Болото (СИ) - Пинаев Андрей Михайлович (читать книги полностью без сокращений .txt) 📗
Глава 2
Отвернувшись и глядя в белую стену, профессор Васильев начал говорить:
— Ты знаешь, что такое возрастание? Я объясню тебе. Когда ты уснул, тебя заразили искусственно созданным вирусом. Он должен был изменить тебя — вырастить порт для соединения с компьютером, записать в мозг несколько языков и свод законов, несколько усилить твой разум. Однако этого не произошло. Скажи мне, Максим, ты когда-нибудь болел?
Я хотел ответить, но закашлялся и сплюнул прямо на пол густой комок кровавой слизи (Маленький робот-уборщик возмущенно пискнул и бросился наводить порядок). Впрочем, отвечать не было надобности — профессор знал ответ не хуже меня.
— Твой организм слишком сильный, вот в чем беда. Иммунная система победила вирус.
— Андрей Витальевич. — произнес я, стараясь четко выговаривать слова. — То есть… я никогда не стану взрослым?
— Ну, технически ты конечно повзрослеешь… Но никогда не сможешь управлять компьютером, да что там — ты даже за руль никогда не сядешь…
Профессор все больше пьянел. Удивительно, как ему удалось так надраться за час!
— Есть еще одна проблема, Максим. Проблема в законе. Вирус должен был не только записать в твой мозг законы нашей страны, но и заставить их выполнять. Это должно было стать подобно инстинкту. Для всех нас украсть — так же невозможно, как например не дышать… А ты можешь. Можешь красть, грабить и убивать, можешь делать что угодно. Без порта в позвоночнике ты никогда не найдешь работу, тебе просто не о чем будет говорить с людьми. Никто не пойдет за тебя замуж. И однажды ты возненавидишь этот мир и начнешь убивать людей. Ты далеко не первый, с кем это происходило. Ты уже без пяти минут преступник. Государство не может позволить тебе жить среди людей.
— Нет… Не верю! — только и смог прошептать я.
— Сегодня много таких же, как ты, подростков проходили возрастание. И несколько, я еще не знаю, сколько, его не прошли. Каждый год такое бывает…
— И… что? Что будет со мной?
— Отправят в специальный лагерь. Будешь там жить, учиться и работать. Так как ты не можешь просто подключиться к компьютеру через порт и закачать в себя знания, придется по-старому.
Если честно, первое, что я испытал — глубочайшее облегчение. Это глупо, но на секунду мне подумалось, что меня просто убьют.
— Возможно, когда повзрослеешь, тебе позволят вернуться в город. Но сейчас придется жить в лагере. И еще, Максим… Ты вряд ли скоро увидишь родителей.
Профессор встал и ушел, не прощаясь. Больше я никогда его не видел. Через неделю, когда я почти пришел в себя, меня отвели в другую палату. Там я встретился с остальными.
Их было тридцать, тех, кто не прошел возрастание в этом году. Кто-то плакал, кто-то ругался, а кто-то, как я, сидел и тупо смотрел в стену.
Там я и познакомился с Толиком.
Толику, как и всем, было пятнадцать лет. Это был угрюмый коренастый парень с короткими черными волосами, торчащими во все стороны. История его была, мягко говоря, безрадостна. Толик рос в детском доме, и всю жизнь мечтал о возрастании — оно сделало бы его полноправным гражданином, не зависящим от воспитателей и надзирателей, но судьба сыграла с ним злую шутку — из одной тюрьмы он попал в другую.
Не знаю, как вышло, что мы подружились. Вероятно, это произошло после драки с Женькой.
Его отец был «большим» человеком — один из двадцати помощников мэра города. Женька был уверен, что не прошел возрастание исключительно из-за ошибки оборудования, неправильного модификационного вируса… В общем, из-за чего угодно, только не из-за него, Женьки. Противный, надо сказать, был человек.
Драку начала Саша. Впрочем, никто ее за это не винил — за те три дня, что мы провели в концентраторе, Женька всех успел достать. Как обычно, он лежал на кровати и рассуждал вслух, что сделает его отец с теми, кто его, Женьку, запихнул в эту дыру к этим неполноценным придуркам, что он им поотрывает и за что подвесит. Мы его не слушали — привыкли. И тут подала голос Саша.
Можете не верить, но в первый день я ее даже не заметил. Саша была из той породы девочек, которых называют «мышки». Невысокая и худенькая, недлинные светлые волосы, серые глаза. Не красивая и не страшная, так… глазу не за что зацепиться. Она сказала:
— Заткнись, ублюдок.
Сказать, что этого никто не ждал — все равно, что ничего не сказать. Палата замерла в недоумении.
Мне показалось, что Женька обрадовался. Вся злоба, которую он старательно взращивал эти несколько дней, нашла выход. Он подскочил к Саше и сильно ударил ее в живот. Не издав ни звука, Саша сложилась пополам и упала на пол.
Первым на Женьку кинулся Толик, затем я. Вдвоем мы свалили его и прижали к полу. Женька обмяк, и через секунду нас растащили…
День спустя маленький пассажирский бот несся над бескрайними болотами. Странно, но мне совсем не было страшно. Закроешь глаза — и кажется, что летишь в детский летний лагерь. Наши охранники сойдут за вожатых, они, похоже, относятся к нам с сочувствием.
Мягко, как перышко, бот приземлился на асфальтированную площадку. Из тумана начали вырисовываться фигуры, вскоре нас окружила толпа. Совсем не чувствовалось атмосферы тюрьмы, люди улыбались друг другу, пожимали руки. Если бы не Болото, жить было бы не так уж плохо…
