Яд власти (СИ) - Волков Олег Александрович "volkov-o-a" (читать книги полностью без сокращений TXT) 📗
- Клянусь править страной мудро и справедливо, - Нарт распрямился и уже без прежнего волнения уставился на символ Хира-сахема. – Любить и уважать всех моих подданных вне зависимости от богатства и благородства. Заботиться о процветании Вилуры. Защищать её от всех бед, угроз и опасностей. Беречь её как от внешних врагов, так и от внутренних. Блюсти законы и заветы предков. Вершить справедливый и беспристрастный суд. Клянусь.
Можно было бы прочитать целую речь, перечислить всё, что только можно перечислить и что нельзя. Но ни к чему. Высочайшее положение в первую очередь подразумевает высочайшую ответственность. Люди, современники и особенно потомки, будут судить Великого Сахема не по словам клятвы, а по реальным делам.
Последние слова клятвы слетели с губ. В груди, с каждым новых вздохом, разливается невероятное облегчение. Как будто сотню километров тащил на себе тяжеленный воз камней с плохо смазанными колёсами, но только здесь и сейчас, изрядно устав, сбросил с плеч ненавистную лямку. Исчезла накопившаяся за последние месяцы усталость. Затаённые в глубине души тревоги и волнения разом вспыхнули и сгинули, испарились, как брошенная на раскалённую сковороду капля воды. Только здесь и сейчас Нарт наконец-то почувствовал себя настоящим Великим Сахемом.
Всё, хватит томить подданных. Пора предстать перед ними.
Нарт, последний раз склонив голову перед Великим предком, развернулся в сторону выхода. Кажется, будто от его шагов сотрясаются стены старого храма. По-хозяйски, словно век с ним ходил, Нарт опустил скипетр совой вниз, похлопывая по коленке, как это делал витус Умелец.
Ослепительная Гепола режет глаза. Нарт, едва выйдя из храма, тут же сощурился. Не произнося ни слова, Нарт поднял высоко над головой совиный скипетр. Пусть все видят, кто здесь теперь хозяин.
Тишина одну, две, три секунды. Но вот огромная масса людей, что собралась перед храмом Удубы, взорвалась ликованием. Восторженный рёв тысяч и тысяч глоток ударил по ушам.
***
Как тягостно и невыносимо ожидание. Едва витус Нарт скрылся в глубине Храма, как Саян едва не вцепился зубами в деревянный щит ограждения. Кажется, будто толстый брусок вот-вот треснет под судорожно сведёнными руками. Огромная масса людей на площади только усиливает напряжение. Едва тот, кто должен стать первым смертным Сахемом зашёл в храм, как огромные бубны тут же смолкли. После непрерывного гула тишина тупой затычкой давит на уши.
На одном и том же месте, почти не двигаясь, Саян простоял несколько часов подряд. Ступни ноют, поясницу ломит, да ещё живот упирается в толстый брусок. Сейчас бы пройти скорым шагом километр другой, вздохнуть полной грудью, но… ничего не выйдет. С площади, из центра давки, невозможно выбраться до конца церемонии. Пробиться через столь плотную массу людей нереально. Остаётся только стоят, ждать и не обращать внимания на ломоту в коленках.
Стыдно признаться, но, по началу, очень хотелось последний раз оставить след на песке истории. Ещё в первый день пребывания в Удубе, в голову пришла шальная мысль эдак стремительно выскочить из толпы зрителей, раскидать в стороны преторианцев, да как войти в храм. Ну а дальше лично короновать витуса Нарта. По задумке столь широкий жест должен был бы окончательно укрепить власть первого смертного Сахема, но… Саян тяжело вздохнул, от столь широко жеста пришлось отказаться в тот же день.
Глупая затея, если разобраться. С таким же успехом лиса может заскочить в курятник и короновать петуха. Только, вместо коронации, получится шум, гам и перья. Да и где гарантия, Саян в очередной раз покосился на рослых преторианцев из оцепления, что бравые воины вперёд не насадят его на копья, а лишь потом будут разбираться кто перед ними. Только и остаётся переминаться с ноги на ногу и терпеливо ждать окончания церемонии.
Гробовая тишина не долго висела над площадью перед храмом. Зрители потихоньку начали переговариваться друг с другом. Но Саяну нет никакого дела до досужих домыслов простых обывателей.
Наконец из храма, жмурясь от ярких лучей Геполы, вышел витус Нарт. По-хозяйски вышел, скипетр в правой руке, фигурка совы смотрит в землю. Не говоря ни слова, новый Великий Сахем поднял высоко над головой самый главный символ власти.
Секундная тишина… И вот огромная масса людей взорвалась ликованием. Восторженный рёв резанул по ушам. Саян, по мимо собственной воли, заорал во всё горло, но тут же едва не подавился собственным криком. Задние ряды зрителей надавили на передние, огромная толпа едва не размазала по деревянному ограждению. Саян натужно захрипел, так и сдохнуть недолго.
К счастью, витус Нарт, держа совиный скипетр над головой, пошёл дальше по широкому проходу. Центр притяжения несколько сместился в сторону, давление слегка ослабло. Саян натужно вздохнул полной грудью.
Ну вот и всё. Никаких незапланированных чудес не произошло. Витус Нарт принёс жертвы Думах стихий, Предкам, Великому Создателю и взял в свои руки совиный скипетр. На него так и не рухнул потолок, с небес не упала молния, а земная твердь не разошлась под его ногами. А раз так, значит он и в самом деле достоин быть Великим Сахемом – простая и незамысловатая философия простых подданных.
Торжественная процессия покинула площадь, двери храма тут же закрылись. Вслед за Сахемом ушли преторианцы оцепления. Полдень – самая жаркая часть дня. Продолжение праздника будет ближе к вечеру, когда спадёт дневной зной. Саян с преогромным удовольствием отлип от деревянного ограждения и зашагал прочь от храма. Наконец-то! А то ещё немного и ступни отвалятся. Пора возвращаться на постоялый двор и как следует перекусить. А то желудок от пустоты и отчаянья готов обмотаться вокруг позвоночника.
Одним большим делом меньше – витус Нарт официально стал Великим Сахемом. Но до конца праздника Единения нужно будет провернуть ещё одно очень важное дело. Пусть оно не столь явное и громкое, но, дай бог, определит судьбу Вилуры на тысячи лет.
На последок, стоя на краю площади, Саян глянул на величественный храм Удубы. На этот раз на площади никого не задавили. По крайней мере, на земле не видно кровавых следов – хороший знак.
Глава 29. «Негаданная встреча».
Уфф! Наконец-то соревнования в честь Вема-защитника благополучно закончились. Жуан, Придворный летописей, в очередной раз вытер вспотевший лоб мокрым платком. Пока сидел на трибуне за спиной витуса Нарта вконец запарился. Даже на листе бумаги, который Жуан держал перед собой, остались круглые пятнышки от капелек пота. Ладно черновик, не страшно. Всё равно переписывать в более спокойной и прохладной обстановке. Жуан, показав часовому у бокового выхода из дворца красный пропуск, вышел на улицу. О господи! Такое впечатление, будто после приятной прохлады каменного дворца на тебя вылили бочку зноя.
С другой стороны, самая жаркая часть дня осталась позади, Жуан направился через площадь в сторону городского рынка. Да и на ходу не так печёт. Для верности Жуан расстегнул три верхние пуговицы на лёгкой рубашке из льна.
Это только официально его должность звучит Придворный летописей. На деле Жуан, по мере сил и возможностей, ведёт летопись всей Вилуры. И пускай он находится очень близко к вершине власти, в прямом и переносном смысле может заглянуть на кухню большой политики, но Утёс – это ещё не вся Вилура. Вот почему, едва закончились соревнования и витус Нарт удалился в свои покои, Жуан поспешил на улицу. В запасе три – четыре часа. Вечерняя служба в честь Вема-защитника начнётся ещё не скоро.
На четыре дня праздника Единения Удуба превращается в огромный гудящий улей. Народу на улицах столько, что только успевай увёртываться от бесчисленных спин и снующих под ногами детей. Все куда-то спешат, торопятся, толкаются. Проезжая часть под завязку забита телегами, каретами, всадниками. И все друг на друга орут, ругаются, бранятся. Постоялые дворы и трактиры до самых потолков забиты постояльцами. Во истину, яблоку негде упасть. А цены. Цены на хлеб, мясо, молоко и прочие продукты взлетели до небес. Ну где это видано, чтобы каравай хлеба стоил три медных вирта? Если бы Жуану по должности не полагалось столоваться во дворце, то непременно разорился бы только на одной картошке.
