Эхо войны (СИ) - Михайлов Руслан Алексеевич "Дем Михайлов" (читаемые книги читать .txt) 📗
Искомый человечек появился через несколько минут. Этакий приземистый смуглый мужичок неопределенной национальности в перепоясанном веревкой полосатом халате, из под которого выглядывали голые ноги облаченные в нечто подобное калошам. На заросшем щетиной лице благодушное выражение, большие пальцы рук заткнуты за импровизированный пояс, ленивая походка никуда не торопящегося человека.
Вот только стоило ему выйти из-за угла “Нептуна” и понять, что перед собой он не видит никого кроме четверых громил у входа в бани, благодушная улыбка пропала без следа и он растерянно заозирался по сторонам. Твою так мать. Так и есть - Бессадулин по мою голову топтуна послал.
Отлипнув от стены я в несколько бесшумных шагов вернулся на галерею, столь же тихо спустился по лестнице и уже не таясь зашагал в прежнем направлении, привычно крутя головой по сторонам.
В берлогу возвращаться нельзя. Следующего по моим пятам топтуна обмануть несложно, но что это даст? Возможно сейчас за мной наблюдает еще один человек Бессадулина, а я и не подозреваю об этом. А мужичок в халате просто для отвлечения внимания. Может я излишне дерганный, но рисковать своим главным секретом не собираюсь. Тем паче когда в моей берлоге лежит рюкзак и шмот с погибшего русского, чье тело ищет весь город.
Если сперва я хотел поскорее добраться домой и заняться осмотром и подгонкой одежды из вараньей кожи, то теперь решил в корне изменить свои планы. День клонился к вечеру и это играло мне на руку. В темноте куда сподручней добраться до берлоги незаметно. А оставшееся до заката время можно использовать с пользой для себя. Битком набитый рюкзак заметно оттягивает плечи, но тут поделать уже нечего, придется потерпеть.
Услышав доносящиеся из-за разрушенного магазина знакомые гортанные возгласы я слегка подкорректировал движение и через минуту оказался рядом с источником звука - Фируза Молочница обходила свою территорию толкая перед собой вместительную детскую коляску с алюминиевыми бидонами и пластиковыми баклажками. Следом шел широкоплечий парень, демонстративно держа в руке утыканную ржавыми гвоздями дубину. Насколько я знал, это был старший сын Фирузы. Охранник, блин.
- Ай, Битум! Напугал, шайтан! - ругнулась Фируза, когда я внезапно вырулил из-за угла и очутился в двух шагах от них - Нормально ходить не можешь?
- Так нормально и хожу - пожал я плечами, снимая с пояса пустую флягу - Фируза, вода на продажу осталась?
- Когда-нибудь вынырнешь вот так и получишь по голове своей дурной. Твое счастье, Битум. Осталось всего-то полтора литра - буркнула Молочница, забирая у меня флягу и проворно скручивая крышку.
- Тогда литр во флягу, а остальное прямо щас выдую - принял я решение и Фируза довольно кивнула.
- С тебя шесть талонов или пять паханскими.
- Фируза, да ты что? - изумился я - Откуда такие цены?
- Ладно - махнула та рукой - Устала, лень торговаться. Давай пять талонов и катись.
- Вот это дело - обрадовался я, принимая потяжелевшую флягу и на половину полную литровую баклажку с мутной водой.
- Вода что-то мутновата - для порядка усомнился я.
- Нормальная - не приняла моих возражений Фируза - Из скважины, фильтрованная и отстоянная.
Покрутив головой, я приложил горлышко ко рту и одним махом выхлебал теплую воду, окончательно смывая с языка привкус самогона и вернул бутылку. Рассчитавшись, я прощально махнул рукой и отправился дальше. А детская коляска вновь загромыхала скрипящими колесами по кирпичным обломкам - Фируза с сыном спешили домой, в Сад, под защиту толстых стен и дюжих охранников. Днем у нас относительно спокойно, а вот ночью лучше не шататься, если не хочешь проблем огрести. Опять же темно, а если нет луны, то и вовсе темень непроглядная. Я еще помнил, как подзадержавшись у Палыча в гостях, спешил домой - решил срезать напрямик и обеими ногами ухнул в открытый канализационный люк. Спасибо ничего не сломал, но урок запомнил на всю жизнь - как оказалось, местные обитатели использовали дыру в качестве туалета. Теперь если и передвигаюсь ночью, то иду по многократно хоженым путям.
Вот и сейчас, я на автомате шагал вперед по извилистой кривой, сворачивая в нужных местах, перепрыгивая через кучи щебня и песка, огибая ржавые остовы машин и посматривая под ноги. При этом я старался не повторяться. Если вчера я обошел обгорелую четырехэтажку справа, то сегодня решительно свернул налево - этому меня тоже научил Тимофеич. Не повторяться. Не ходить по одной и той же дороге, не возвращаться в одно и то же время, не заходить в одни и те же дома и даже не справлять нужду в привычных местах. Не быть предсказуемым. Битый жизнью волчара многому научил меня, щедро делясь приобретенным опытом. Разница между нами лишь в том, что в свое время он старался осложнить жизнь милиции, тогда как я не желал облегчать задачу мародерам и грабителям, решившим поживиться моими вещами. Были уже подобные случаи и нарваться на засаду не было ни малейшего желания.
А шагал я прямиком к окраине города и дальше, в пустыню. Назад я не оборачивался, но был уверен, что меня по-прежнему пасут. Вот и проверим его или их упорство. Пусть побегают за мной по сыпучим барханам и попрыгают по каменистым склонам гор. А я заберусь на “двадцатку” и с высоты горы хорошенько осмотрюсь по сторонам. Пустыня не город. В песках спрятаться от чужого взгляда очень просто, но надо знать КАК это сделать. В городе можно спрятаться за углом или за машиной, схорониться в подъезде или просто сделать вид что идешь по своим делам и ни на кого не обращаешь внимания. В пустыне такой номер не прокатит.
Преодолев последние несколько десятков места, я уперся в кольцевую дорогу, опоясывающую весь город вдоль окраин, впрочем, от дороги не осталось и следа. Прямо у моих ног начиналась пустыня и лишь углубившись в песок почти на метр, можно было наткнуться на остатки старого потрескавшегося асфальта. Не останавливаясь я ровным шагом двинулся дальше, направляясь к виднеющемуся на вершине горе памятнику геологам, где в небо тянулась тоненькая струйка дыма.
Ходить просто так, из желания размять ноги я не любил и поэтому двигался зигзагами, не ленясь переворачивать ногой встречающиеся по дороге камни, обломки почерневших от старости кирпичей, бетонные осколки и прочий строительный мусор. Один короткий наметанный взгляд и я двигался дальше, убедившись, что под очередным укрытием не скрывается ничего интересного. Оно и понятно - отсюда до города рукой подать и сюда постоянно наведываются местные обитатели. Небось каждый камень уже раз по пять перевернули и облизали. А сунуться чуть дальше - скажем на километр или два - не решались. Вот и жили впроголодь, питаясь большей частью насекомыми, не брезгуя даже жуками вонючками. Ладно еще кисловатые на вкус муравьи, но невероятно горькие и противные жуки вонючки… Чего я не мог понять, так того, как эти доходяги умудрялись находить достаточно денег или обменного товара на покупку воды. Зимой все понятно, снега хватает, а вот летом… летом вода есть только в артезианских скважинах, откуда бесплатно нельзя получить даже жалкой капли.
Удача подарила мне слабую улыбку на втором километре пути, когда я местность медленно но верно пошла в гору. По склону невысокого бархана тянулась тонкая извилистая линия, уходящая за гребень и пропадающая из виду. На бархан я лезть не стал и шустро обежал по краю, не сводя глаз с сыпучих песчаных склонов и нащупывая на поясе рукоять лопатки. Правда, когда я наконец узрел искомую гадину, радость моя заметно подувяла - “стрелка”, совсем небольшая темно-серая змея, не больше метра в длину и с мой большой палец толщиной. В два прыжка оказавшись рядом с замершей змеей, я резко опустил лезвие лопатки, отрубая ей голову. Подхватил дергающееся в агонии обезглавленное тело и подставил рот под бьющие из обрубка тонкие струйки змеиной крови. Не дело это позволять столь драгоценной питательной жидкости в песок утекать. Расточительство. Съеденный кусок жареного мяса до сих пор наполнял желудок, но лишняя порция еды никогда не помешает, тем более что сегодня ужина не намечается. Дождавшись пока на язык стекут последние капли крови, я достал из кармана куртки свернутый целлофановый пакет и, перегрузив добычу туда, с трудом запихал в итак битком набитый рюкзак и тяжело зашагал дальше. Слепо таращащаяся в никуда змеиная голова осталась лежать на песке и трогать ее я не собирался. “Стрелка” хоть и не ядовита, но гадости на ее зубах хватает, уж не знаю что она такое жрет. Однажды зацепил ладонью за клык такой вот чешуйчатой твари и небольшая ранка превратилась в гнойный нарыв, не проходящий пару недель.
