На другом берегу любви (СИ) - Ригерман Анастасия (е книги TXT, FB2) 📗
— Лер, пожалуйста, посмотри на меня. Или я так тебе неприятен? — попадает в самое сердце, и я тут же разворачиваюсь.
— Нет, конечно. Мне просто неловко. Мы ведь едва знакомы, — с трудом выдерживаю, чтобы не опустить головы, не отвернуться, не спрятаться по привычке.
— Пусть и так. Но мне нравится на тебя смотреть, — склоняется чуть ближе и тянет руку к моим подсохшим волосам. — Можно?
Растерянно киваю, не понимая, чего он от меня хочет, и Егор почти с упоением пропускает прядь моих волос между пальцев.
— Для того, чтобы все поверили в то, что мы пара, нужно всего три вещи. Во-первых, чтобы ты перестала бояться смотреть мне в глаза. Сможешь? — звучит мягко, но с вызовом, который я принимаю, до головокружения разглядывая его темно-серые радужки с золотистыми бликами от камина и свое неподвижное отражение в его зрачках.
— Вот видишь, не так и сложно. Правда?
Я киваю и первой отвожу взгляд, жадно набирая в легкие воздух, словно все это время не дышала.
— Во-вторых, не нужно вздрагивать от каждого моего прикосновения. Обещаю, я никогда тебя не обижу, и не сделаю того, чего ты сама не захочешь, — подхватывает мои ладони в свои, нежно поглаживая, и неожиданно переплетает пальцы, как обычно это делают влюбленные.
Не знаю, его слова на меня так действуют, немного охрипший голос, или это солнечная Тоскана ударила в голову, отключив внутренние барьеры, только я уже и не вздрагиваю, когда Егор меня касается. Напротив, расслабляюсь в его руках, не желая, чтобы он останавливался. Это меня больше всего и пугает.
— В-третьих, мы должны научиться доверять друг другу.
— И как это сделать всего за одну ночь? — выдаю шепотом от волнения и нервно сглатываю, отчего потемневший взгляд серых глаз перемещается к моим губам.
Господи, Боже, я действительно это сказала?
— Есть один способ, — так же тихо отвечает Егор, и медленно наклоняется все ниже. Его теплые пальцы нежно подхватывают мой подбородок, приподнимая лицо ему навстречу. — К тому же, итальянцы считают, что это уберегает от бед и несчастий, — звучит почти в мои губы, но в последний момент он замирает, будто ждет разрешения.
Глава 4.1
Потоп
ЕГОР
Нежная, скромная, робкая… Стоит ее коснуться, к девичьим щекам приливает кровь. Лера затихает в моих руках, не шевелится, почти не дышит. Я всего-то хотел немного ее раскрепостить, разговорить, стать немного ближе. Думал, стесняется и только. С кем не бывает? Но нет. Такую искреннюю реакцию не подделаешь. Лера явно неопытна в общении с мужчинами, что для меня кажется невероятно странным.
Ладно, была бы страшила, но это точно не про нее. Одни глаза, обрамленные густыми ресницами, чего стоят! А ее пшеничные волосы, струящиеся водопадом по плечам? Неужели другие этого не замечали, не набрасывались на скромницу, не зажимали в школьных коридорах по углам?
А в универе? Как она вообще продержалась весь первый курс, минуя пьяных вечеринок и всяких слетов, оставаясь незамеченной с ее-то данными? Вымирающий вид, не иначе.
Леркины сочные губы приоткрываются мне навстречу, и мое эго внутренне ликует. Выходит, не так я ей и противен, как это могло показаться, если Лера готова мне довериться. Вдыхаю полной грудью легкий цветочный аромат, и едва сдерживаюсь, чтобы не сорваться. Как же вкусно она пахнет! Руки так и чешутся притянуть девчонку к себе, зарыться пальцами в ее волосах, распробовать на вкус, заклеймить губами. Стянуть с нее футболку, обнажив приятные выпуклости и изгибы тела. Уже представляю, как сладко она будет стонать подо мной, еще больше заливаться краской, при этом раскрываться подобно бутону.
«Или…» — тут же осекает вторая часть меня, еще сохранившая рассудок. — «Или я увижу дикий испуг в ее голубых глазах, обожгу своей нетерпеливостью и сломаю, навсегда потеряв». Нет, с этой девочкой так нельзя. Она заслуживает лучшего. Хватит того, как обошелся с ней Илюхин, сперва пристегнув наручниками, а потом и вовсе забыв об этом. В отношениях с ней я буду аккуратен и нежен.
Вместо несостоявшегося поцелуя, закрываю глаза и касаюсь ее лба своим.
— Прости. Кажется, для первого знакомства я перешел все границы, — не узнаю собственный голос.
Лера сглатывает, и мое тело дает сбой, уже жалея о принятом решении. Пусть головой я все понимаю, но это влечение к ней, с ним оказывается тяжело бороться.
— Ничего. Зато я, и правда, перестала тебя бояться. Точнее, твоих прикосновений, — едва заметно улыбается, и я вместе с ней.
С ковра у камина мы перебираемся на диван и еще долго болтаем обо всем на свете, между делом допивая вино и поглощая мороженое из моих старых запасов. О любимой еде и фильмах, о школьных предметах, детстве и родителях, которых Лера почти не помнит. В итоге она все больше рассказывает мне про бабушку, а я ей про своего тренера, во многом заменившего мне отца.
— «Ну что, Ветров, ты у нас сегодня легкий бриз или шторм до тридцати метров в секунду?» — его привычная шутка. Говорю: «Шторм, как же иначе, Гордей Василич». Только Горыныч смотрит на меня, и ржет во всю глотку, понял уже, что мы с Вадимом после клуба даже спать не ложились, чудом на тренировку успели. «Ну, смотри у меня, Ветер! Мне результаты нужны, а пока только вижу, что от твоих новых красных труселей девок на трибунах штормит».
Немного опьянев, Лера все чаще хихикает, и уже не прячет взгляд, не стыдится разрумянившихся щек, не скрывает естественных реакций своего тела. А она даже забавная, эта Травникова. И мне рядом с ней так легко и комфортно, будто есть в этом что-то естественное, сидеть друг напротив друга, шутить и смеяться.
И это гораздо лучшее завершение моего дня рождения, чем было в прошлом году, когда по пьяни я оказался в одной постели с Никоновой. Правда, сразу же об этом пожалел и доходчиво объяснил, что этого больше не повторится. Еще до рассвета отправил обиженную Златку домой на такси. Да только сама Никонова надежды не теряет. За этот год все мозги мне уже вынесла, правдами и неправдами доказывая свою исключительность. Я ее фальшивое нутро за версту чую, жаль сразу не разглядел. И Илюхину глаза не могу открыть. Вроде, нормальный взрослый мужик, уж точно не обделенный женским вниманием, а за этой расчетливой стервой ходит по пятам как влюбленный олух.
— А шоколадное такое еще есть? — смелеет моя гостья, и я охотно подрываюсь с дивана, возвращая ей теплую улыбку.
— По-моему, было, сейчас посмотрю.
Перерыв все запасы в морозилке, которые регулярно пополняет тетя Наташа, домработница, лучше меня самого знающая мои предпочтения в еде, еще одно шоколадное мороженое я все-таки нахожу. А когда возвращаюсь в гостиную, вижу, что Лера уснула. Свернулась клубочком, обхватив руками диванную подушку, и тихонько посапывает, ничего вокруг не замечая.
Подхватываю плед и накрываю ее голые ноги. Длинные, стройные. Еле сдерживаюсь, чтобы не коснуться их рукой, не провести пальцами по ее светлой коже. А еще от души улыбаюсь, разглядев под задравшейся футболкой забавного котенка на ее пятой точке. Взрослая девушка, а в душе еще совсем ребенок, которого хочется защищать. С этой мыслью я и поднимаюсь к себе, укладываюсь спать, а просыпаюсь от какого-то шума в гостиной.
— Да что же это такое творится⁈ А ну неси скорее тряпки! — командует тетя Наташа, попутно громыхая кастрюлями, будто там потоп, не иначе.
— Где их взять-то? Я в этом доме ничего не знаю, — отзывается Лера.
— Что-то видимо знаешь, раз оказалась тут, да еще и в таком виде! — срывается на девчонку моя бедовая домработница. — Там, в кладовке поищи. И давай пошустрее, длинноногая.
Тетя Наташа у нас хоть и мировая баба, но с Лерки живой не слезет. Не любит она, когда кто-то из моих подруг в доме задерживается. Так и подмывает ее наговорить им с три короба, чтобы сами поскорее сбежали. До этого я не возражал против ее проверенной тактики, только спасибо сказать и оставалось. Но сегодня не тот случай.
