Слепой царь - Аюпов Алан Феликсович (полные книги txt, fb2) 📗
— А сколько у нас квадратиков?
— Двести тысяч. — Ответил я без задней мысли.
— А ты считать в школе учился? — Ехидно спросил Матвей.
— Ты чо хочешь сказать?
— А то, что, судя по карте, у нас не двести тысяч, а двести пятьдесят.
— Сяо, глянь, пожалуйста, в книгу. Эти ребятки, кажется, гигантоманией страдают.
Китаянка пошуршала переворачиваемыми листками, помолчала, делая театральную паузу, и торжественно возвестила:
— Двести шестьдесят семь тысяч километров, триста восемьдесят два метра.
— Во, какая точность. — Восхитился полковник, записывая цифры на обратной стороне своего экземпляра.
— А откуда ещё шестьдесят тысяч? — Удивился я.
— Да кто ж тебя знает, за что ты бонусы получаешь.
— Но я ничего такого не делал?
— Тут в бухте, точнее, на берегах бухты изображены какие-то фортификации. Можешь пояснить, что это? — Спросил Кожемякин.
— Это, дорогие мои, мой вам подарочек. Помните, вы, стоя на башне, рьяно спорили, что и где должно быть? Так вот, а потом я попросил вас рассказать подробнее. А сам активировал творческое умение и создал всё, что вы задумывали. Причём, один в один. Помните про гранит?
— Вот это здорово! — Восхитился Матвей.
— Отсюда и бонус. — Задумчиво предположил полковник.
— Почему ты так думаешь? — Спросил я.
— Я не думаю, я знаю. Вы заняли свободное место, у Вас хватило творческой энергии сделать это. Отсюда и бонус. Только он может боком вылезти.
— Почему?
— У Вас хватило энергии, а хватит ли её у сообщества, которому Вы эту землю вместе с бухтой передаёте.
— М-да! Это мысль. Ладно. Надо будет поразмышлять на досуге. Смотрите, поправьте меня, если я ошибаюсь. Выходит, что от северо-востока до северо-запада нас окружает лес. На западе горный хребет, а от юго-запада до юго-востока сплошная пустыня. Правильно?
— Да. — Подтвердил полковник.
— А теперь скажите, господа, откуда, скорее всего, ждать беды?
— Да откуда угодно. — Сказал Матвей. — Мы ни откуда не защищены.
— Ошибаешься, Матвей, — возразил полковник. — С запада горы, их преодолеть крайне сложно. Можно, но очень не просто. Всегда можно заранее засечь, особенно если наверху секреты поставить в нескольких местах. К тому же нам пока что неизвестно, преодолимы ли они в принципе? Вдруг там только одно-единственное ущелье имеется? Так его перекрыть вообще не проблема. Нет, с гор опасность может прийти, но держать там огромный контингент не стоит. С юго-востока нас прикрывает море. Тоже не простая преграда. Лес, какой бы он там ни был, всё же преграда. На танках не так просто пройти.
— Откуда здесь танки? — Заметил Матвей.
— Я образно говорю, то есть, верхом на лошадях не проскочишь. Только пешком. С востока степь. Самая открытая местность. Врага за сто километров увидишь. Всегда успеешь подготовиться. И лишь пустыня открыта всем ветрам.
— Ну, не скажи. Степь так же открыта. — Возразил Матвей.
— Правильно. Где ты наблюдательные посты поставишь?
— У степи конечно.
— А у пустыни?
— По степи на лошадях можно, а по пустыне чёрта с два!
— Вот это как раз не факт. Парочка десятков верблюдов, плюс лошади вот тебе и полноценный караван.
— Но ведь издалека заметим? — Попытался отстоять свою точку зрения Матвей.
— А не ты ли пару минут назад сказал, что все посты поставишь на степь? Вот и получается, что пустыня у тебя голая. Бери нас голенькими руками.
Они замолчали, обдумывая что-то своё.
— Всё это интересно, — заговорил я, — но у меня есть предложение. Мы стратегически слегка пролетели. В общем, нам стоит эту нашу центральную крепость оставить в тайне.
— То есть? — Спросил полковник.
— А то и есть. Берём за основу нынешнее население, тут мы уже пролетели, а всех прочих новичков селим в бухте, таким образом создавая ещё одно поселение. Пусть не родовое, но у моря — это раз, морские пути и тому подобное, степь прикрываем — это два, главную базу прячем, и никто о ней не знает. Не только местоположение, но и вообще, добраться будет практически невозможно — это три! Для того чтобы нас найти необходимо иметь карту, а у нас её знают только?! — Я многозначительно поднял палец вверх.
— А если среди новичков полезные люди будут? — Спросил Матвей.
— Вот тут-то и надо будет продумать систему переброски сюда. Точнее, критерии. Переводим человека сюда, здесь основная защита, здесь всё. И пусть человек работает, не отвлекаясь на мелочи жизни.
— А там, значит, будет ад? — Спросила Павлина.
— Нет. Не всё так просто. Тут надо будет очень серьёзно поработать. Создавать полицию, стражей, погранзаставы, законы, и многое другое. Просто здесь будут жить и работать избранные. Те, которым мы будем доверять. До тех пор, пока будет существовать опасность для любого из нас.
— Мысль, конечно, интересная, но утопическая изначально. — Задумчиво произнёс Кожемякин. — А Вы уверены в тех, кто здесь уже есть?
— Нет, разумеется. — Ответил я. — Но для того и существует тайная полиция, тайная канцелярия, чтобы этим заниматься и отслеживать не благонадёжных.
— КПЗ, Сизо, тюрьмы, лагеря, каторга…
— Увы. Не расстреливать же?! Я в этом отношении не кровожадный. Хотя!..
— Мы это уже проходили. — Вздохнул Матвей.
— У вас есть другие предложения?
— Нет, конечно. — Ответил Полковник.
То-то! Ничего нового мы не придумаем, а учесть ошибки наших предшественников можно, и даже нужно. Тут такой мозговой центр нужен!!! Учёные, юристы…
— Чёрт, и здесь эти твари появятся. — Поморщился Матвей.
— Дело не в юристах, а в том, чем и как они занимались там и будут здесь. Наша задача сделать так, чтоб они служили закону, а не оправдывали подонков. Это очень тонкая грань, но и её прорабатывать придётся.
— Выходит, мы создаём новое государство? — Поинтересовалась Сяомин.
— В принципе, да. И я хочу, чтобы в этом государстве закон, заложенный предками, работал — не человек для государства, а государство для человека. Это главный принцип. Люди должны жить, работать, отдыхать, развиваться, учиться и так далее. Когда я говорю работать, это не значит вкалывать, как сейчас. Когда нет возможности голову поднять, с ребёнком поиграть, отдохнуть с семьёй, уделить внимание жене. В современном мире даже любят на ходу. Трахаются и все дела. А где ухаживание, где проявление истинных чувств? Где познание друг друга? Где притирка? У нас разрушили семью, разрушили самое главное и продолжают разрушать. А результат? Результат уничтожение государства.
— Что правда, то правда. — Тяжело вздохнул полковник.
— Правильно, Николай Никанорович, армия — это не игрушка, которой можно бросаться во все стороны, ломать и собирать заново. Армия обязана воевать, а не маршировать на парадах отдельными привилегированными батальонами или ротами. А разведку вместе с разведчиками и агентурой надо беречь, как зеницу ока. Войска должны быть элитными, то есть воин не должен нуждаться ни в чём. Он не должен ходить и умолять предоставить ему жильё, стоять в очереди за хлебом, колбасой и так далее.
— А за пивом? — Едва слышно спросила Павлина.
— За пивом можно и постоять. — Улыбнулся я и продолжил: — Оплата должна соответствовать, и, разумеется, компенсации за увечия или, не дай бог, тотальный исход, должны перекрывать все потери по максимуму. Чтобы мать или престарелый отец, дети или жена не страдали от потери кормильца. Надо уважать воина, ценить его.
— А не возникнет ли при этом беспредел? Культ личности воина? Перекос ведь?.. — Спросила Сяомин.
— В этом и состоит наша задача — пройти по лезвию бритвы. Нам нельзя ошибаться.
— Кто не ошибается, тот ничего не делает. — Напомнил Кожемякин.
— Ладушки, ребятушки. — Стал закругляться я. — Сегодня мы сделали большое дело. Всем отдыхать в обязательном порядке. Завтра в восемь жду на завтрак, и с предложениями о проведении следующего дня с пользой для всех. Согласны?
— Принято. — Ответил Полковник. — А карту можно с собой взять? Поработать бы не мешало…
