Башни Анисана (СИ) - Каверина Ольга (книга регистрации .txt) 📗

Ольга Каверина

Башни Анисана

Глава 1. Загадочный попутчик

Вселенная Анисана наполнена волнами – мощными потоками энергии, несущими в себе бытие. Глубокие волны составляют пространство и время, срединные вмещают в себе энергию и информацию, а тонкие – причины всего. Выше волн лишь Белая Вечность, оплетающая Анисан, его начало и конец. Так говорят асайи, создатели древнейшей цивилизации, не знающей себе равных.

В пространстве Анисана, пересечённом нитями галактик-звёздных вихрей, медленно вращается Кольцо Светил – асайских звёзд, чей свет разогнал первозданную тьму. Величайшей из них считается бело-голубая Онсарра – самый древний и самый сильный оплот асайской цивилизации.

Вокруг Онсарры обращается одиннадцать планетарных образований, именуемых твердынями. Все сферы твердынь пропитывает управляемое вещество, называемое пылью, при помощи которого асайи полностью контролируют процессы жизни. Под мощными атмосферами покоятся широкие просторы, скрывающие под собой глобальные пылевые океаны – источники всякой жизни наверху. Ещё ниже, в самых сердцах твердынь, кроются недра, занимаемые твердынными владыками – существами, издревле управляющими неторопливым бегом твердынь по орбитам. Обращение твердынь согласовано таким образом, что день на каждой из них имеет равную длительность, и полный оборот вокруг Онсарры они совершают за одинаковое время, равное четырёмстам дням или сорока декадам. А через промежутки времени, длящиеся по сто тысяч оборотов и называемые звёздными циклами, звезда завершает свою жизнь грандиозным взрывом, чтобы потом возродиться вновь. Во время этого космического события твердыни асайев выстраиваются на одну орбиту, окружая кольцом погибающее Светило. Вместе они создают мощное волновое поле, способное контролировать ход звёздного взрыва.

Смена звёздных циклов складывает асайскую жизнь – долгую и ничем не ограниченную. Тела асайев состоят из живого вещества белой пуры и чёрной пыли – наиболее активного вида управляемого вещества. Живая чёрная пыль представляет собой мельчайшие частицы, которые образуют вязкую жидкость, текущую внутри пурного тела. Пыль содержит в себе личностную информацию и память асайя, а её непрестанный бег в теле формирует внутреннее волновое поле. Больше всего пыли содержится в пылевой утробе – полости внутри живота, а в груди пульсирует плотный пылевой сгусток – сердце асайя. Тела асайев очень красивы и пропорционально сложены, у них большие глаза на открытых лицах, гладкая серебристо-белая кожа, ловкие пальцы с заострёнными кончиками, волосы – очень тонкие, блестящие и чаще всего чёрные. Они растут на головах вплотную друг к другу, образуя густые и длинные шевелюры, которые асайи любят оплетать лентами. В каждом волоске струится пыль, позволяющая связываться с безбрежными волнами.

На твердынях Онсарры асайи живут на поверхности, в густых слоях нижней атмосферы, а также в недрах по обе стороны от глобального океана, собираясь в поселения-общины, именуемые обителями или замками. Всякий труд асайи зовут искусством, и предрасположенность к тому или иному виду искусства заключена в особую область сознания – рабочую точку, получаемую в начале жизни. Принадлежность к той или иной рабочей точке определяет всю жизнь асайя вплоть до особенностей строения тела. Степень овладения искусством позволяет занимать положение в обществе. Так, молодые асайи, находящиеся в начале жизненного пути, зовутся простыми, а те, кто постиг вершины искусств – патрициями. Это старшие асайи, наделённые правом управлять течением жизни на твердынях. Их пурные тела покрыты энергометками – отверстиями для лучшего прохождения волн, так как их пыль во много раз тяжелее пыли простых. Простые асайи имеют только три изначальные энергометки: верхняя скрывается на макушке среди густых волос, нижняя – в самом низу туловища промеж ног, и третья – на лбу между бровей.

Уклад неспешной жизни, сформировавшийся на твердынях Онсарры за шестьдесят циклов, непреложен. Он поддерживается коллективной волей, называющейся Голосом Ганагура. Голос соединяет воедино миллиарды отдельных сознаний, образуя могущественное сверхсущество, ведущее население твердынь к совершенству.

Склоняющаяся к закату Онсарра освещает тёплым светом просторы Пятой твердыни. Приподнявшись над белой полосой дороги, мчится междугородний трансфер. Его быстрое движение не нарушает безветренной тишины засыпающих полей, да и внутри трансфера, направляемого зовом несмолкающих информационных волн, стоит такая же тишина – трансфер почти пуст, только в самой середине его затерялся блок, в котором расположилась единственная пара пассажиров.

Гиб Аянфаль, юный желтоглазый асай с гривой алых волос на голове, зябко поджал под себя ноги, устраиваясь вместе с ними на нешироком сиденье. Как и все асайи он ходил босиком. На твердынях Онсарры вообще не существовало понятия обуви за её ненадобностью – так асайям ничто не мешало воспринимать глуховатые колебания волн, излучаемые недрами твердыни. Что касается холода, то он никогда не вызывал у Гиб Аянфаля такого дискомфорта, как сейчас. Это было странно.

Впрочем, в сегодняшний вечер странным было решительно всё. В первую очередь то, что он едет в этом трансфере один, если не считать не то спящего, не то погружённого в волны единственного соседа. За долгое время пути скучающий Гиб Аянфаль успел во всех деталях изучить его наружность. Одежды асайев, обладающих одинаковыми рабочими точками, однотипны, поэтому по наряду можно определить, с кем имеешь дело. Самого Гиб Аянфаля явно выдавал за городского строителя песочного цвета комбинезон с треугольным передником.

Ростом загадочный незнакомец был намного выше него. На нём красовались просторные чёрные одежды техника волн – нижнее платье с треугольным воротом и верхний плащ с капюшоном, наброшенным на голову. Только техники и мастера волн покрывают головы из-за того, что слышат волны в сотни раз лучше обычных асайев. Надо лбом, прикрывая выступающий мысик чёрных волос, шла лента с вязью символов, складывающихся в затейливый узор. У асайя белое, красивое лицо с тонкими чертами, а на груди, пересечённой двумя лентами, виднеется несколько десятков энергометок. Сложенные на коленях узкие ладони с тонкими пальцами изначально созданы не для физического труда.

Сам Гиб Аянфаль возвращался в Рутту – центральный город Пятой твердыни, где была его домашняя обитель. Стоит сказать, что жизнь его существенно отличалась от жизни среднего асайя Онсарры тем, что он с самого пробуждения жил в семье, связанный так называемыми родичными связями. В то время как большинство асайев вырастали и воспитывались по одиночке под чутким присмотром белых воспитательниц, воспитанием Гиб Аянфаля занимался Альтас Хосс – старший патриций и мастер домашней обители. У него и Гиб Аянфаля были одинаковые рабочие точки, различавшиеся только степенью мастерства – мастер Хосс был одним из старейших и уважаемых архитекторов, а Гиб Аянфаль – младшим строителем и его учеником. Кроме него в семействе состояло ещё двое воспитанников мастера Хосса – старший родич Ае, уже принявший патрицианство универсальный мастер волн, и младшая сестра Гиеджи, трудившаяся сеятельницей. Все трое родичей дружили между собой, а к мастеру Хоссу относились с любовью и почтительным уважением, называя его «аба Альтас». Абами а, значительно реже амами, называли асайев принимающих под опеку детей и тем самым создающих асайские семьи.

Предшествовавшие несколько дней, которые были объявлены днями отдыха, Гиб Аянфаль провёл в Лэрвинде – соседнем городе Рутты. Аба Альтас сам способствовал этой поездке, направив его к своему давнему коллеге-архитектору как одного из лучших учеников. В вечер последнего дня Гиб Аянфаль, как и планировалось, собрался отправиться домой, и всё шло гладко, пока он не вошёл в пустующий трансфер и не услышал слабые позывы Голоса Ганагура, просящего отложить поездку до завтрашнего утра. Причин Голос не называл, и звучание его было достаточно тихим для того, чтобы Гиб Аянфаль мог свободно им пренебречь и всё же остаться. Откладывать путешествие он просто не мог – аба Альтас ждал его возвращения, чтобы уже на следующее утро они вновь могли продолжить труд над обителью, возводимой ими на одной из окраин Рутты, носящей название Новые Поля. В поисках лучшего места Гиб Аянфаль переходил из одного блока в другой, пока не застал этого странного попутчика, рядом с которым он и уселся без всяких колебаний. Хоть в асайской культуре уединение и считается одним из самых приемлемых состояний, строителю решительно не хотелось ехать до Рутты одному. Пустые блоки с тянущимися по сторонам гладкими белыми скамьями будили в нутре неприятные чувства, поэтому даже спящий сосед лучше, чем совсем никакой. Гиб Аянфаль не чувствовал ни его настроения, ни намерений, сколько ни пытался прислушаться к чужому внутреннему полю. Он знал, что техники волн, в отличие от строителей, довольно молчаливы. Во всяком случае, те, с кем ему доводилось встречаться, ограничивались только вежливыми поклонами даже при встрече с самим мастером замка. От них веяло тайной, которую они вместе хранили промеж себя. Но теперь присутствие этого асайя, отрешённого совершенно от всего происходящего, почему-то начало наводить на него больший трепет, чем нейтральная пустота трансфера. Гиб Аянфаль припомнил смутные наставления Голоса, которые не тревожили его с начала поездки. Теперь Голос неожиданно зазвучал вновь и начал будить чувство холодной опасности. Гиб Аянфаль изо всех сил старался сдерживать мысли, заглушая его.