Морфы: отец и сын (СИ) - Огнев Евдоким (книги TXT) 📗
— Хоть сегодня иди. Лёша вроде нормальный человек. Постоянная работа. А я никого не держу. Девчонок много. Заработать многие хотят.
— Я знаю. Спасибо.
— За что? — удивился я, убирая монеты в сундук.
— За всё, — ответила она.
— Подожди, — я отсчитал пятьдесят монет и протянул ей. — Удачи в новой жизни.
— Спасибо. — убирая деньги, ответила она.
Стрекоза ушла, а я задумался, что больше никого не осталось из первых девочек, которых я отмыл. Уходили и не возвращались. В душе от этого было тоскливо и одновременно приятно. Пусть мне удалось исправить несколько судеб. Изменить их в положительную сторону. Я не был волшебником и не мог избавить мир от последствий войны, а что я делал было каплей в море, но пусть будут капли, чем совсем ничего.
На ночь я брал к себе в компанию одну из новеньких девчонок. Часто из тех, кто ещё привыкал к теплу и сытой жизни. Но в эту ночь я засиделся за расчётами. В планах было открыть что-то типа гостиницы с отдельными номерами и постоянными жильцами. Мы обсуждали эту идею уже давно, но всё упиралось в деньги. Потом решили, что крупные игроки развлекательного рынка города вложит свою долю. Так и организуем гостиничный бизнес. Когда я оторвался от расчётов, то уже наступило время глубокой ночи. Мой кабинет находился на последнем этаже вдали от комнат и гостиной. Рядом была моя комната. Всё довольно скромно и по минимуму. Это было лучше, чем моя конура, в которой я жил вместе с звероморфочкой, но и отличалась от дома на родном материке. Уюта мне создать не получилось, да я и не старался. Главное, чтоб было сухо и удобно. Но при этом я часто ловил себя на мысли, что заходил в кабинет и в комнату, как на рабочее место и ассоциировались они у меня именно с работой, а не с домом. Дом был потерян давно, как и жизнь.
Я подошёл к окну. Капли стучали по стеклу. Зима была в самом разгаре вместе с её тропическими ливнями, которые наполняли улицы водой, словно реки, вышедшие из берегов. Сколько сегодня не нашли крыши на эту ночь и вынуждены были спать под открытым небом или на ступеньках? Как бы в городе ни старались развивать общие комнаты для сна, но каждый день в город приходили все новые морфы, которые боялись ночевать в общих комнатах. Женщины боялись, что их обидят. И такие случаи были не редкостью. Для них было спокойнее мокнуть под дождём, чем отбиваться от кавалеров, которые вели себя дикарями. Днём они ещё пытались вести себя цивилизованно, но ночью это всё стиралось. Жаль. Несправедливость мира давила и с этим оставалось лишь смириться.
Пора было идти спать. День выдался тяжёлым. До утра оставалось не так уж много времени, но я продолжал стоять около окна и смотреть в ночь. Ожидание. Но вот чего? Объяснить себе я этого не мог.
Стекло разлетелось на осколки. Топор на верёвке влетел в окно и ударил меня в грудь. Я не ожидал этого. Ещё и мышцы были расслаблены. Осколки впились в кожу. Я только сделал шаг назад, когда в окно кто-то влетел. Удар ног сшиб меня. Я упал на пол. Нападавших было двое. Я попытался откатиться в сторону, но получил удар, от которого перехватило дыхание. В отличие от меня нападавшие мышцы сделали под дерево. А я был парализован болью, поэтому не мог собраться.
— Оставь его, — голос первой стрекозы. Я её узнал, но не понял, что она тут делала.
— А, значит тебя этот хрен волнует! — раздался мужской голос.
— Давай искать деньги, — сказала она.
Боль начала проходить. Я попытался привстать, но тут же получил ещё один удар в районе головы. Сознание уплыло…
Мне казалось, что прошло не так уж и много времени. Я только закрыл глаза, и вот вновь вернулся в этот мир. Но в комнате не было света и стояла тишина. Ушли. Обворовали меня и ушли.
Я попытался встать, но тело не слушалось. Удалось приподняться немного на локтях и сразу почувствовал, как кружится голова. Неприятное чувство. Тошнота. Сильно меня приложило.
Тихий стон откуда-то сбоку. Угу. Не только мне досталось. Поборов слабость, я заставил себя сесть. Провёл рукой по груди. Кровь липкой жижей сочилась из раны. Ничего страшного. Выживу. Пустяковая рана. Я встал. Включил свет. Стрекоза лежала на боку. Крови было много. Из живота торчала рукоять ножа. Приехали. Я подошёл к ней. Она умирала. Тут не нужно было быть врачом, чтоб это понять. Рваная рана, большая потеря крови. Похоже задеты внутренние органы. Рана пыталась срастись, но что-то ей мешало. Яд? Возможно. Но стрекоза продолжала цепляться за жизнь.
— И зачем? — спросил я.
— Ты дурак, Ген. Считаешь себя спасителем, а на деле такой же урод, как и все, — просипела она.
— Спасибо за лестное мнение, — ответил я.
— А что ты хотел услышать?
— Что ты откажешься от воровства и мародёрства. Но плохие привычки искоренить нельзя. Так? Они сильнее тебя.
— Ты дал монетки на подарок. А на что мне жить? На что детей растить? Я все руки стёрла, работая как проклятая, чтоб ты снимал сливки… — она закашлялась.
— Чужие деньги кажутся легко заработанными. Но не тебе судить меня, — одёрнул я её.
— Страшно слушать то, что тебе скажут в открытую? — она улыбнулась. Бледное лицо, горящие неестественным светом глаза и губы, превратившиеся в тонкие линии — она напоминала страшную маску.
— Меня не интересует твоё мнение по поводу моей работы. Но ты ведь его любила. Зачем было тащить Лёшу сюда? Он же хороший парень. Трудолюбивый. Из хорошей семьи. Зачем?
— Одна ночь. Мы бы стали богатыми. Нам надолго бы хватило. И тебя быть не должно. Но ты оказался тут, а я зачем-то тебя начала защищать.
— Значит в тебе осталось что-то хорошее, — я наклонился к ней, пытаясь рассмотреть рану. Может ещё можно было что-то сделать? Я не хотел, чтоб она умерла. — Запутавшаяся девчонка. Молодая. Пусть и умная, но всё ещё глупая. Разве деньги стоят всего этого? Разве горсть монеток стоит наших с тобой жизней? Их всегда можно заработать…
— Я не хочу возвращаться в нищету, — прошипела она. Я не понял, как ей удалось так быстро вынуть нож и воткнуть его мне в ногу в район икры.
Боль. Обжигающая и высасывающая. Я взвыл, падая на стекло. Перед глазами всё плыло. Стрекоза билась в конвульсиях. Ну хорошо. Померла. А меня на тот свет зачем отправлять? Странные мысли приходят перед смертью. Странные…
В следующий раз я очнулся от тряски и горячего лекарства, которое огнём прошлось по моей крови. Машина куда-то меня везла на большой скорости. От этого она подскакивала на кочках. Странно. Кто-то поймал машину киберморфов. Это они на такой разъезжали и оказывали помощь. Там надо было на улице подойти к специальному столбу и набрать комбинацию цифр. Тогда приезжала машина с врачами. Я никогда не пользовался их услугами. Дорого да и не нужно. Сам справлялся. Максимум травки покупал в аптеке у своих. А тут меня везут на машине. Парень с железными пластинами на половину лица добавляет лекарство в трубку, которая воткнута мне в руку. Красноватая жидкость заставляет гореть руку огнём. Больно. Вспомнилось детство, когда простыл и было жарко. А ещё всё болело и хотелось плакать, но глаза были сухие от сильного жара. Тогда меня словно жарили на сковороде без масла. Сейчас огонь был похожим. Температура тела была огромной. Я повернул голову. Так и есть. Рука пожелтела. Высыхает, как трава в засуху.
Машина остановилась. Каталку вытолкали из неё. Опять неровности. Редкие капли дождя и серое небо. Похоже уже рассвело. Какие-то морфы. Фитоморф. Быстро осмотрел меня. Отошёл. Я ещё оставался в сознании. Хотелось повернуться и посмотреть с кем он разговаривает, но мышцы не слушались. Тошнота.
— Не жилец.
— Можно попробовать удалить кусок поражённой ткани. Потом добавим регенерации…
— Слишком хлопотно.
— Зачистить кусок?
— Ампутация? У вас же отрастают конечности.
— Деформированные.
— Тогда не вариант.
— А вариант ему дать помереть? Заканчиваем спор. Приступаем к работе! — довольно бодрый женский голос прекратил спор.
Спор прекратили, а вот как они меня лечить будут не договорились. Сознание начало уплывать.
