ШТОРМ. За бурей не всегда приходит рассвет (СИ) - Малунов Николай Александрович "Дневники Бродяги"
С такими ранами не живут. Николай еще помнил, как за секунду до того, как в него выпустили полмагазина, он успел убить одного нападавшего и серьезно навредить второму. Но он был слишком слаб и не смог сделать больше ничего. Наталью схватили, а его… убили. Хм. У-би-ли. У-мер. Николай покатал на языке эти слова. Как его могут убить? Ведь если бы он умер, то не мог бы так подумать, правда? Не было бы мысли. А, раз я мыслю, я – живу? Жи-ву. Какое острое слово. Не то, что «умер». Вот оно мягче как-то звучит, умиротворяюще.
Сознание вздохнуло. Сука! Тело напряглось. Ну куда?! Кулаки сжались, из окровавленного рта вырвался хриплый рык. Ну, нет! Ну не надо! Гигант подтянул руки к груди, приподнялся. Нет! Нет! Нет! Лежи! Не вставай, ты умер! – кричало сознание. Мертвые не ходят… Хм. Ну, ладно, не так скажем. Убитые не ходят!.. Колени. Подтянуть к груди, упереться руками в бетон. Один глаз не видит, второй залит кровью. Встать. Одна мысль, которая заставляет его тело повиноваться.
- Солдат, подъем! – орет вечность назад умерший комбат в самое ухо. - Встать, салага! Разлеглась тряпка! Даже ноги вытирать жалко!
- Группа подъем! – орет сгоревший в БТРе давным-давно друг Сашка.
- Сыночек, вставай, - забытый голос матери.
- Давай, мужик, вставай, вставай, - это отец.
И он встал. Он – не он, но тело выпрямилось. Встряхнуло плечами. Сжало кулаки. Развернулось.
- Туда нам надо! – скомандовало что-то в голове, поворачивая эту самую голову в направлении открытого дверного проема.
- Туда, - прогудел гигант, находясь, словно, в трансе.
Существо сделало шаг. Второй. Оно заново училось ходить. Думать. Жить. Оттолкнуть мешающую проходу дверь. Та не поддается. Выместить на ней злость. Ударить. Сорвать. Сломать. Шаг в темноту. Второй. Третий. Быстрее и быстрее. Что-то тянет его, манит. Нужно идти. Нужно спешить…
- Аааааагрх! – издав нечеловеческий звук, Кнехт тараном промчался мимо капитана с майором и вбился плечом в дверь, заставляя ту скрипнуть и сломаться.
Херакс. И нету. Только металл на пол гулко падает, да вывернутые петли как-то ярко блестят. Мать! Капитан, если б в бога верил, перекрестился бы! Да он их просто сломал! Металл в палец толщиной! Сломал! Не вывернул, не выдернул из бетона. Сломал! Кнехт поднялся, упав после того, как снес дверь, повел головой из стороны в сторону и, снова рыкнув, словно приличный такой двигатель какого-нибудь грузовика, заставляя кишки вибрировать, помчался куда-то вправо.
- Проснулась спящая красавица, - как-то грустно и обречено сказал майор, когда из глубины бункера сначала послышались автоматные выстрелы, затем жуткие крики, а за ними не менее жуткий полурык-полурев.
- Нам точно туда сейчас?
- Точно! – решительно сказал Данил, первым двинувшийся вслед за ушедшей вперед машиной смерти.
***
Зал для бракосочетаний украсили так, как Валентин и хотел. Все яркое, бело-золотистое. Для важного мероприятия было выбрано самое большое помещение. Здесь раньше находился плавучий концертный зал, и он как нельзя лучше подходил для действа. Огромное пространство, двухэтажная сцена в дальней части, с двумя настоящими, бегущими по бокам небольшими водопадами. Здоровенная, наверное, под тонну весом люстра из стекляшек и прозрачных трубок… места под столики и скамейки… Отличная акустика с оборудованием. В общем, все, что нужно, уже было. Оставалось лишь кровь смыть со всего этого благолепия, но рабы, а уже именно так мысленно стал называть Валентин людей низшего сословия – бесполезные проедатели запасов, справились с поставленной задачей в срок. Люди уже собрались. Все самые важные, самые высокие и нужные в этом, новом мире. Бывший помощник командира базы еще раз взглянул на себя в зеркало. Улыбнулся. Белый кавалерийский фрак. Высокие черные сапоги, шпага… Все подчеркивало его аристократичное лицо. Все. До единой мелочи. Аксельбанты, украшения… Все тщательно подогнано, выглажено и выровнено. Волосок к волоску. Ниточка к ниточке. Сегодняшний день важен как никогда. Сегодня все должно быть на высшем уровне! Он важен не только для него, Валентина, но и для всех, кто находится здесь. Ведь сегодня родится первый! Настоящий! Закон нового мира. Именно ему! Валентину! Бывшему обычному завучу такой же обычной средней общеобразовательной школы теперь, отныне и всегда, предстоит писать законы для их мира. Лучшего мира!
Речь, которую Валентин заучил, должна была поразить умы слушателей. Не одну бессонную ночь он положил на создание первого закона нового мира. Закон о семье и браке. Новые времена, новые реалии и новые веянья требовали пересмотра старых законов. Они не подходили ни по ситуации, ни по его взглядам.
- Законотворец! – просмаковал в полголоса Валентин его новую должность.
Не заместитель… не какой-нибудь там помощник! Высший чин, равный самому Правителю, которым наградил перед бракосочетанием бывший полковник, это вам не просто слово! Не просто должность! Это невообразимый груз! Ответственность за то, как они будут жить дальше. И Валентин не посрамит его! Он напишет новые! Правильные законы, отвечающие всем современным требованиям! Требованиям его, Валентина, Правителя и еще нескольких людей на этом корабле… Валентин скривился, словно съел лимон. Без них никак, увы… Придется прислушиваться кое к кому… Но лишь прислушиваться, ибо последнее слово только за ним!
- Господин Законотворец, - робко постучав в дверной косяк, заглянула в комнату молодая рабыня. – Все готово. Правитель послал за вами и просил передать, что можно начинать.
Валентин оторвал взгляд от разглядывания себя. Медленно повернул голову. Затем развернулся сам. Щелкнув каблуками сапог, он, надменно подняв подбородок, чинно прошел мимо поклонившейся девушки. Что ж. Время пришло! Нужно озвучить народу новые законы нового мира.
Музыка грянула, как только огромные, в три, или, даже, четыре человеческих роста, двери распахнулись. Скр – скрипнули начищенные до блеска сапоги по толстой красной охровой дорожке. Скр. Скр. Скр. Валентин шел, гордо подняв голову. Рядом шла, поникнув своей, молодая невеста. Вся в белом и золотом. Приталенное, с открытыми плечами сверху и расходящееся в огромный шлейф к низу, оно подчеркивало ее стройность. Фата и вуаль скрывали грустные глаза и чуть подергивающиеся от беззвучных рыданий губы. Она шагала в ритм жениху, с каждым шагом, с каждым ударом шпильки приближая себя к неизбежному. «Это ничего не значит. Это. Ничего. Не. Значит» - шептала она сама себе мысленно, пытаясь не расплакаться. Сердце билось в тоске и тревоге. А что, если значит? Что, если все-таки значит? Нет! Он придет и спасет ее! В лучшем стиле боевиков. Разворотит тут все к чертовой матери! Ногой разнесет створки ворот в тот момент, когда священник скажет что-то про то, что если кто-то что-то имеет против брака, то должен немедленно об этом заявить. Да! именно так и будет… Нужно верить.
Локоть Валентина прижал ее ладонь и девушка моргнула. Она сбилась с ритма и суженый, недовольно дернув губой, чуть дернул ее, так что Алиса ускорила шаг. Шаг. Шаг. Еще шаг.
Они прошли через весь зал, мимо выставленных в ряды скамеек, на манер того, как их расставляют в западных церквях. Поднялись по ступеням на украшенную цветами, лентами и золотыми статуэтками сцену, и замерли возле богато одетого во все такие же белые и золотые цвета батюшки. Господи! Где они взяли священника? И ведь не похоже, что это «ряженый». По лицу и тому, как держится – видно, что он настоящий! Что не раз проводил обряды венчания. Но! Насколько Алиса знала, венчание проводится строго после заключения брака в ЗАГСе. Видимо здесь решили вообще все с запада скопировать или попросту среди выживших на «Афалиние» и переведенных на «Титан» работников зала бракосочетаний не нашлось.
Музыка стихла. Валентин четко развернулся к супруге, щелкнув каблуками. Алиса едва сдержала рвотный рефлекс. Она видела, как он отрабатывает это движение. Час, а то и больше он крутился у себя в каюте, добиваясь идеального поворота. Жеста. Взгляда… Ей внезапно стало тошно. Все фальшивка! И это место! И эти люди, одетые в том же стиле, что и Валентин – кто в дворовые костюмы, кто в военные мундиры и фраки... У кого-то даже вон ленты с орденами. Откуда они все это вязли? Тут что, театр перезомбировался, и реквизит остался? Или с собой привезли? Ха! Алиса Евгеньевна усмехнулась. Не удивится, если привезли. Людей и припасы бросили на Афалине, а вот тряпки эти взять не забыли. Современные ценности!
