Интриги королевского двора - Гончарова Галина Дмитриевна (чтение книг .TXT) 📗
— Думаю же. А вот тебе надо выпить…
— Золотые слова.
Рик плеснул вина в бокалы.
— У нас с собой только докторус. Это не то. Сам понимаешь. Есть здесь повитухи при дворе?
— Найду. Можно даже и в городе.
— Ну, давай тогда за правду.
Мужчины чокнулись бокалами и выпили вино.
— Госпожа уделит мне минуту внимания, не так ли?
Адель вздрогнула.
В ее комнате стоял невесть как попавший сюда шут короля Гардвейга. Имени она не помнила, но дамы шептались, что он вроде как знатен.
Надо было бы вскрикнуть, но алкоголь чуть притупил чувство опасности, а Адель таки выпила кубок, вернувшись от Джеса. Слабенькое ягодное вино наложилось на тревогу и ударило в голову не хуже крестьянской бражки.
Поэтому Адель поднялась с кровати и сделала приглашающий жест.
— Прошу вас, господин.
Альтрес Лорт ухмыльнулся.
— Что, страшно жить стало?
Адель сдвинула брови, но мужчина быстро продолжил:
— Дома — плаха или тюрьма. А самое легкое — изгнание. Здесь же… Думаешь, твою ложь сложно проверить? Про ребенка?
Адель всхлипнула, поднеся кулачок ко рту. А и верно же…
— Н-но…
— Если будешь со мной дружить, я тебе помогу. — Альтрес был снисходителен и милосерден. — Не придется бояться, считать копейки, замазывать синяки…
— Что я должна делать? — Женщина не колебалась ни минуты.
— Слушайся меня. На днях к тебе приведут повитуху. И она подтвердит твою беременность. А потом поговорим.
— Н-но…
— Считай это авансом за твои услуги.
Альтрес шагнул к двери, отодвинул засов и вышел вон. Вошел он через потайной ход, пока девица не видела. Но не показывать же его чужеземке?
Нет уж. Пользоваться ею — это одно. А доверять… ищите дурачков в Ативерне. Можно даже в посольстве.
Найденная Джесом повитуха подтвердила слова Адели ровно через два дня. И Аделаида оказалась в сложном положении. С одной стороны — Джерисон старался быть с ней вежливым и осторожным. С другой стороны — обдавал морозным холодом Рик.
А шут…
А шут пока молчал.
Соревнование проводилось по-честному.
Все дети написали по одному вопросу и бросили в кубок.
Миранда и Бьерн тянули по листочку и отвечали. Судила комиссия из Дамиса Рейса, Лонса Авельса и Марии Рейхарт. Все трое были предупреждены Лилей, чтобы не подсуживали. Ребята отвечали на вопросы, комиссия открывала толстые книжки и вслух зачитывала ответы, зрители, состоящие из слуг и вирман, сопереживали.
Миранда с небольшим перевесом, но все-таки разгромила своего противника. И, жутко довольная, повисла на шее у Лили.
— Мама, я тебя обожаю!
Лиля погладила черную макушку.
— Я тебя тоже люблю, малышка.
Надо отдать должное Великому Хангану. Когда к нему пришел лекарь и с поклонами протянул письмо, властитель даже не приказал его выкинуть пинками.
Он принялся читать. Хотя было большое искушение разорвать письмо, а лекаря выгнать. Потому что его старший сын умирал. Любимец, опора, умница и красавец…
А этот негодяй Тахир — сбежал, когда понял, к чему идет дело.
За такое благодарным не будешь.
Но письмо было…
В весьма изысканных оборотах Тахир сообщал, что сбежал не просто так. Нет! Чувствуя свою неспособность вылечить наследника, он решил отправиться на поиск чудодейственного средства. И нашел таковое.
Некую графиню Иртон, осененную милостью Звездной Кобылицы. Которая распознала болезнь, даже не видя юношу.
Оказывается, ее причиной был яд.
Как его дают — графине неизвестно. По ее словам, этот яд могли либо наносить на кожу, либо подсыпать под половицу комнаты, растворять в пище… да что угодно. Но убивать человека он будет именно так. Медленно. Поэтому, если Великий хочет видеть сына здоровым, пусть ищет отравителя.
Или отправит сына в Иртон. Конечно, путь неблизкий, но в пути и отравителю будет сложнее. А чтобы проверить правдивость слов графини, пусть устроит ему молочную диету. Хвойные ванны тоже помогают.
Но прежде всего следует найти отравителя.
Ханган задумался.
И решил для начала попробовать молоко и ванны. Тахир писал, что юношу специально травят медленно. Вот если поможет — скажем, если за пять дней ему не станет хуже, тогда будем думать дальше.
А пока… Кого Тахир упомянул, призывая в свидетели своих слов? Али Ахмет дин Тахирджиан?
Знатный и достойный род.
И верный своему Хангану. Он не станет лгать господину.
Проследить контакты Кариста Трелони Торию не удалось. И Лиле он об этом сообщил с искренней печалью. Мол, и рад бы, да статус не пускает. Не его поле игры. В столице своих умных хватает.
Лиля подумала и еще раз отписала отцу и Ганцу. Пусть зайдут с другой стороны.
Она пока никуда не спешит.
Хотя пищу все равно проверять приходится. Никаких специй, ничего незнакомого. Лиля откровенно боялась — и не скрывала этого.
А тут еще…
Дамис Рейс выводил графиню из себя. И Лиля на полном серьезе размышляла — не отправить ли его к чертовой бабушке в Альтвер?
Плевать, что зима. Если Бог милостив — выживет, а не подохнет. А подохнет — переживем.
Учителем он был неплохим, но… Бывает такое с женщинами. Когда у них «женская интуиция».
Вроде бы ничего такого, на что можно людям пожаловаться. Но взгляды. Вздохи. Вроде бы случайные прикосновения к руке.
Цветов не было, но зимние букеты были. Хвоя с ягодами… красиво, но…
Лиля нервничала, раздражалась и решила разрубить этот узел первой. Если какой-то фактор травмирует тебя — анализируй и оперируй. Само в этой жизни ничего не рассасывается. Зато отлично нарывает и вскрывается в неудобный момент.
Итак — свет!
Дамис Рейс шел к графине как на праздник.
Заметила?
Безусловно. Он все сделал, чтобы его заметили. И теперь… что она будет делать? Краснеть? Опускать глаза?
Интересно, какая она в любви?
Да, днем графиня сильная и жесткая, но она ведь женщина. Всего лишь женщина. А женщины по определению слабые и хрупкие. Ищущие сильное плечо. И всегда готовые на кого-то опереться. Это нормально и правильно.
Он ожидал многого. Смущения, робости, удивления…
Чего он не ожидал — так это того, что его официально вызовут в кабинет. Лонс выйдет и Лиля, даже не вставая из-за стола, посмотрит на него с интересом.
— Итак, любезнейший Рейс, что все это значит?
Лиля долго готовила эту сцену. Подбирала место, наряд… Ей надо было сейчас выглядеть внушительно и она будет выглядеть именно так.
Свободное черное платье скрывает избыток полноты, стол завален свитками и книгами, гостевое кресло убрано, так что любой вызванный должен стоять перед ней, как провинившийся школьник в кабинете директора.
Дамис с порога наткнулся на ледяной взгляд.
— Итак, любезнейший Рейс, что все это значит?
— В-ваше сият-тельство?
— Да. Вот и объясните мне, что это за взгляды, букеты и прочее. Вы мне уже месяц жить спокойно не даете. Почему?
Дамис на миг даже опешил. А потом решил раскрыть карты.
— Ваше сиятельство, простите мне мою наглость…
Возможно, здесь ожидалась реплика от графини. Но Лиля молчала. Иногда, собирая анамнез на больных, она понимала: вопросы могут и навредить. Дай человеку выговориться.
И Дамиса понесло. Он рассказал, как ждал приезда сюда. Как восхитила его лично Лилиан Иртон. О ее красоте, уме, достоинствах и выдающихся душевных качествах можно было написать целую поэму. А потом еще положить на музыку и спеть.
И несчастный влюбился. По самые уши.
А госпожа графиня не обращала внимания, была холодна и недоступна, как звезда с ночного небосклона… и что оставалось делать несчастному?
Лиля слушала и косела. Чуть ли не в буквальном смысле слова.
Нет, ну что за бред? Она, конечно, женщина симпатичная. Особенно сейчас, когда ушла лишняя вода. Но чтобы мужика вот так пробрало?
