Смерть ей к лицу (СИ) - Марика Ани (бесплатные версии книг .TXT, .FB2) 📗
С голодным рыком муж набрасывается на губы. Мы снова целуемся, сталкиваемся языками. Неспешно и сладко. Ловкие пальцы спускаются ниже и, отодвинув в сторону трусики, касаются нежных складочек. Всхлипываю ему в рот, не в силах сдержаться от томления и возбуждения, охватившего всё тело.
Бъёрн безошибочно нашёл средоточие моего естества и, поймав нужны ритм, заскользил пальцами, потирая клитор. Я вся выгнулась в его руках, дрожу и сжимаю внутренние мышцы. Мой викинг с наслаждением смотрит, продолжая свой натиск и выпивая каждый всхлип, каждый стон и вскрик.
– Бъё-ёё-ёрн! – выкрикиваю, захлёбываясь в нарастающем томлении.
Он отступил, оставив меня на краю пропасти удовольствия. Я исступленно захныкала, царапая его, притягивая к себе и требуя. Бъёрн накрыл собой, вклинился между ног и, схватив за щеки, снова поцеловал.
– Аа-аа–ах! – вскрикнула, чувствуя, как, растягивая меня, проникает твёрдая плоть здоровяка. Зажмурилась, запрокинула голову назад, царапая плечи, оставляя отметины от ногтей на светлой коже.
– Сейчас, душа моя, сейчас, любовь моя, – хрипло прошептал Бъёрн, целуя подбородок, лаская языком бешено бьющуюся артерию на шее.
Я трусь сама и толкаюсь навстречу, но муж отступает и придерживает. Двигается слишком медленно. И, казалось бы, места больше нет, он уже весь во мне. Но мужчина плавным толчком соединяет нас до упора. Урчит опять, вибрирует и замирает, опаляя горячим дыханием губы.
Мы оба очень напряжены. Я не представляю, что будет со мной, если у Бъёрна сорвёт тормоза. Он ведь меня разорвёт на части. Мужчина слегка покраснел, на лбу испарина, но смотрит на меня с таким пронзительным трепетом и нежностью, что в груди щемит от переполняющих моё глупое сердце чувств к этому суровому викингу. Моему здоровяку.
Облизываю губы, и хмуро-собственнический взгляд горящих синих глаз опускается на губы. Чувствую, как ещё сильнее каменеет плоть внутри меня. Хотя куда ещё сильнее? И Бъёрн начинает двигаться, вырывая с каждым толчком протяжный вскрик, окончательно вышибая остатки разумных мыслей и стирая ту самую грань, где существует всё материальное.
Мы будто переплетаемся душами. Я слышу его зверя. Слышу это тихое сопение и урчание. Слышу признание в любви, привязанности и полном доверии. Наша татуировка на запястьях темнеет, подтверждая нерушимость брачных уз.
Муж продолжает двигаться во мне. Глубоко. Жёстко. Мощно. Вожделение скручивает все внутренности в тугую пружину, сжимается на пределе. Натянутая. Раскалённая. И Бъёрн безжалостно разрывает её. Скопившееся напряжение топит в ярком оргазме.
– Будет немного больно, – слизывая пот с шеи, крепко удерживает моё извивающее, трепещущее тело, подгребая под себя, шепчет Бъёрн. Продолжая двигаться, толкаться, вонзаться. Он достигает неведомых точек и сжигает меня.
– Что? – не совсем понимаю, о чём он, продолжая пребывать во власти наслаждения.
Ответа уже не слышу. Громко кричу от болезненного укуса за ушком. Яркое, ослепительное безумие топит меня в новом освобождении. Я содрогаюсь, погребенная под мощным телом здоровяка. И кажется, на краткий миг душа вылетела из тела. Но так же быстро вернулась, возродив меня вновь.
Мы тяжело дышим. Бъёрн шепчет что-то бессвязное, покрывая поцелуями плечи, шею, зализывая место укуса. Он перекатился на соседнюю подушку, подтянул меня и крепко обнял ручищами. Улыбнулась. Вроде бы большой суровый викинг. А столько в нём нерастраченной нежности.
Подняла руку, разглядывая в свете звёзд и голубой луны татуировку. Она немного открылась. К вязи огненных всполохов присоединились веточки, красиво оплетая и переплетая кисть. Бъёрн прикоснулся к моей руке и погладил запястье, посылая лёгкую возбуждающую щекотку.
– Я всегда буду на твоей стороне, Вика. Не обижу ни словом, ни взглядом, – прошептал он, будто клятву дал.
Закусила сильно губу, чтобы не всхлипнуть от непоколебимого обещания, затронувшего глубинные струны души.
– Я всегда буду любить тебя, Вика, – добивает он.
Развернулась и, сжав щеки, жадно смяла его губы. Передавая через поцелуй все свои чувства, надежды и веру в его слова.
Муж заснул первым, засопел смешно. Очень устал ублажать одну иномирную жену. А мне было уютно в коконе его рук и двигаться не хотелось. Не хотелось тревожить его сон. Я просто любовалась расслабленными чертами лица и слушала биение сердца. Оно билось для меня, это прочувствовала при нашем жарком соитии.
Постепенно сон сморил и меня. И пришёл он. Кошмар. Вновь движения континентов, разрушения, реки крови и монструозный смех Озема. Теперь я увидела, как божественный меч пронзает сердце Бъёрна. И забилась в истерике.
– Вика! – встряхнул меня мужчина, разбудив и вырвав из цепких пальцев кошмарного сна. Я всхлипнула и разревелась в голос, обняв его до хруста собственных костей. – Всё хорошо, я здесь, ты не одна. Это всего лишь сон.
Медведь шептал слова утешения, перетащив на свою грудь. Растирал голую спину, пока я орошала горючими слезами его грудь. А потом взял, схватил за подбородок, жёстко так, но не больно, и закрыл рот поцелуем, слизывая солёные слёзы. Я всё ещё тряслась от внутренних всхлипов, но затихла, когда муж сжал ягодицы и, потянув вниз, насадил на себя. Из меня вырвался совершенно другой всхлип-стон.
Наше единение было быстрым, сумасшедшим, мокрым от слёз, но выветрило всё плохое из дурацких мыслей. Я насаживалась на мужа неистово, выгибалась, вытягивалась. А Бъёрн гладил по груди, царапал подушечками пальцев разгорячённую кожу и любовался мной. Подавался тазом, усиливая напор и подстёгивая к пику наслаждения, в которое мы упали вместе.
Рухнула на него, дрожа и трепеща. Муж тяжело дышал, зарывался носом в волосы и разгонял горячие волны по венам.
Он опять уснул раньше. А я вновь долго его разглядывала и мысленно возвращалась ко сну. Спать больше не хотелось. Не хотелось возвращаться в тот кошмар.
Осторожно съехав с него, аккуратно встала и юркнула в ванную. Быстро искупавшись, переоделась в чистое, накинула белую сорочку, сверху длинный кафтан и, затянув потуже пояс, вышла из дома. В это время ночи всё поселение наёмников спало. Лишь на стене часовые сторожили сон жителей. Я прошла по аллее к холму и, задрав голову, посмотрела на крупные и яркие звёзды.
– Зачем ты это делаешь, Озем?! Зачем мучаешь снами? Ведь я отказалась выполнять это ваше пророчество, а значит, оно не сбудется, как ты и хочешь! Так оставь меня в покое! Молю тебя! Хватит!
– Это не просто сны, Вика, – раздался снисходительный голос Септимуса за моей спиной.
Быстро обернулась и отшатнулась. Платинововолосый бог стоял в шаге от меня, сунув руки в карманы брюк. Он был чертовски расслабленным и спокойным. С издевательской улыбкой на холодном лице.
– Это твоё будущее. Будущее Хаадара. И это не я их посылаю, – хмыкнул он и посмотрел на небо.
– А кто? И когда оно наступит? – спросила, тоже задрав голову наверх.
– Понятия не имею, – лениво ответил он, пожав плечами. – А вот наступит совсем скоро. Не успеешь оглянуться, вырастить своих уникальных малюток, твердь разверзнется, небо падёт. И – бах!
– Бах.. – повторила, вздрогнув.
– Наслаждайся посмертием, Виктория Васильева, – мурлыкнул с пугающей улыбкой Озем и, превратившись в серебристую дымку, исчез.
Глава 35
До самого утра я сидела, подогнув ноги на пустынном холме. И думала. Думала о словах Септимуса. Ему врать-то не к чему, правда? Какая выгода от вранья. Да и когда принимала решение не участвовать в собственном сожжении, не подумала об оборотной стороне медали. А именно о том, что мир погибнет, если пророчество не сбудется. А значит, и я погибну вместе с ним. Вряд ли меня перенесет в новый мир. Или, что хуже, в свой. Земной. Обратно к Толику. Это будет хуже смерти. Подарить мне счастье и любовь пятерых сильных, смелых мужчин, а потом отобрать и вернуть в руки жестокого социопата.
И я ничего умного не придумала, как сдаться в руки жрецов. Остановить это смещение континентов, пожертвовав собой сейчас. Пока ещё полностью не привязалась к мужьям. Пока не полюбила. И трусливая душа подсказывала, что умереть раньше них будет лучше, чем видеть их смерть. А с Элором и Бъёрном мы встретимся за гранью. Они ведь так говорили: мы будем за гранью вместе. Только что такое «за гранью»? Это ведь не ад? И вряд ли рай, конечно. Но что-то определенно не ужасное.
