Тайны ордена - Каменистый Артем (читать книги онлайн бесплатно полностью без сокращений TXT) 📗
Простолюдинов жалеть не принято, но и калечить их без нужды смысла нет, так что колючки по этим тропам не раскидывают. Прекрасно, дальше пойду походкой человека, а не сонной цапли.
Еще несколько шагов и я впервые за ночь выбрался на сухую землю. Несмотря на все предосторожности болотные пиявки нашли лазейки к коже, и стоило большого труда удержаться от соблазна ослабить обвязки, скинуть обувь и штаны, после чего жестоко расправиться с кровопийцами. Не до них пока что.
Но позже они обязательно пожалеют, и пожалеют сильно — я им ни капли крови не прощу.
Сбоку чуть слышно чавкнуло, и я мысленно проклял неуклюжего гада, неспособного бесшумно извлечь свою кривую ногу из болотной жижи. Жаль в темноте не видно, кто на этот раз отличился. По возвращении в Мальрок он бы у меня не меньше пары месяцев занимался подметанием плаца без помощи метлы — для такого случая проштрафившемуся выдадут тяжелый лом. И я бы лично утром и вечером проверял качество уборки, проводя по брусчатке белоснежным платком.
И этим самом ломом ему по глупой башке за каждую обнаруженную пылинку…
Впрочем, два месяца он не протянет. Быстрее помрет от тысячи болезней из-за моих мысленных проклятий.
Ночное болото жило далеко не бесшумной жизнью. Квакали лягушки, кто-то где-то плескался, через камыши шмыгали мелкие шустрые зверюшки, а иногда и создания покрупнее — кабаны от которых здесь спасу нет. На фоне всего этого пузыри газа с потревоженного дна и прочий шум создаваемый бойцами отряда не должен был насторожить часовых.
Но это не означает, что можно расслабиться, ведь впереди одна из самых сложных стадий операции: надо пробраться в замок.
Как я уже говорил, Гнилая стена была каменная от низа до верха. Насчет верха: высота от основания до гребня приблизительно с четырехэтажный дом хрущевской постройки. Жильцы таких строений имеют все основания жаловаться на низкие потолки, микроскопические кухни и прочие неудобства, но в данный момент я бы многое отдал, чтобы потолки их квартир были вровень с плинтусами, и пусть выкручиваются как угодно.
Мечты-мечты…
Крюк был увесистым как и полагалось железному крюку тридцати сантиметров в длину и с палец толщиной. Тяжести прибавлял пеньковый жгут в два слоя обвивавший металл. Там где тяжелая сердцевина все же проглядывала ее на совесть залепили какой-то гадостью похожей на смолу рыжеватого цвета. Не знаю, как такая называется и откуда ее берут мои подчиненные, а спрашивать опасаюсь, ведь это может навредить моему имиджу.
Все до единого уверены, что страж знает куда больше чем десяток самых матерых придворный мудрецов. Будет неприятно опростоволоситься, продемонстрировав незнакомство с вещами, известными, я так полагаю, любому неграмотному крестьянину.
В очередной раз прикинув тяжесть крюка, я покосился на темную громадину стены замка Адена. Гребень ее можно было без труда разглядеть на фоне неба, несмотря на легкую пасмурность погоды. Может ее и называют Гнилой, но выглядит она очень даже добротно. Пожалуй рановато пробовать, есть риск не добросить, работать придется вплотную.
Шаг, еще один, еще. Замереть мраморной статуей. Что это было? Звякнул металл доспехов расхаживающего поверху часового? Или болотный вурдалак, подкрадываясь, в нетерпении скрипнул острыми клыками? Если верить местным крестьянам, всякой нечисти в плавнях раза в два больше чем лягушек, а ведь судя по хоровому кваканью, земноводных здесь как китайцев в Пекине.
Впрочем, учитывая поголовное пристрастие крестьян к выращиваемой ими же интересной продукции, к переполненным мистикой рассказам стоит относиться скептически. Это земная конопля не очень-то способствует проявлению галлюцинаций, здешний ее родственник куда серьезнее.
Раскачать крюк, крутануть пару раз, поморщившись от создаваемого им шума отправить в свободный полет по рассчитанной траектории. Есть: улетел за гребень стены, после чего звякнул о камень несмотря на все предосторожности.
Замерев, жду реакции наверху. Что дальше? Тревогу поднимут? Стрелы полетят? Или нечто другое? То, на что я рассчитывал.
Около минуты никакой реакции. Уже было собрался потянуть за веревку, но она дернулась, натягиваясь самостоятельно. То есть это мне, снизу, так казалось, но ведь сама собой она шевелиться не должна. Кто-то ее тянет, закрепляет. На фоне неба показался темный силуэт головы, заглядывавшей через гребень, после чего уши уловили подозрительное цоканье. Такое издает местный лесной грызун, близкий родич белки. Живет в светлых сосновых лесах, на болоте ему делать совершенно нечего, но кто виноват в том, что имитировать голоса созданий трясины Амед так и не научился. Дернув за веревку, я дождался ответного двойного рывка, и уже не очень-то осторожничая произнес:
— Порядок. Все наверх.
Сигнал головореза означал, что на Гнилой стене и в ее единственной башне часовых нет. Во всех других случаях число рывков было бы другим, заранее согласованным, закрепленным для всех возможных вариантов развития ситуации.
Все прежние мысли насчет излишней высоты стены разом выветрились из головы: наверх я взлетел будто коршун ничуть не заботясь о тишине подъема. А чего бояться, если часовых нет, а кроме них опасаться некого? Я ведь прекрасно помнил, что за Гнилой стеной располагаются загоны для скота, ныне пустующие. Животину в них должны загонять при угрозе осады, в остальное время там тихо и безлюдно, нам никто не должен помешать.
Разумеется, это не означало, что мы можем хором орать кабацкие песни сопровождая свои вокальные занятия битьем в барабаны и дутьем в горны. Все же нас двадцать восемь человек, а ночь — тихое время суток. До стен, где теоретически имеются бдительные караульные, не более сотни метров в обе стороны. Даже в одиночку можно без труда докричаться. Так что наглеть не стоит.
Амед протянул руку. Отказываться от помощи я не стал и через пару секунд оказался на стене. В замке Адена мне до сих пор бывать не доводилось, но наслышан я о ней немало, так что не удивился ее ширине: телега проехать сможет, еще и место для пешехода останется.
Освещения было слабым: едва чадящий факел закрепленный перед окованной железными полосами дверью башни, которая возвышалась шагах в сорока, более чем наполовину выдаваясь из стены. Но звезд в небе и этого огонька хватало, чтобы разглядеть хеска во всей красе. Этот мордоворот, всю сознательную жизнь занимавшийся тем, что разнообразными способами отправлял на тот свет себе подобных, выглядел, очень мягко говоря, не совсем обычно. Никаких кожаных доспехов, которые он, по-моему, даже укладываясь спать не снимал. Сейчас эту сбрую сменило вульгарное пестрое платье с кучей выглядывающих из-под него нижних юбок, что среди местных дамочек нетяжелого поведения считалось особым шиком. Даже нехватка света не могла скрыть того факта, что губы душегуба ярко накрашены, а на щеки наведен чрезмерный румянец. Для завершения образа трансвеститу не хватало всего лишь пары мелочей: бритая башка выглядела, скажем так, не слишком женственно, короткая черная бородка тоже не гармонировала со всем прочим.
Я не стал потешаться над некоторыми особенностями внешнего вида лазутчика и максимально серьезным тоном спросил:
— Что с часовыми?
— На стене был один, в башне трое, — доложил хеск.
Я выразительно провел руками по горлу, и вопросительно уставился на Амеда. Тот покачал головой, коротко добавив:
— Живы.
— Шуметь не стали?
— Да они и без нас почти при смерти, грех руки марать о такое. Тот что на стене стоял — единственный кое-как шевелился. Те, которые в башне — готовые бревна. Можно было и не связывать, зря веревки перевели.
Глядя, как две подоспевшие молчаливые фигуры помогают остальным забираться на стену, поинтересовался:
— А где остальные милые дамы?
— В башне. — Как тут?
— Все как мы ждали, — Амед осклабился. — Даже чуть больше. И без помощи обойтись можно, тут троих достаточно, легкая работа.
— Что за шум? — кивнул в сторону, перпендикулярную стене.
