Эволюционер из трущоб. Том 3 (СИ) - Панарин Антон (книги онлайн читать бесплатно TXT, FB2) 📗
— Вот! Даже ты это понимаешь! А он — доктор, ети его мать! А мозгов меньше, чем у двухлетки. — Мы доехали до рентгеновского кабинета, у которого толпилось семь человек. — Поберегись! У нас тут срочный пациент, — с присущей ей наглостью заявила грымза и, словно ледокол, растолкала больных в стороны.
Мы попали в помещение с приглушенным светом, за компьютером сидел сутулый очкарик и активно лупил по клавишам.
— Принимай пациента.
— Да-да. Сейчас, доделаю описание и приму, — отмахнулся очкарик.
— Описание можно и потом сделать. У тебя полный коридор пациентов, а ты тут сидишь в компухтер играешься, — с укором сказала медсестра и покачала головой.
— Не учите меня работать, а я не скажу, куда вам стоит отправиться, — не отводя взгляда от компа, ответил очкарик.
— Вот оно, новое поколение. Никакого уважения к возрасту. Я в твоё время… — начала было медсестра. Очкарик только вздохнул и жестом попросил её заткнуться.
— Давайте своего пациента. Сделаю рентген, и вы уйдёте. Идёт?
— Вот это совсем другой разговор, а то «ждите, ждите»… — расплылась в улыбке победителя медсестра.
Парень перехватил каталку, отвёз меня в соседнее помещение, где располагался рентгеновский аппарат. В моём мире таких допотопных технологий я не встречал. Краска на аппарате облупилась, местами он поржавел, но, судя по всему, ещё функционировал. Очкарик с помощью медсестры переложил меня на стол, пах накрыл тряпкой, внутри которой были свинцовые пластины. Тяжелая, зараза.
После чего все вышли из комнаты, а спустя пару секунд в динамиках раздался трескучий голос:
— Сделай глубокий вдох и задержи дыхание.
Так я и поступил. Что-то щёлкнуло, в кабинет вошел доктор, передвинул излучатель рентгеновского аппарата, направив его на ногу и снова ушел. Ещё один щелчок, а потом добрались и до руки. Медсестра и очкарик вошли в комнату, перегрузили меня на каталку и вывезли в коридор.
— Ожидайте. В течении сорока минут отдам выписку, — сказал очкарик и ушел.
— Хе. Сорока. Ты мне её через двадцать минут отдашь, — фыркнула медсестра. — Поехали, отвезу тебя в палату, чё тут мёрзнуть-то?
А в коридоре и правда было прохладно. Пациенты хмуро зыркали на нас, но медсестре было плевать. Про таких говорят «хоть ссы в глаза, скажут, божья роса». Даже удивительно, что она продержалась в клинике эти тридцать лет. Ведь от тётки больше вреда, чем пользы. Психологического вреда — уж точно. Я бы не хотел с такой работать бок о бок.
Грымза доставила меня в палату, снова напрягла Семёныча и компанию, чтобы они перенесли меня на кровать, и ушла.
— Что за баба? Беспардонная, жуть, — возмутился Семёныч.
— Ага. Тебе б такую в жены, да? — усмехнулся усач, раздававший карты.
— Упаси Господь. Ты чё ляпаешь такое-то? — испуганно выпалил Семёныч. — С такой женушкой — сам на себя руки наложишь.
Мужики засмеялись и продолжили играть в карты. Я же сосредоточился на Семёныче, пытаясь использовать «Похитителя». Ну же! Давай! Выпучив глаза от натуги, я попытался представить, как фрагмент ДНК отпочковывается от него и летит ко мне. Результат нулевой. Ничего не произошло. Ладно, а если так?
Я создал тоненькую нить маны, которая протянулась от моего пальца до уха старика. Как только нить достигла цели, я почувствовал, будто сам прикоснулся к Семёнычу, но ничего не произошло. Странно. Видимо, нужен физический контакт. Эх, стоило экспериментировать, пока грымза перекладывала меня туда-сюда. Вот там прикосновений была масса.
Дверь в палату скрипнула, и вошел улыбающийся врач с ножницами в руке.
— Иван Иваныч, вы, никак, собрались ленточку перерезать? — пошутил Семёныч.
— Какую ленточку? — нахмурился врач.
— Ну, типа, открывать новое отделение, а то это, считай, развалилось. — Семёныч кивнул на стены с облупившейся краской.
— Смешно, — невесело оценил врач. — Но нет, ножницы я принёс, чтоб ампутировать ваш длинный язык, — усмехнулся доктор и демонстративно щёлкнул инструментом, показывая, как будет это делать. Мужики в палате тут же заржали.
Иван Иваныч направился к моей койке и остановился.
— Мне тоже будете ампутиловать язык? — улыбнулся я.
— Если хочешь, то можем и ампутировать, но вообще, я собирался снять гипс.
— Эт как это? — удивился Семёныч.
— А вот так. Кости у паренька уже срослись. Я сам было удивился, но когда снимки посмотрел, оказалось, что всё — можно выписывать.
— Я здолов? — радостно спросил я.
— Да уж поздоровее этих бедолаг, — хмыкнул врач, указав на Семёныча и компанию.
— Эй! Мы вообще-то всё слышим, — возмутился старик.
— Слышите, а то что звали на обед, вы, как всегда, пропустили мимо ушей. Сидите тут, играете. Через пятнадцать минут кухня закрывается, между прочим.
— Ох, ядрёна-Матрёна! Мужики, живо в столовку! — скомандовал Семёныч и бросил карты на кровать.
— Нет, ну ты посмотри, какие шустрые. Как в карты поиграть или пожрать, так они первые. А как на работу ходить…
— А чего с лаботой?
— Да отлынивают, — не подумав, ляпнул врач, посмотрел на меня и решил договорить, раз уж начал. Наклонившись, он шепнул. — С Главным договариваются о госпитализации за копеечку, ну а на работу относят справку, мол, хворые, а им больничные выплачивают. Жульё, — заключил Иван Иваныч.
— Лодыли, — подтвердил я.
— Они самые, — усмехнулся врач и поднёс ножницы к гипсу на ноге.
Гипс был чертовски прочным, но ножницы оказались невероятно остры. Они с лёгкостью разрезали гипсовую повязку, после чего врач стал освобождать от гипса мою руку, а напоследок снял утягивающую повязку с рёбер. Впервые за десять дней я смог вдохнуть полной грудью, и это было прекрасно.
— Ладно, отдыхай пока. А я отцу твоему позвоню, пусть приезжают и забирают тебя. Нечего койку занимать. — Иван Иваныч подмигнул мне и направился к выходу, забрав с собой куски гипса и повязки.
— Согласен, — кивнул я и посмотрел на покрасневшую кожу руки, она жутко чесалась.
Наконец-то я могу вернуться к обычной жизни. Жизни, наполненной футболом, воровством копчёностей у дяди Рыбака, а ещё к тренировкам. Уверен, что теперь тренироваться станет намного легче, ведь третий уровень мезоморфа создаст крепкий мышечный корсет.
Вечером приехала мама — в белом халате, счастливая, розовощёкая. Она просочилась в палату, а следом за ней вошла грымза, заметив, что мама в руках держит пёстрый пакет.
— Елизавета Максимовна? Вы же Мишина мама, верно? — спросила медсестра, которая ещё неделю назад отказывалась пропускать маму ко мне в палату.
— Всё так. А что? — Мама сразу встала в защитную позу, почувствовав что сейчас её могут попытаться выгнать.
— Просто хотела вам сообщить, что Михаил очень хороший и послушный мальчик, — улыбаясь, сказала грымза.
Ха-ха! Послушный мальчик. Ну-ну. А как мне не слушаться? Я ведь всё время был прикован к кровати.
— Спасибо. Я таким его и растила, — растерянно сказала мама, так как готовилась совсем к иному ходу беседы.
— Да, я днём и ночью от него не отходила. Выхаживала, повязки меняла, уколы и капельницы ставила. Как к родному отнеслась, — ласковым голосом пропела медсестра, то и дело зыркая на пакет.
— Вот как. Так это вам мы обязаны тем, что Миша так быстро поправился? — недоверчиво спросила мама, чуя фальшь.
— Ну, можно и так сказать, — расплылась в довольной улыбке грымза, чувствуя, что вот-вот получит заветный магарыч.
Но в коридоре раздались быстро приближающиеся шаги. Иван Иванович вошел в палату. Первым делом он бросил взгляд на медсестру и строго сказал:
— Я велел вам вынести утки, вы это уже сделали?
— Иван Иванович, вообще то… — начала было медсестра.
— Вообще-то, я могу влепить вам выговор за нарушение должностных обязанностей, и тогда можете попрощаться с премией. Возвращайтесь к своей работе.
Медсестра задохнулась от возмущения, фыркнула и, ничего не сказав, ушла.
— Елизавета Максимовна, простите, пожалуйста. Она работает уже тридцать лет, а вот манерам так и не научилась. Надеюсь, она не требовала с вас плату за то, что делала собственную работу? — проговорил Иван Иванович, которому явно было стыдно за старуху.