Фаворит. Полководец - Калбазов Константин (книга бесплатный формат .TXT) 📗
Большая сумма для крестьянской семьи. Да что там – огромная. Не всякий земельный надел мог принести такую прибыль. На такие деньги семья могла прожить год, не испытывая нужды.
Опять же, близких никто не собирался выбрасывать на улицу. Всем предоставлялся дом с огородом. Выделялись клин пахотной земли, сенокос, выпас, инвентарь, лошадь, семена и корова. Не бесплатно, само собой. Но выплатить ту задолженность можно в рассрочку, за несколько лет. И служба в дружине – хорошее в том подспорье.
Поползли разговоры о том, что их хотят загнать в долги и похолопить. Но людишки боярина не дремали. Ходили, разъясняли, что это не так. Мол, есть солдатское жалованье, которое легко покроет проживание семьи в течение года. Инвентарь и лошадь с семенами можно не брать. Ну проживут близкие как-нибудь год на служилую деньгу. А там и хозяин вернется.
Да только глупость это все. В Пскове нынче житье совсем иное. В свою пору можно землицу пахать, а в межсезонье – отхожим промыслом пробавляться. Они-то, чай, теперь не новгородцы. Стало быть, могут болотную руду добывать и сдавать на плавильный завод. Тем приработком уж сколько крестьянских семей из кабалы вынулось.
Словом, убедительно речи звучали. И верить хотелось в лучшую долю. А главное, сами люди говорили о том, как все пригоже устроено в землях боярина Карпова и как он ратует за то, чтобы по всей Псковской земле такие порядки установились. Но ведь им-то предлагали осесть именно на его землях. Признаться, выбор не особо велик. Либо так, либо возвращаться под шведа. Некуда им деваться. Нигде их не ждут. Так что надо устраиваться.
– Господин Псков, нешто ослеп ты и не видишь, что происходит? Швед обложил нас со всех сторон и рушит торговлю. А чем мы исстари живем, как не торговлей?
– Антип, а когда ты успел купцом-то стать? – послышалось из толпы вечевиков. – Вроде с утра был из ткацкого конца!
– И был, и есть, и с младых лет у станка стою, – кивая в такт своим словам, подтвердил поднявшийся на помост мужчина средних лет.
– Так а чего тогда печалишься о делах купеческих?
– А как мне не печалиться, как у нас в ткацком конце уж все амбары тканями да парусиной забиты? А канатная мануфактура, а кузнечный конец? Да и иные. Не выкупают купцы нынче наши товары. Потому как девать им его некуда. И иноземные купцы этим летом не больно-то нас посещают. А потому воск, сало, кожа, пенька и иное остаются в Пскове мертвым грузом. Нужда к нам в дом пока еще не стучится. Но то дело времени. Попомните мои слова.
– Ты к чему ведешь-то? Толком сказывай. О том, что дело не к добру и товар в закромах пылится, мы и так ведаем. Чай, не глупые. Какой выход ты видишь? – громко спросил дюжий мужик.
Да оно и понятно. Кузнец по определению не может быть худосочным. Профессия такая, что только сильный и сдюжит. А какое сложение, такая и речь. Этот же вдобавок ко всему еще и представитель кузнечного конца. Нет, понятно, что для лидерства не обязательно выделяться статью и впечатлять трубным гласом. Но люди – они ведь такие. Им не только ум подавай, но и чтобы любо-дорого посмотреть. Чтобы гордость распирала за своего вечевика, мол, эвон какой красавец от нас слово держит.
Лука Демьянович был всем угоден. И статен, и силен, да так, что одним ударом быка повалит, и умом Господь не обидел. И в руках талант имеется. А главное, честен безмерно.
– А говорю я это к тому, господин Псков, что всем вам ведомо. Да только говорить о том опасаетесь. Год уже, как швед пытался пригнуть Псков. И купцов наших в узилища побросали, и войной идти были готовы. А всему причиной боярин наш Карпов.
– Эка тебя занесло. На боярина напраслину решил возвести. Иль есть чем закрепить свои словеса? Ты сказывай. Глядишь, и мы прозреем, – подпустив в голос подозрительности, произнес Лука.
Всем ведомо, что с самого начала кузнец не принял боярина Карпова. И сейчас не приемлет, всякий раз выступая ему в пику. Но не бездумно и голословно, а по надобности и разумению. Предложил боярин станы для кузнечного конца, так кузнец не встал в гордую, неприступную позу, а посчитал и ударил с боярином по рукам.
Да только дела торговые ему вовсе не мешали всякое предложение боярина встречать сомнением и каверзными вопросами. Ох и сильно же нужно было постараться, чтобы убедить Луку Демьяновича в своей правоте. Но коли тот видел, что ошибался, то не чурался признать это прилюдно.
Однако надо заметить, случалось подобное далеко не всегда. И порой он противился до последней возможности, оставаясь при своем суждении. Даже когда вече принимало решение, противное его мнению. Оттого и закрепилась за ним слава извечного противника боярина.
– А чего сказывать-то? И без того все яснее белого дня. Обложил нас швед со всех сторон, – продолжал гнуть свое ткач. – Был у нас речной ход на Москву, так и нет его теперь. Ходили купцы иноземные к нам, дабы свой товар переправить в Русское царство, а нынче и дорогу позабыли. Потому как Карл канал стережет. И от всего этого нам разорение. Пусть и не видите вы его, но то пока. Аукнется нам еще ссора с Карлом.
– Так ты чего предложить-то хочешь, Антип? – спросил кузнец.
– Я так разумею. Ежели Иван Архипович поделится частью своих секретов с Карлом, то и торговые пути откроются. А как он боярин псковский, то в первую голову о народе думу должен иметь. И случись, то ради обчества и своим ему поступиться не грех.
– Эвон ты как загнул. А что, господин Псков, может, выслушаем боярина Карпова? Пусть расскажет вечу, что он о том думает, – обратился Лука к вечу.
– Пусть говорит!
– Слово боярину!
– Облаять да помоями облить всяк может!
– Говори, Иван Архипович!
– Здравия тебе, господин Псков, – выйдя на помост и отвесив степенный поклон, произнес Карпов.
При этом едва сдержался, чтобы не чихнуть. Порывом ветра подняло клуб пыли и бросило в толпу. Задело и его. Засвербело в носу. А вот чихать никак нельзя. Это сразу же ударит по его облику представительного боярина, явив собранию обычного человека. И даром не надо такого. Пусть это республика и все тут вроде как равны, всяк должен видеть и осознавать, что Карпов – один из первых среди равных. Угу. Полного равенства не было никогда и нигде. Даже среди двоих обязательно найдется лидер.
Здание вечевого собрания уже строилось. Но когда его еще закончат. Поначалу-то ничего не хотели ставить. Потом решили сладить деревянную постройку. Затем предложили выстроить каменные палаты. Причем каменные в прямом смысле этого слова, из известняка. Но Ивану удалось все же продавить нормальное кирпичное строение с высокими окнами, затейливым фасадом и украшениями. Ну хватит уже этой старины седой.
Пока же приходилось собираться, как от веку велось. На свежем воздухе, со всеми вытекающими. Хорошо хоть дождя не случилось. А то ведь дело к осени, так что очень даже возможно. Хотя-а… Может, оно было бы и к лучшему.
– Ну что я могу сказать. Есть правда в словах Антипа Никодимовича. Не во всем. Но есть. Швед и впрямь обложил нас, почитай, со всех сторон. И торговлишку нашу решил порушить. Все это так. Вот только что касаемо моих секретов, так тут все немного иначе. Карл согласен получить их в довесок к земле Псковской. Вы спросите, с чего я это взял? Так я отвечу. Год назад Новгород подписал со Швецией договор о вечной дружбе. А сегодня новгородцы уж стонут под каблуком Карла, – забыв упомянуть о союзе Новгорода с Данией и Саксонией, произнес Иван.
Но мало ли кто и с кем в какие союзы вступает? Главное, что не новгородцы напали на шведов, а очень даже наоборот. Вот на это и надо обращать внимание. Остальное – детали, которые можно опустить. Не соврал же он в самом-то деле. Просто не обо всем упомянул. То грех невеликий.
– И не пошел швед на нас только потому, что опасается псковских полков, – обведя взглядом вече, продолжил Иван и с нажимом уточнил: – Пока опасается. Иначе бы уже вторгся в наши пределы. Вот и выходит, что главное – не секреты, а захват новых земель.
