Сестры Ингерд - Ром Полина (книги онлайн бесплатно без регистрации полностью .txt, .fb2) 📗
Ужин нам подавали в довольно большой трапезной, устроенной весьма любопытно. Примерно треть комнаты занимал высокий подиум, отгороженный от общего зала элегантным кованым заборчиком. Там стояло всего три небольших стола, покрытых белоснежными скатертями. А самым потрясающим было то, что на каждом столике в кожаной папке лежало меню – аккуратный лист бумаги, исписанный четким разборчивым почерком. Блюда, как в самом обычном ресторанном меню, были разбиты на группы: закуски, первые блюда, вторые блюда, десерты и выпечка.
И дети, и муж с удовольствием разглядывали и обсуждали необычную обстановку и услуги, а я с любопытством заглянула через барьер на общую половину. Там все было значительно проще, но также чисто и по-армейски строго. Никакого меню, конечно, не предлагали. Выбор у путников был только в одном: еда с мясом или без.
Заходили посетители группами по шесть-восемь человек в сопровождении монашки. Она усаживала их за один длинный стол. С помощью женщины с кухни приносила подносы с мисками, выдавала каждому его порцию и оставалась стоять над душой. Монашка не торопила гостей, но и не позволяла слишком долго рассиживаться и занимать места в общем зале.
Нас же по-прежнему обслуживала сестра Матина. Выслушав пожелания гостей, она отлучилась на кухню и быстро вернулась, сообщив:
-- Скоро подадут, дорогие гости, – и застыла за плечом Рольфа.
-- Обрати внимание, Олюшка, у нас стоят восковые свечи, – Рольф кивнул на трехрожковый подсвечник: – А на общих столах масляные лампы.
-- Я заметила, – улыбнулась я. – А еще мне понравилось…
Договорить я не успела. Откуда-то из глубины коридоров торопливо вышла невысокая сухонькая монахиня, которая, оглядев подиум, направилась к сестре Матине и торопливо зашептала ей на ухо. Сестра Матина растерянно уточнила что-то у вновь прибывшей, а потом, слегка потупившись, сказала:
-- Баронесса Нордман, наша настоятельница, матушка Тересия, пожелала пригласить вас на ужин.
Рольф удивленно глянул на меня. Я в ответ пожала плечами.
-- Мы вообще-то уже здесь заказали еду, – чуть растерянно произнес мой муж, глядя на сестру Матину.
-- Увы, господин барон, в женский монастырь мужчинам вход воспрещен. Наше убежище для гостей вынесено в отдельный двор и с монастырем зданиями не сообщается. Это приглашение матушки настоятельницы только для вашей жены.
***
Идти за провожатой мне пришлось достаточно долго. Сперва прошагали насквозь всё здание гостиницы, вышли через какой-то боковой вход в небольшой крытый дворик, вымощенный камнем. В массивной стене была только одна достаточно узкая дверь, куда и постучалась монашка.
Вначале открылось небольшое зарешеченное окошечко на уровне глаз. Оттуда нас внимательно рассмотрели и только потом распахнули дверь. Как я поняла, отсюда уже начинается территория самого монастыря. Пожилая привратница подала нам с монашкой тяжелые и чуть влажные плащи-накидки. Мы пересекли двор, распланированный с какой-то армейской строгостью.
Даже кусты были высажены по линеечке и подстрижены так, что образовывали некие заборчики. Этими живыми изгородями двор делился на части: дорога к монастырскому зданию, нечто похожее на зону отдыха с лавочками и небольшим столом, отдельно солнечные часы, которые сейчас, разумеется, ничего не показывали. Были и клумбы, засаженные с такой же графической четкостью.
Внутри здание монастыря, к моему удивлению, оказалось не таким уж и мрачным. Свежая побелка, небольшие, чисто вымытые окошечки на улицу и добротные крашеные двери в какие-то служебные помещения. Мы прошли по коридору, куда-то свернули, и, наконец, монашка с поклоном толкнула одну из дверей, довольно громко объявив:
-- Баронесса Нордман к матери настоятельнице.
Маленькая чистая комнатка с окном, за которым сгущались сумерки, худощавая монашка лет тридцати, сидящая за обычным письменным столом, заваленным бумагами. Она поднялась, приветствуя меня, и, постучав в дверь за своей спиной, негромко сказала:
-- Матушка Тересия, ваша гостья пришла, – затем сдвинулась в сторону, давая мне проход.
Женщина лет пятидесяти, сидевшая за накрытым белоснежной скатертью столом, показалась мне смутно знакомой. Эта комната, похоже, была одновременно и кабинетом, и столовой, и даже личными апартаментами матушки. Я склонила голову, приветствуя хозяйку, и замерла на пороге, осматриваясь.
В углу, противоположном от входа, довольно большая резная кровать, застеленная белоснежным кружевным покрывалом. Возле окна – рабочий стол, на котором все тщательно прибрано, и только бронзовый письменный прибор, надраенный до блеска, бросается в глаза.
-- Присаживайтесь, баронесса Нордман, – чуть насмешливо прозвучал очень знакомый голос. Я растерянно шагнула к столу, села напротив женщины, чье лицо было довольно ярко освещено тремя большими восковыми свечами. Несколько секунд пыталась совместить то, что слышала, с тем, что вижу перед собой.
Эта женщина была похожа на Ангелу и в то же время казалась совершенно чужой. Так моя сестра могла бы выглядеть лет в пятьдесят: обильные морщины, глубокие носогубные складки, обвисшие брыли, которые делали лицо почти квадратным. Конечно, с момента попадания в этот мир прошло без малого двадцать лет. Мне самой скоро стукнет сорок. Я давно уже не та юная и хрупкая девушка, которая очнулась на одной кровати со своей сестрой. У меня даже появилась первая седина. Однако эта женщина, которая говорила хорошо памятным мне голосом Ангелы, выглядела значительно старше.
-- Что, баронесса?.. Вам трудно признать меня? – женщина напротив как-то кривовато улыбнулась, не отводя от меня внимательных глаз. Она говорила на русском, который сейчас звучал так странно и необычно.
-- Матушка Тересия… Я все еще боюсь ошибиться… – мне приходилось подбирать слова. Я много-много лет не пользовалась этим языком.
-- Это я, Ольга. Даже не сомневайся, – женщина снова ухмыльнулась и позвонила в колокольчик, стоявший у правой руки.
Дверь распахнулась, вошли две монашки, которые молча и споро накрыли нам ужин. Никаких особых изысков, но достаточно разнообразный. В общем-то, на ужин нам выставили почти то же самое, что мы с мужем заказали в трапезной. Так же тихо и незаметно, как вошли, женщины покинули комнату. А мать Тересия, в которой я все еще не могла полностью признать свою сестру, суховато сказала:
-- Ешь, пока все теплое, – и приступила к ужину.
Первое время я машинально клала пищу в рот, утоляя первый голод, но, наконец, отложила вилку и спросила:
-- Боже мой, Ангела… Я уже и не думала, что когда-нибудь встречу тебя. Объясни, как ты здесь оказалась?!
Продолжая так же медленно и аккуратно есть, монахиня прервалась буквально на секунду, чтобы ответить:
-- Доедай. Скоро все унесут, а у нас будет чай и время, чтобы поговорить.
Я заметила, что порции, которые берет себе в тарелку Ангела, весьма невелики, что ест она неторопливо и размеренно. Спорить я с ней не стала: это ее территория, и она лучше знает, когда будет время для разговора.
