Иноверка (СИ) - Волхова Ульяна "Люлёк" (читать книги без сокращений .txt) 📗
Так мы с ней и просидели весь вечер, пока не явился Жан и громогласно не объявил, что «господа расходятся».
Мерилин с такой неохотой отдавала мне мой планшет, что я, неожиданно для себя, предложила:
— Хочешь я распечатаю тебе пару фотографий?
— Было бы здорово. — наконец-то, улыбнулась эта девушка.
Через пару минут всё было готово и мы, довольные друг другом расстались. Я радовалась, что мои снимки кто-то оценил, а Мерилин, видимо, они действительно понравились…
В тот момент никто не знал, что это, казалось бы, незначительное событие приведет к трагедии.
Хотя нет, к катастрофе. Да, именно к катастрофе, пусть только для Мерилин и для меня.
Ведь наступило утро. Утро навсегда, перечеркнувшее всю мою жизнь… Даже сильнее, чем гибель отца, потому что тогда я знала, о его болезни и да это было очень тяжело, но всё же морально к этому я готовилась. А тут… Как гром среди ясного неба.
Самое забавное, что конец моей эпохи подкрался неожиданно и даже обыденно. Было обычное утро, обычный процедуры, обычный ожидания трудовых будней и завтрак, молчание и чуть сумрачный дед, но, в принципе, для него нормально, если он думает о работе.
— Ты говорила с Мерилин вчера? — неожиданно прозвучал вопрос.
— Да. Она провела у меня в лаборатории целый вечер. Ей так понравились некоторые мои фотографии, что я её подарила несколько копий. А что?
— Как сказать… — задумчиво произнес Дед. — Хотя, что тут говорить… Сегодня два часа назад Мерилин нашли в её комнате мертвой, в окружении фотографий с уличными танцорами. Это было самоубийством. Возможно, твои снимки подтолкнули её к этому шагу. Мне жаль…
Вас никогда не интересовал как рушиться мир? Не интересовал? Меня, если честно, тоже, но, к несчастью, ответ я знаю. Мир, твой мир рушится тихо, беззвучно, погребая под обломки, забирая с собой.
И хотелось бы кричать, но не можешь. Хотелось бы убежать, сделать, в конце концов, хоть что-то, но не можешь. Ты парализован и волен только наблюдать. Хотя и это нет, ведь ты не хочешь, а всё равно наблюдаешь…
Глава 7
События последующих месяцев слабо отложились в моей голове, точнее отложились, но весьма и весьма эпизодично. Щёлчок — фото, щелчок — фото, щелчок — фото… Какие-то обрывочные снимки, а не воспоминая. Да и качество, откровенно говоря, страдало. Словно фотографировала я устаревшей черно-белой камерой, но и это мне было мало, поэтому вдобавок её объектив был припорошен пылью, которую разбавляли мелкие трещины старых линз.
Я знаю, сколько времени я была в столь странном состоянии, но не знаю, когда бы очнулась, если бы не одно событие, вернее, цепь событий…
Был вечер. Хотя нет. Всё же сумерки, когда клан МакДи собрался на свой традиционный обед. Среди них была и я. Пожалуй, в то время, как никогда лучше, угадывалась наша родственная связь, ведь меня, как и всех их парализовали холодность и безразличие, какое-то онемение.
— Что здесь делает эта убийца? — прозвучала над столом слова Кэтрин. — Какое право она имеет быть с нами?
Обычная я огрызнулась бы и во что бы то ни стало осталась за столом, но та Хлоя молча поднялась и ушла в свои покои.
Как только вошла, сразу уселась на кровать и уставилась в стену. Сколько просидела не знаю, но точно ещё бы долго сидела, если бы в комнату не вошёл Жан.
— Хлоя, как вы? — спросил он, а я не ответила.
— Я не должен это говорить. Это противоречит всем правилам, распорядкам и моим принципам, но уж слишком больно видеть, как вы угасаете. — продолжил Жан. — Вы можете считать иначе, но вы ни в чем не виноваты. Вашей вины нет в смерти Мерилин…
— Но это я сделала те злосчастные фотографии. Я дала ей их. Я, а никто другой! — закричала я. Пожалуй, первое проявление моих эмоций за очень долгое время.
— У Мерилин была затяжная депрессия. Её показывали разным специалистам и ей становилось то лучше, то хуже, но полностью она из неё никогда не выходила. Пожалуй, мы все знали, что она балансирует на краю. И, в принципе, то что произошло нежелательный, но логичный конец.
— Но всё равно к этому концу девушку подтолкнули мои снимки…
— Да, поймите уже, что это просто стечение обстоятельств! Этим толчком могла быть случайная встреча, разговор, взгляд, книга, киноистория, театральная постановка… Да всё, что угодно! Вам просто не повезло.
— Ага. — кивнула, чтоб только отвязались, но старого слугу не проведёшь.
— Знаете, а вы были с Мерилин очень похожи. Нет, не внешне и не характером. Другим… Вам обоим была дана страсть. Увлечение, что поглощало, сжигало вас до конца, но при этом, как ни парадоксально, давало силы, энергию для жизни. У вас это фотография. Для Мерилин — танец. Сколько я себя помню, сколько я помню Мерилин, она танцевала. Да так, что дух захватывало! И она так мечтала о большой сцене. Так мечтала о большой сцене. Не просто большой, а самой большой!
— И что произошло дальше? Что-то не слыхала о танцовщице из клана МакДи…
— А её и не было. У Мерилин не хватило веры в себя, не хватило духа следовать своим мечтам. У неё был идол, кумир… Маэстро Люрье. Ваша кузина мечтала танцевать в его труппе, но на прослушивание он заявил ей, что она полностью бездарна… Это и сломало Мерилин.
— Это было в самом деле так или… — почему-то решила спросить я.
— Кто знает… — промолвил дворецкий. — Но сомневаюсь, что тот, кто отдает всего себя своему делу, может быть бездарным. Это просто невозможно. Поэтому, скорее «или». К тому же, ходили слухи, что клан МакДи неплохо заплатил маэстро за эти слова, ведь не прошло и полгода как Люрье открыл свою собственную академию танца для избранных. Правда, на другом конце нашей страны. В не политической, а в культурной столице. Так что, в этой смерти вы не виноваты, Хлоя. Виноваты кто угодно: клан, маэстро, сама Мерилин, возможно, врачи, что не смогли помочь, но не вы. Вы случайная жертва.
Я промолчала. Не знала, что сказать. Не знала, что чувствовала. Ничего не знала…
— У меня к вам просьба. — как-то замялся Жан. — Пожалуйста, чтобы не случилось не бросайте фотографировать. Не бросайте! Даже думать не смейте!
— Я не могу… — тихо произнесла, чуть ли не прошептала. — Не могу. Руки не слушаются, нет настроения… Пробовала через силу, но меня так трясло, что я не удержала фотоаппарат и разбила. Попробовала ещё раз — тот же результат. Ещё, и ещё, и ещё — и снова, и снова, и снова. Я не могу! НЕ МОГУ! — перешла практически на визг.
— Не сдавайтесь! Не смейте сдаваться! — закричал на меня дворецкий.
— Прости. Не могу. — глотая эти проклятые слезы, выскочила из комнаты, по-моему, даже оттолкнув Жана со своего пути. Не знаю, не помню…
Я стояла на флайборде и летала над городом. Вернее, наматывала круги и думала. Наконец, я пришла к какому-то решению и, несмотря на достаточно поздний час, полетела в гости к Августу.
— Ты совсем спятила?! — встретил меня у входной двери друг, но я его проигнорировала.
— Я прошу об увольнение по собственному желанию. — Выпалила, боясь отступить.
— Ну, точно спятила… — убедился в своих подозрениях Август.
— Нет, я вполне вменяема. Вот посмотри… Я сейчас не фотографирую, когда смогу неизвестно.
— Тебе дали отпуск на восстановление…
— Тридцать дней, из которых двадцать семь уже прошло, а за это время я не сделала ни одного снимка, зато уничтожила девять камер.
— Хлоя!
— Что? Я сейчас ничего не стою и приношу один убыток. Благо «активной технологии» успела обучить Сонию и, как ты сам мне докладывал, девочка неплохо справляется. Шефство над кружком фотографии при детском приюте взял на себя Ричард. За что я ему очень благодарна… Сама же я бесполезна, никчемна… И неизвестно, приду ли я в норму и приду ли. Глупо, при таких условиях, занимать рабочее место, особенно такое… Я прошу уволить меня.
— Знаешь, я тебя понимаю. — ответил главный редактор. — Но не могу. Стефан заявил, что все вопросы, связанные с тобой, будет решать сам.