Среди людей - Левантская Гюрза (книги регистрация онлайн .TXT) 📗
Меж тем Лория дошла и до своей истории. Теперь Мерини периодически прерывала её рассказ, вызывая всех участников событий, допрашивая и проясняя детали. Дэкин Равил и Цыран. Правда ли, что прятали одарённую? Чем руководствовались? Как так вышло, что о её даре стало известно? Румун. Может ли он поручиться, что никто из пастухов не выдавал секрета девочки? Атарин. Чем руководствовался, когда брал её под свою защиту? Подробности сцены на краю города. Азарик и его друзья. Не заметили ли ничего необычного, неся охрану? А-а-а… Соглядатаев, значит, видели, но пока не лезли на рожон, трогать не стали.
Естественно, Иру как свидетеля тоже допросили. Всплыли её взаимоотношения с Шукаром, о чём ей было неприятно рассказывать, особенно прилюдно. Но она ничего не стала замалчивать. Упомянула и шантаж с предложением пойти к нему наложницей, и то, как чуть не попала к нему в сети, будучи в отключке. Пришлось рассказать и про Птичку, но талантливый сын деревьев суд заинтересовал мало. Тем более, помня просьбу Дэкина, она не стала упоминать его способность объезжать рыжих архи, обошлась только характеристиками: «очень добрый», «очень любить архи», «хороший помощник Дэкин Равил быть».
И снова по кругу допрос всех причастных. К концу истории в зале уже давно не гремела посуда, всё внимание было приковано к участникам событий. Равнодушных не осталось. Факт попытки присвоить силу чужого дара ошарашил многих. И ещё за общим фоном перешёптываний иногда проскакивало искреннее возмущение, что судьбу девочки пыталось решить лицо, которое не является ответственным за неё, то есть отцом или тем, кто имеет право найти ей мужа. Ира не понимала этих пересуд. Она слышала в интонациях такое негодование, будто говорили о чём-то противоестественном. И это притом, что существуют дочери деревьев, над которыми совершить любое насилие может каждый встречный, и никто этого не осудит. Получается, домашняя девочка стоит защиты, а вне него…
Бесконечные вопросы продолжались очень долго и кончились тем, что Мерини застыла в раздумье, периодически закрывая глаза и погружаясь в состояние, похожее на транс.
– Шукар Мираф, что вы можете сказать на предъявленные вам обвинения?
– Бред, – отрезал сборщик налогов.
– Бред?! – вскочил с места волшебник Доваль. – Я слуга Хараны, как и юная Лория! И могу подтвердить перед всеми, что наш дар работает именно так! И если это правда, если вы заставляли покойную Салью лечить против воли голоса богини…
– Вот именно, капитан! – перебил его Шукар. – Если. Здесь не было представлено ни единого доказательства моей вины, кроме лепета ребёнка, пускай и десять раз одарённого. Ребёнка! Который впитывает как губка страхи и слухи, источаемые взрослыми, и не способен сделать собственных выводов! Вы готовы учитывать свидетельства должников, которые пойдут на всё, чтобы оправдаться перед судом за своё нежелание платить? Или свидетельство иноземки? Да что она понимает в наших обычаях?! Она могла расценить мои совершенно невинные действия как угодно! Не так понять. Да что понять! Её знания языка хватает едва-едва, чтобы разбираться, что именно от неё хотят! К тому же она не скрывает, что якшается с детьми деревьев! Поступки начальника стражи я осуждать не могу, он должен защищать жителей города, и ему проще перебдеть. Хотя, конечно, печально, что он оказался подвержен слухам, распускаемым пустозвонами и моими недоброжелателями. Увы и ах, но у меня их предостаточно. Да, к слову сказать, свою работу он тоже не всегда выполняет идеально. Скольких он не уберёг от Руввы Нирана? Печалят моё сердце поступки моего дорогого соседа Дэкина Равила. Но его тоже можно понять: это дитя на попечении его супруги, а бабы… простите, женщины, впечатлительны и внушаемы. И понятно, что хороший муж будет делать многое, чтобы порадовать супругу и вернуть спокойствие в дом… И кроме того: при чём тут я?! Обвинения звучали в мой адрес, но кто я такой?! Я что, этим юным одарённым отец, свёкр или, может быть, муж?! Выдавал замуж кто? Отец. Согласие давал кто? Отец. Брал в жёны или невесты кто? Муж или жених. Входили они в дом чей? Свёкра. Скажите, ваша святейшая милость, какие могут быть предъявлены обвинения мне, скромному хозяину Дома, у которого слуг, простите, как камней на дороге. Может, вы ещё скажете, что я всем своим слугам невест нашёл, как пытается убедить нас дровосек Коват? Отобрав всех поголовно у родных отцов? Вы спрашивали, что я могу сказать на все эти истории? Я говорю ещё раз: бред лихорадочного – вот что это такое!
– Ну, с вашим скромным Домом, в котором «слуг как камней на дороге», мы ещё разберёмся отдельно, – сказала Мерини. – А что касается дела дочери Хараны, то коль вы так тверды в своём упорстве и доказываете свою невиновность, то, думаю, для вас не станет проблемой пройти через божий суд Илаэры и выстоять под заклятием правды. Это, конечно, обернётся мне головной болью на целую декаду, но ради святого дела справедливости я готова на это пойти.
– Ваше величество, я обращаюсь к вам как к верховному судье и перед вами заявляю, что отказываюсь проходить суд Илаэры!
– И на каком же основании, позвольте полюбопытствовать? – спросил король с угрозой в голосе, не обещавшей Шукару ничего хорошего.
Сборщик налогов спокойно ответил:
– По закону о публичных судилищах, коим, как я понимаю, является всё происходящее здесь. Согласно этому закону, для всех должны быть очевидны доказательства или искреннее признание вины подсудимого. А им здесь, как ни прискорбно для меня, сделали вашего покорного слугу. Я не являюсь одарённым и не могу оценить степень воздействия на меня чужого дара. Также для присутствующих здесь не будет очевидно, что именно делают со мной силы, подаренные Сестрой вашей советнице. Напускать мерцающие искорки может и юная Лория. И вашим верноподданным будет непонятно, стою я под заклятием правды или под каким-нибудь принуждением, выдавая требуемые для суда ответы. Однако я понимаю, для большинства приглашённых сюда достаточно уже того, что перед ними одарённая, со словом которой у нас спорить не принято, увы. В связи с этим я хотел бы обратиться к другой части того же закона, которая гласит, что я могу ходатайствовать о смене дознавателя, если не уверен в его способностях. В этом мне никто не может отказать. Не желаю, чтобы меня судила женщина! Их предназначение не судить, а рожать! Я не могу быть уверен, что баба… ой, простите, ваша святейшая милость, столь же владеет даром, как мужчина её же ранга. И доверить такому человеку решать судьбу своей жизни тоже не могу. Пошлите гонца в Карраж, ваше величество, пришлите кого-нибудь подходящего, и, так и быть, я предстану перед судом Илаэры. Только, как я уже говорил здесь, в судьбе дочери Хараны я участия не принимаю. К тому моменту она уже будет замужем, согласно договорённости между её отцом, будущим свёкром и мужем. Да, я в курсе, ведь, в конце концов, речь идёт о моём ближайшем слуге, в коем я души не чаю! Как видите, я ничего не решаю в этом деле. Что касается прочих обвинений… Пусть начальник стражи забирает хоть всех моса из моей псарни, а ваши люди могут перерыть каждую бумагу в моей библиотеке – там всё чисто. А для прочих слухов и сплетен вы не найдёте ни единого доказательства.
Что сделалось с королём и Мерини после этой пламенной речи, словами лучше не описывать. Хорошо, что первый никакими особенными волшебными дарами наделён не был, иначе лежала бы сейчас на месте сборщика налогов кучка пепла, слизи или ещё чего похуже. Ведь говоря коротко, его только что обвинили публично в попытке фальсифицировать судебный процесс! Маги за столом чуть друг за друга не цеплялись, стараясь удержать в узде собственное возмущение, которое грозило вот-вот вырваться наружу магическими проявлениями. Лицо судьи шло красными пятнами, она вдохнуть не могла от нанесённого ей оскорбления. И кончилось бы всё это взрывом, если бы другое событие полностью не завладело вниманием высокопоставленных лиц.
