ШТОРМ. За бурей не всегда приходит рассвет (СИ) - Малунов Николай Александрович "Дневники Бродяги"
Выбрав другую вкладку, она нажала кнопку «рассчитать». Компьютер загудел, сообщая о бурной вычислительной деятельности, и через несколько секунд выдал еще более не утешительную информацию:
- Шанс удачного клонирования: 11%.
Ну-у-у-у нет! Это совсем никуда не годилось! Все же старое доброе ЭКО намного надежнее, но! Всегда есть эта частица. Такая же, как статистика – вредная. «Все, что до «но» - лошадиное дерьмо!» - любила приговаривать Бабушка Натальи. Вот и действительно. Но! Большое такое. Огромное. Носителя гена, скорее всего больше нет в живых, и, все, что у Черновой есть, это несколько пробирок с его кровью, да почти не расшифрованная формула ДНК, из которых им худо-бедно, после нескольких провалов, удалось таки сотворить всего одного жизнеспособного эмбриона. Придется рисковать. Несмотря на результаты данных сканирования фолликулостимулирующего и лютеинизирующего гормона, пролактина и андрогена, у нее был очень высокий шанс стать суррогатной матерью… дитя. Думать о нем в другом смысле ей не хотелось. Все-таки это ее детище в прямом и переносном смысле! Да, риск был высок! Как поведет себя эмбрион, на большую часть воссозданный из клеток Николая, никто предсказать не мог. Но безумная идея вырастить эмбриона, чтобы затем воспользоваться его ДНК и стволовыми клетками, посетившая Чернову не так давно, не давала ей спать.
- Наталья Владимировна, - вошел в помещение лаборант-помощник. – Все готово. Эмбрион возбужден. Можно начинать… Вы… - он замешкался. – Вы уверены, что хотите это сделать?
Чернова ненадолго прикрыла глаза, с силой надавив пальцами на веки, чтобы убрать болезненное ощущение от усталости. То, что она хотела сделать… То, на что шла… Было слишком рискованным, но она ученый! А ученый должен идти до конца!
- Да! Я иду. Подготовьте аппарат.
Процедура ЭКО и раньше была сложной и не давала стопроцентного шанса на результат, а сейчас, в это время, да без специалистов… Сложно, но не невозможно. Если у них получится, то у человечества может появиться шанс на создание вакцины от вируса. Ну, или она просто погибнет. Одна из миллиарда. Не такая уж и большая плата. Как говорится, кто не рискует, тот не пьет шампанского!
И она рискнула.
***
20 часов до катастрофы. Авианосец 23000-Э «Шторм».
Нижняя палуба. Моторный отсек.
Выжить удалось не всем. Сколь велико ни было бы население «Шторма», но Вершинин и его команда совершили свою главную ошибку практически сразу, как все началось. К сожалению, ошибка, это такая гадость, которую не сразу заметишь. Она обязательно выползет попозже. И хвала Богам, если при проверке, а не вот так, как у них.
Почти четыре тысячи человек, когда мир погрузился во мрак и мертвецы начали вставать из могил, оказались на гране срыва. Одни хотели домой. Другие сочли лучшим решением уйти из жизни добровольно. Третьи свои собственные планы с планами руководства не смогли согласовать. Четвертые, которых было меньше всего, сохранили хладнокровие и самообладание.
Взгромоздив на себя груз ответственности за всех, неимоверными силами сумев подавить панику и зарождающийся бунт, Вершинин с друзьями стали основополагающим столпом их маленького мирка. Они приучили команду к тому, что командиры сами решат дальнейшую судьбу всех членов экипажа, найдут выходы из любой ситуации, и ответят на любой вопрос судьбы.
Люди все-таки подвержены апатии. Как ты ее ни скрывай, но даже в обычное время на корабле, уходящем «в море» на месяца, очень скоро начинаешь чувствовать тоску по родным и дому. Здесь же еще и мысли о том, что там с этими самыми родными, что будет дальше, как не сдохнуть завтра и сейчас, добавились, наложившись друг на друга и в итоге капитан и его команда получили общество, не способное к принятию самостоятельных решений. Зачем? Идем, и хорошо! Топливо есть, еда есть, а остальное нам до лампочки! Дадут приказ - выполним! А инициатива, как известно, в армии - наказуема!
И вот, сейчас, истекая кровью из простреленной раны, Серега Цаплин, рыча от боли, пока Илюха мотал его ногу, материл на чем свет стоял безмозглое стадо. Беда пришла, откуда не ждали. Когда начался штурм, команда сперва рьяно дала отпор пришельцам и даже, вроде бы, начала выигрывать, но… Ситуация кардинально поменялась почти сразу, как его ранили. Армейский строй строг. Есть Начальство, есть Высшее начальство, а есть подчиненные. И вот эти самые подчиненные, Сергей ощутил это на личной продырявленной шкуре, легко отказывались от сопротивления, стоило начальству, в лице самого старпома получить дырку в тушку. Вроде бы, смотри… Десяток солдат с автоматами против двух пришлых. Но стоило его, командира отделения, подстрелить, так эти молодцы побросали оружие. Жить хочется всем!
Старпому чудом удалось тогда вырваться. Ему и еще нескольким мужикам, и, теряя людей в ожесточенных боях, им приходилось спускаться все ниже. Их гнали как крыс. Вертолеты с захватчиками все прибывали и прибывали. Казалось, они летят бесконечно. Понятно, что после того, как неизвестный лайнер нагнал авианосец и расстояние между ними стало по морским меркам мизерным, времени на то, чтобы добраться по воздуху с одной палубы на другую требовалось совсем мало, но казалось, что времени того как-то больно уж совсем мало!
Вертушки даже не садились! Просто зависали над палубой и тут же уходили на новый круг. Сказать, что штурмующих было много, нельзя. Лично сам Сергей наблюдал, что группы противника действуют тройками и четверками. При этом со стороны атакующих тоже наблюдался кадровый голод. Лишь один из трех реально что-то умел, и складывалось впечатление, что остальные просто были приданы ему в усиление. Но, как не считай, как не думай, а они проиграли.
- Как там дела? – хрипло поинтересовался он у вернувшегося с опросом бойца.
– Никак, товарищ старпом, - коротко отрапортовал тот. – Двери заблокировали. На какое-то время хватит, но они ее быстро разрежут. Здесь тридцать семь человек. Оружие – у каждого, но патронов мало. Двигатели заглушены. Взрывчатка установлена. Киреев чинит рацию. Сказал, минут пять нужно, провода перекинет на аварийное питание.
- Хорошо, - кивнул Сергей.
Он поморщился, когда друг закончил бинтовать его и затянул тугой узел на ране. - Дай курнуть, Игорь.
Старпом не курил уже лет двадцать. Но сейчас организм остро требовал никотина. Все равно жить не долго осталось, так чего себя ограничивать?
- Что думаешь?
- А хрен его знает! – Сержант достал помятую пачку сигарет, протянул старшему товарищу. – Уйти не дадут. А если и уйдем, то не далеко.
- Ска, мыши, - прикурив, сквозь зубы процедил Сергей.
Сделав глубокую затяжку, он медленно выдохнул горький дым.
- Мыши вонючие! Мы их из говна, считай, вытащили! А они! Твари! Ссыкуны! Если б все навалились сразу, задавили бы гниду! У-у-у-у очкодавы!
Старпом снова затянулся.
- Так, слушай мою команду! – тяжело поднялся он.
Народ, до этого не громко переговаривавшийся, замолчал. Даже постанывающие раненные притихли.
Старпом обвел команду взглядом. Где-то за стеной раздалось шипение.
- Они сейчас сюда дыру прорежут, но мы попробуем договориться. У нас тут взрывчатка. Движки сожжем, если что! Штурмовать нас вряд ли будут. Без двигателей – корабль, считай, мертвый груз. Далеко им не уйти. Так что будем тянуть время! Даже если договоримся, то это еще ничего не значит! Надеюсь, все это понимают? – тишина. – Молодцы! Потому не расслабляемся! Корабль нам не отбить, так что постараемся сами выжить и сообщить потом о захвате. Попробуем катер выторговать. Если не получится, пробиваемся с боем. На разминирование у них много времени уйдет, но если что, я рву! Потому сразу вопрос! Есть те, кто хочет сдаться или тут остаться? – Никто даже не дернулся. – Орлы! – ухмыльнулся старпом и добавил едва слышно, - …мать вашу. Просто если кто надумает, знайте, при худшем варианте, я все равно нажму кнопку. Мне бы не хотелось на себя грех брать, но и раздумывать не буду! Сейчас – готовимся! Если попытаются влезть, валите сразу! Потом будем говорить! Главное – сразу их сюда не пустить! Подготовьте баррикады и боекомплект! Гранаты если есть, несите сюда, распределим! В первую линию встаем я и сержант Коровайцев. Вторую и третью линию определите сами, разбейтесь на тройки! Нам тоже четверых-пятерых бойцов, кто не ранен. Делимся и шевелимся!
