путь. Сейчас все вы наденете браслеты. Но перед этим каждый должен вслух произнести согласие на защиту от Тьмы. Таков принцип работы амулета. Если нет добровольного согласия — он становится бесполезной побрякушкой.
Говорил ректор немного сбивчиво, не так гладко, как обычно. Да оно и понятно: ему, должно быть, сообщили об амулетах едва ли час назад. А чтобы не ударить в грязь лицом, надо сделать вид, будто он глубоко в теме. Калиновский очень старался, но всё равно видно было, что растерян.
Курсанты начали взволнованно переговариваться. Как всегда в таких ситуациях, разобрать получалось лишь отдельные слова, но в целом вроде как настроение было позитивным. Приятно знать, что власть о себе заботится.
Хотя не обошлось и без исключений.
— Защита от Тьмы — ха! — объявил кто-то из старшекурсников. — Чушь! — Сказал довольно громко, но так, чтобы никто из преподавателей не услышал. — Наденут на каждого магический амулет, чтобы лучше нас контролировать. Это всё из-за заговора, который был в прошлом году. Перепугалась власть, академия теперь на особом контроле.
— Это, вообще-то, Императорская академия, мы находимся в двух шагах от Летнего дворца, — резонно заметил другой старшекурсник. — Мы изначально — на особом контроле.
— Утешай себя, ага, — фыркнул первый. — Вот когда тебя вызовут в Тайную канцелярию давать объяснения по поводу посетивших тебя неправильных мыслей — вот тогда и вспомнишь мои слова.
Я слушал, и мне было очень не по себе. Может быть потому, что в прошлой жизни я мыслил так же, как этот старшекурсник.
Я точно знал, что не правительство — правительство ко времени моего рождения фактически скончалось, — но великие и могучие Концерны стараются контролировать каждый наш шаг, каждую нашу мысль. Нет, они не хотели зла в обычном смысле этого слова. Так же, как зла не хотят здешние чёрные маги. Концерны хотели лишь построить общество, которое будет работать, как механизм для извлечения прибыли из всего. И каждый человек должен с рождения быть винтиком этого механизма. Каждый человек — проект, и он либо приносит прибыль и поднимается выше, либо выходит в ноль, и его просто терпят. Либо же он приносит убытки. И тогда от него избавляются.
Те, у кого получилось приносить прибыль, как правило, были всем довольны. «Нулевики» всегда на что-то надеялись. А «минусовики» гибли, либо присоединялись к Сопротивлению и выживали, как могли.
Мне хотелось повернуться, схватить этого старшекурсника за грудки и заорать: «Нет! Здесь — не так! Совсем не так! Если бы ты знал, что такое Концерны, ты бы сейчас не порол такую чушь! Здесь у тебя есть свобода, честь и достоинство, и защищать их — твой долг. Это — основы существующего государства. Надо быть слепым, чтобы не видеть этого! И безнадёжным сказочником, чтобы сочинять, будто император собрался читать мысли всей академии!».
