ШТОРМ. За бурей не всегда приходит рассвет (СИ) - Малунов Николай Александрович "Дневники Бродяги"
Ледяной приклад «Корда» прижался к плечу, ствол уставился на первую рисуемую метелью тень. «Интересно, - продолжались крутиться в голове странные мысли. - А как местные восприняли все эти события? Самобытность здесь процветает пушистым ковром. Думали что это проклятье? Демоны спустились с небес? Или они все же достаточно продвинутые, чтобы понимать, что такое биологическое оружие?» Палец вжал тугой спуск. Грохнуло так, что заложило уши, в плечо ткнулась отдача. «Надо будет потом обязательно это узнать…»
Рядом грохнула двустволка Петрова. Николай моргнул, перевел прицел на второго зверя, снова выстрелил. Огроменная гильза отскочила куда-то в сторону и шибанула спасенного недавно паренька по лбу. Тот вскрикнул, спрятался за более старшего сородича. Выстрел. Рев раненного медведя. Выстрел – предсмертный рык, хлюпанье. Выстрел. Вой кружащей вокруг метели, словно смех невидимого духа. «Вуууууу» - дует ветер, «Вжжжуууу» - отвечает ему разорванная юрта. «Фшшшшшш» - несет по насту острые колючки снежинок, и над всем этим грохочат выстрелы. Один за одним. Один за одним.
Медведи кинулись в атаку, но расстояние было слишком велико, а калибр пулемета слишком могуч, чтобы она увенчалась успехом. Против такого не каждый танк попрет, не то, что обычные мишки! Не зря он ведь именно на нем и стоял! Это вам не на колья с факелами переть! Это вам, мать вашу, понимать надо, на кого пасть разеваете! Внезапное чувство злобы окутало сержанта, отгоняя ленивые мысли. Он даже головой мотнул, чтобы окончательно прийти в себя. Не время расслабляться…
Схватка закончилась довольно быстро. Двенадцать туш, одна ближе другой, замерли на снегу, истекая кровью, плавя его, и тут же образовывая красноватый лед.
- Вроде, все, - опустив оружие через минуту с последнего выстрела, хрипло проговорил Николай.
На этот раз не ответил Петров. Он продолжал вглядываться в снежную пелену, следя краем глаза за испуганными, прижавшимися друг к другу местными.
- Вы как?
Один из… Чукч, чукчей, чукчов? Хрен там разберешь, как правильно, что-то быстро проговорил, но слов капитан не разобрал.
- Понял что-нибудь?
Николай отрицательно покачал головой.
- Хреново...
Речевой контакт, как ни старались, не устанавливался. Потратив минут пять на объяснение того, кто они такие, и, что более важно, что вот эта верзилище-эксгибиционистище, в шкурах поверх полуобнаженного мускулистого тела в резиновых ремнях, не опасен для них, Байкал наконец-то плюнул и принялся показывать жестами. Всеми понятными. Такие, которые на подсознательном уровне осознают даже пьяные гориллы-гомодриллы.
Тыкая пальцами в сторону окраины селения, матерясь и злясь, ему кое-как удалось отогнать местных от места побоища. Те порывались куда-то идти, указывая руками в разных направлениях, но жесты чукч были не столь красноречивы, как Петрова.
- Больше нету? – укрывшись от лютого мороза и усилившегося снегопада в самой дальней юрте, спросил Петров вернувшегося с разведки друга.
- Нет. Пара еще живы были, но я добил. Нечего мучиться было.
- Кто дебил? – переспросил Данил, не расслышав бурчащего под нос здоровяка.
- Добил, говорю, глухня! – вздохнул Николай. – Пятнадцать было. Трех они уделали, остальных мы.
- Не хило. Так это может они те деревни и выгрызли?
- Вполне похоже. Такая стая могла.
- Что их, интересно, заставило на людей напасть? Че, тюлени все повымерли? Или кого они там жрут? Рыба на нерест ушла?
- Сходи, спроси, - устало опустился на снег великан и поглядел на местных.
Те все еще старались держаться от него подальше, но теперь, по крайней мере, выбраться из собственной шкуры - чтобы убежать как можно дальше от великана – не стремились. Особенно дети. Те даже стали смотреть на него как-то с интересом и удивлением. Ну, дети везде одинаковые. Сержант сгреб охапку снега, сжал его до твердого состояния и аккуратно поднес ко лбу мальчишки, которому прилетело горячей гильзой.
- Шишка будет, - улыбаясь, как можно более дружелюбно, проговорил он, стараясь успокоить дернувшихся при его движениях старших Чукчей.
Мальчик что-то пролепетал, но снежок ко лбу, все же, приложил.
- Ну, что теперь с ними делать будем? – заняв положение за спиной друга, глядя на вход, чтобы не оставлять тылы неприкрытыми, задал животрепещущий вопрос капитан. – Твоя идея была помочь… Они ж ни «бе» ни «ме» по-нашему… Как дорогу узнать?
- Будем устанавливать контакт, - пожал плечами здоровяк. – Все равно пурга, не понятно, куда идти… Переждем метель, да будем решать.
В животе гиганта утробно зарычало. Местные вздрогнули, но сержант добродушно улыбнулся.
- Да не сыте, у нас олень есть… - и, не меняя лица, добавил: - я вас утром съем, если не хватит…
Чукчи, конечно, его слов не поняли, но натянуто заулыбались, видя, как расплылся в улыбке и второй повернувшийся пришлый.
За санями, оставленными где-то перед деревней, пришлось идти Николаю. Петров бы их не дотащил со своей рукой, да, к тому же, выходить пока еще было опасно. Сержант нутром ощущал чье-то присутствие. Заодно и еще раз все разведал.
Вышли из юрты лишь под утро… ну, как утро… Так, по часам. Снаружи стало лишь чуточку светлее, да и то, чисто из-за успокоившейся метели. Ни о каком рассветном ярком и согревающем солнце речи не шло. Спали по очереди, причем, что местные, что пришлые. Петров не доверял косящимся в их сторону людям: то на шкуры покажут, то на сани, которые Кнехт едва-едва отыскал в сугробе, то на огромный пулемет с двустволкой, и все что-то на своем булькают. Явно что-то обсуждали! Но агрессии пока не проявляли.
- Свежо, - высунулся великан первым, сразу ощутив разницу между тем, что внутри надышали за несколько часов и, какая температура стояла снаружи.
Ветер исчез, а с ним немного и мороз силу сбавил, но все еще было холодно. Над деревней стояла мертвая тишина. Причем в прямом смысле. Обведя взглядом заснеженное место схватки, гигант покинул нагретое убежище.
Осмотр ничего нового не дал. За время, что они прятались, новых следов на плотном насте не прибавилось. Тела, примерно там, где их застигла смерть и остались.
- Они что, правда, настолько замерзают, что сразу погибают? – глядя на то, как местные пронесли мимо них тело мертвого соплеменника, пробормотал Данил.
- Наверное… Хотя что там этот, Решетов говорил? Есть какие-то иммунные…
- Думаешь, они все тут такие? Неподвержены заражению?
- Хрен их знает! – пожал плечами здоровяк. – Может воздух чистый, натуральная еда без ГМО, или что-то такое в рационе есть… Надо будет Черновой об этом рассказать. Она заинтересуется наверняка, сразу их на куски…
- Ты себя как чувствуешь? – оборвал друга Байкал.
- Нормально, - сразу же, без запинки перешел на другую тему сержант. – В голове немного шумит, но это от усталости.
- Это хорошо. Раз шумит, значит, что-то в ней есть… А то в вакууме звук же не распространяется…
- Слышь! Смотрю, силы на пошутить появились?
- Ну, языком молоть – не мешки ворочать… Чего это они?
Местные заволновались. Они что-то быстро и возбужденно заговорили на своем языке, поглядывая куда-то в сторону. Николай нахмурился, напряг зрение.
- Еще кто-то, - разглядел он силуэты в полумраке. – Сани?..
Пулемет, который он не выпускал из рук ни на секунду, чуть приподнялся. Данил напрягся. Несколько незанятых местных побежали приближающимся силуэту навстречу, а поравнявшись с ними, принялись обниматься. Это могло говорить о близком родстве новых действующих лиц со старыми. Две группы долго что-то обсуждали, пока Николай с Даниилом неспешно шли в их сторону, давая как бы понять, что они все видят, но ничего не боятся, и идут на контакт. Застали они уже конец разговора, хотя даже приди они сразу, все равно бы ничего на тарабарском не поняли. Как вчера выразился Николай: «Не пойму, ты или тонешь, или что-то говоришь?», когда какой-то паренек пристал к нему, жадно поглядывая на «Корд».
