Волк за волком (ЛП) - Гродин Райан (читаем бесплатно книги полностью .TXT) 📗

ВНИМАНИЕ!

Данный файл предназначен для ознакомления.

Поэтому просим после прочтения удалить его.

Над переводом работали:

Переводчик: София Чхвимиани

Редактор: Лена Львовская

Перевод предоставлен группой

Falling Kingdoms | Translation books

КНИГА «ВОЛК ЗА ВОЛКОМ», РАЙАН ГРОДИН

ПЕРЕВОД: СОФИЯ ЧХВИМИАНИ

ПОСВЯЩАЕТСЯ ДЭВИДУ, ЗА ТО, ЧТО ВСЕГДА БЫЛ РЯДОМ И РАЗДЕЛИЛ СО МНОЙ САМЫЕ ВАЖНЫЕ МОМЕНТЫ НА МОЕМ ЖИЗНЕННОМ ПУТИ

ДРОЖАТ ОДРЯХЛЕВШИЕ КОСТИ

ЗЕМЛИ ПЕРЕД БОЕМ СВЯТЫМ. – ИЗ ОФФИЦИАЛЬНОЙ ПЕСНИ ГИТЛЕРЮГЕНДА

Однажды, в совсем другое время, жила-была девочка в королевстве смерти. Волки выли у ее руки. Вся их стая была создана чернилами для татуировок и болью, воспоминаниями и потерями. Это была единственная вещь, которая осталась в ней неизменной. А история ее началась в поезде.

СОДЕРЖАНИЕ

ГЛАВА 17

ГЛАВА 18

ГЛАВА 1 (ТОГДА)

ЭТИ ЦИФРЫ

ОСЕНЬ 1944

В поезде теснились пять тысяч душ – набиты в вагоны, как крупный рогатый скот. Поезд прогибался под их весом, изношенный многочисленными перевозками. (Пять тысяч раз, пять тысяч. Снова и снова. Так много, так много) Ни комнаты, чтобы присесть, ни воздуха, чтобы дышать, ни еды, чтобы поесть.

Яэль облокотилась на мать и каких-то незнакомцев, пока ее колени не заныли от боли. Она начала задыхаться от запаха отходов и сделала несколько глотков из бочек с ледяной водой, уставленных у двери кричащими смотрителями. Чуть ниже медленный, дрожащий звукпоезда, едущего по рельсам, как будто повторял ее имя снова и снова: я-элль, я-элль, я-элль.

- Тебе не придется долго стоять. Мы почти приехали, - утешала ее мать, поглаживая по волосам.

Но мамино «почти приехали» никак не наступало. Один день перетекал во второй, второй в третий. Нескончаемые часы и нескончаемые километры. Лучи солнечного света проникали в вагон сквозь прорези гнилых деревянных досок и проходились, как ножи, по серым лицам пассажиров. Яэль прижалась к материнской юбке из тафты и пыталась не слушать людской плач. Плакали так громко, что ее имя почти тонуло в этих стонах. Но невзирая на то, насколько громким становился плач, она все равно слышала этот шепот:

Я-элль, Я-элль, Я-элль. Постоянный, точный, всегда. Три дня этого шепота.

Я-элль, Я-элль, Я-… и вдруг раздался визг. Остановились. Больше ничего. Затем открылась дверь. Лысый худой мужчина в одежде, похожейна пижаму, прокричал:

- Вываливайтесь! Быстро!

Он кричал и кричал, даже когда они вышли из вагона. Его крики заставили Яэль прижаться к матери еще сильнее.

- Быстрее! Быстрее!

Вокруг была лишь темнота, а кое-где виднелись яркие точки света. Ночь и точки света. Холодный воздух разрезали крики смотрителей, гавканье собак и резкие звуки кнута.

- Мужчины на одну сторону! Женщины на другую!

Толкотня, толкотня, крики. Море волосатых голов и шаркающих звуков. Все казались потерянными. Двигались, и толкались, и плакали, и ничего не знали. Пальцы Яэль крепко зацепились за край маминого пальто, так крепко, что они могли бы срастись с тканью.

Быстрее, быстрее, двигайтесь, - железный голос внутри Яэль боролся, и толкался, и плакал. – -----НЕ ПОТЕРЯЙСЯ---

Они все плыли в одном направлении. Подальше от ремня кнута и собачьих клыков. По направлению к мужчине, который стоял на перевернутом ящике из-под яблок, всматриваясь в толпу, идущую по платформе. Его освещал прожектор. Чистая белая ткань его халата светилась в темноте, а его руки были широко распахнуты, как крылья. Он был похож на ангела во плоти. Каждое лицо, которое проплывало мимо него, он осматривал и оценивал. Мужчин и женщин. Старых и молодых. Человек в белом халате жестко и четко указывал, в какую шеренгу им становиться:

- Слишком маленький! Слишком больной! Слишком слабый! Слишком низкий! Слишком старый! – он выкрикивал характеристики, как ингредиенты к какому-то запутанному рецепту, распределяя людей взмахом руки.

Те, которых он одобрял, получали от него кивок. Когда он увидел Яэль, он не кивнул, но и не забраковал ее. Сначала он прищурился своими змеиными глазами за стеклами очков. Яэль прищурилась в ответ. Как и у доктора, в ее глазах была острота, отточенная трехдневным путешествием в поезде и ярким светом. Ее колени болели и ныли от усталости, но она старалась, как могла, стоять прямо. Она не хотела оказаться слишком маленькой, слишком слабой, слишком низкой. Мужчина сошел с ящика и подошел к матери Яэль, которая встала прямо напротив дочери, как будто защищая ее. Но от взгляда этого мужчины не существовало никакой защиты или укрытия. Он видел все, уставив взгляд на Яэль с матерью так, как будто они были лишь костюмами, нуждавшимися в штопке: глазами делал замеры, прикидывая, где их надо подлатать. Яэль уставилась на мужчину в ответ, беря свои мерки. Вблизи он выглядел другим, выйдя из света, из натиска теней, которые только усиливали впечатление того, что он светится. Он и пах по-другому. Выглядел чистым, но исходящий от него запах имел привкус суровости и разложения. Позже этот запах будет ассоциироваться у Яэль с хлором, кровью и запачканными скальпелями. Этот мужчина не являлся послом счастья или чуда. Он был не таким ангелом.

Колени Яэль болели, болели, болели. Ее глаза были напряжены и заполнялись слезами. Но она стояла. Смотрела. Впившись ногтями в юбку матери. Мужчина в белом халате кинул взгляд на смотрителя, стоявшего рядом и выписывающего что-то на дощечке:

- Заберите эту девочку для эксперимента 85. Это надолго, так что поместите ее в казарму. И убедитесь, что ее волосы подстригут, а не побреют. Мне нужны образцы для анализов.

- Да, доктор Гайер, - смотритель схватил Яэль за руку и быстро провел ручкой по ее коже, нарисовав букву Х. Х – значит, выживет.

- Что насчет матери? – осведомился смотритель.

Мужчина пожал плечами:

- Она кажется довольно сильной, - все, что он сказал, прежде чем вернуться на помост. На то место, которое заставляло его светиться и сверкать.

Яэль так никогда и не узнала, почему доктор Гайер выбрал именно ее. Почему она,из всех девочек и мальчиков, которые в тот день выползли из поезда, так же, как и она, вцепившись в матерей? Почему ей посчастливилось попасть в список выживших?

Вскоре она узнала, для чего ее привели. Это был Эксперимент 85. Каждое утро, после четырехчасовой переклички, смотритель выкрикивал номер Яэль. Каждое утро она следовала за ним через двойной белый забор с колючей проволокой, через рельсы к кабинету доктора. Медсестра всегда привязывала девочку к каталке перед тем, как ввести инъекции. Она никогда не смотрела на Яэль, даже когда поворачивала руку девочки, чтобы проверить номер, впечатанный в кожу. Эти глаза всегда сосредотачивались на чем-то неодушевленном, как, например, не до конца высохшие следы крови на полу или на ее белоснежном фартуке, ее черные кожаные туфли, дощечка, на которой она выписывала информацию о Яэль.

БОЛЬНОЙ: 121358ΔX

ВОЗРАСТ: 6 ЛЕТ

ЭКСПЕРИМЕНТ: №85

СЕАНС ВВОДА МЕЛАНИНА: 38

Доктор Гайервел себя по-другому. С того момента, как он пересекал порог кабинета, взгляд его все время был прикован к Яэль. Он сидел на своем раскачивающемся кресле, руки скрещены на груди, немного откинут назад, осматривает девочку, сидящую перед ним. На его лице не было морщин, оно не было омрачено весом всех проблем человечества. Он даже улыбался, задавая свои вопросы. Яэль видела каждый из его белых-белых зубов, два передних были разделены маленькой черной щелью. Именно на этой щели она всегда фокусировала взгляд, разговаривая с ним. Щель. Единственная трещина в его имидже заботливого родителя.