Товарищ Ссешес - Кондратьев Леонид Владимирович (книги читать бесплатно без регистрации txt) 📗
Нервно расхаживающий по кабинету подобно запертому в клетке тигру подполковник абвера Феликс Герлиц бросал злые взгляды на вытянувшихся в струнку около стола подчиненных.
— Ну а вы, лейтенант Борман? Где информация от созданных и пестуемых вами партизанских отрядах? Или вы просто так набирали различную шваль из лагерей военнопленных в Борисове и Минске? Где результаты, я вас спрашиваю?!
Если бы можно было, находящиеся под прицелом начальственного гнева лейтенант и фельдфебель с большой радостью стали бы невидимыми. Но лейтенанту мешала развитая атлетическая фигура (этакий юный викинг!), а фельдфебель… Ну много его было. Очень. В форму только ремнем и утягивался. Хотя если присмотреться, то для искушенного взгляда сразу становилось понятно, что френч фельдфебеля был расширен профессиональным портным, да причем так, что вставки оказались практически невидимы. Но в данный момент этих абсолютно непохожих друг на друга людей превращала в братьев-близнецов клокочущая волна начальственного гнева.
— Я говорил! Я ведь предполагал, что добром сие не кончится, и эти…
Захлебнувшийся злостью и так и не подобравший подходящего ругательства подполковник энергично махнул рукой с зажатой в пальцах сигаретой, роняя пепел на паркетный пол, уже покрытый несколькими хаотичными пятнами пепла и глубокими царапинами от набоек солдатских ботинок и офицерских сапог.
— Эти чертовы диверсанты! Ведь все было не просто так! Они испытывали новое оружие. Сперва эта ракетная установка, отправившая к небесам спецпоезд и большую часть его персонала. Теперь… я даже не знаю, как это назвать. Вы понимаете, что в живых остались только два сошедших с остатков своего недалекого ума машиниста? Но они даже не могут сказать что-либо связное.
Подойдя к столу и затушив окурок в переполненной пепельнице, подполковник продолжил:
— Обследование железнодорожного полотна привело к обнаружению участка местности на расстоянии четырех километров после станции Оранчица… черт бы побрал эти славянские зубодробительные названия. Так вот! После этой станции в лесном коридоре, по которому проходит железная дорога, был обнаружен аномальный участок с пожухшей, пожелтевшей растительностью. Заключение экспертов, дополненное выкладкой патологоанатомов, рисует чудовищную картину применения дьявольского оружия русских. Участок местности, включая в себя отрезок железной дороги с двигающимся в этот момент по нему эшелоном, был практически мгновенно нагрет, по заключению экспертов, до пятидесяти — пятидесяти пяти градусов. Что вызвало мгновенную смерть находящихся в эшелоне солдат и изменение цвета окружающей растительности. Машинисты сохранили жизнь, но не разум из-за большой скорости движения эшелона и малого времени нахождения в зоне воздействия. Картина поражения плавно меняется от первых вагонов к последним. У часовых, находившихся на тормозной площадке последнего вагона, от нагрева практически запеклись глаза. Каким бы ни было это оружие, некоторые следы оно все же оставило. В частности, кроме четко видимой зоны воздействия, обнаруживаемой благодаря изменению цвета растительности, на месте применения в гравийной подушке были обнаружены три четких проплавленных углубления, заполненных застывшей стекловидной массой, когда-то бывшей гравием. Средний диаметр углублений составляет восемь, а глубина шесть сантиметров.
Эксперты практически единогласно сошлись во мнении, что это места установки экспериментального оборудования, позднее унесенного диверсантами.
В связи с большой опасностью данного диверсионного отряда, обладающего столь действенным секретным оружием, с сегодняшнего дня в подчинение третьему отделу абвера было передано два полка бомбардировочной авиации для осуществления разведки и бомбардировки замеченных участков возможного нахождения диверсантов.
Остановившийся посередине комнаты подполковник устремил усталый взгляд в обрамленное тяжелыми шторами окно кабинета и тихим голосом добавил:
— Нам лучше как можно скорее выжечь эту язву. Не забывая, впрочем, о захвате использованного советскими диверсантами вооружения. Думаю, оно очень сильно заинтересует руководство вермахта.
14.08.1941 г. Ссешес Риллинтар
Влажный хруст пересыпанного толченым древесным углем когда-то белоснежного болотного песка, тихое потрескивание стекающих с амулетов разрядов и заполнивший окружающее пространство низкочастотный гул четырех сверкающих серебряных цветков накопителей. Тихое занятие, успокаивающее нервы, — взяли амулет, воткнули. Взяли следующий, воткнули. И так сто двадцать четыре раза. Немного похоже на сельскохозяйственные работы. В небесах висело ненавистное солнце, обложенное начинающими собираться тучами. Парило…
Детский стишок, привязавшийся к языку, позволял хоть ненадолго отвлечься от монотонной работы и переключить голову на что-нибудь другое. Поэтому раздавшийся вопрос первоначально даже выбил из колеи и заставил застыть с занесенной рукой, вооруженной уже подготовленным амулетом преобразования.
— Это заклинание?
Устроившийся рядом на небольшой травяной кочке Иванов, до того беззвучно разглядывавший творимое перед ним, с заинтересованным видом ожидал ответа.
Равнодушно дернув кончиком обращенного к нему уха, я с усилием вонзил очередной амулет в подготовленную канавку синхронизатора и, чуть задумавшись, перевел:
Взяв из лежащего у моих ног мешка очередную заготовку, добавил:
— Это просто детский стишок, просто на язык попался.
— Н-да… детки у вас…
Повернув голову в сторону собеседника, я удивленно приподнял левую бровь:
— Да?
— Саш… Вы б за тем, что говорите, последили… — Иванов чуть улыбнулся. — У нас советуют: думай, что говоришь. Поосторожнее надо бы…
— Зачем? — Легкий намек на полуулыбку-полуоскал появился и мгновенно пропал на находящемся в полутьме капюшона лице. — В ваших так называемых сказках, рассказываемых старшиной, пробегает много такого, после чего с вами вообще дел иметь не хочется. Но ведь сижу вот разговариваю. А делать выкладки на основании устного творчества народа довольно непрофессионально. Анализ рассказов Сергеича позволяет с легкостью сделать выводы о крайней мере ксенофобии вашего общества и неприятии формаций или личностей, отличающихся от ваших.
В руке Иванова сверкнула все та же никелированная зажигалка.
— Именно. Тогда подумайте сами — к каким выводам приведет анализ ваших сказок?
Легкий, веселый и немного сумасшедший смех сам собою вырвался из моей груди. Подхватив еще один амулет, я чуточку сместился в сторону свободной лунки и с усилием вонзил его на законное место.
— Знаешь… возникает такое ощущение, что мы друг перед другом хвастаемся, у кого dalharen кровожаднее и больше приспособлены к самостоятельной жизни. Я и так могу сказать: там, где выживут дети моего вида, твои умрут. И наоборот: там, где твои вырастут и станут надежной опорой Дома, мои будут белеть костями. Мы слишком разные…
— Это и ежику понятно — холодное с мягким не сравнивают. Только ты, Саш, среди людей сейчас. Поймет кто не так… не отмоешься. — Серые глаза посерьезнели. — А тебе здесь жить.
Добрый отеческий прищур, как у дедушки Ленина, у меня, конечно, не получился, но что-то во взгляде, брошенном на Иванова, наверное, было.
— Так ведь и я могу понять не так… А жить… Поверь мне, если бы я хотел просто жить, а точнее, выживать, о моем присутствии в этих лесах никто бы никогда не узнал. Только вот выживать, а точнее, прятаться в этих лесах пришлось бы столетиями, если не тысячелетиями… Избави Ллос от такой судьбы. Осторожность сродни страху, а страх убивает. Ведь все просто — есть враги, есть друзья и союзники, есть члены Дома. Все темно и прохладно.
