Тривселенная - Амнуэль Павел (Песах) Рафаэлович (онлайн книга без txt) 📗
— Теория Эз Аракаха не была принята за истину, — напомнил Миньян голосом Ормузда.
— Конечно, — согласился Минозис. — Это была гениальная догадка, которую не удавалось доказать. Сейчас мы оба знаем, что Эз Араках был прав.
— Не хочешь ли ты сказать, — произнес Миньян голосом Даэны, — что в любое мгновение… сейчас… минуту спустя… или день… все может исчезнуть? Весь этот мир? Земля? Звезды? Идеи? Мысли? Чувства? Любовь, наконец?
— В любое мгновение, — кивнул Минозис. — Мы живем в постоянном страхе неожиданного конца. Мы не знаем, когда это случится и как произойдет. Возможно, мы ничего не успеем ощутить — просто исчезнем. Возможно, это будет мучительная гибель в пламени катастрофы, когда обрушатся законы природы, погребая под собой физическую суть мира: океаны выйдут из берегов, недра планеты провалятся к центру, пространство сожмется… Тривселенная не может спастись, пока каждый из трех миров существует и развивается сам по себе. После Большого взрыва связи между ними прервались почти повсеместно.
— Не совсем, — прервал Миньян голосом Генриха Подольского. — Люди, умершие в Первой Вселенной, переходят во Вторую и живут здесь, не помня прошлого. Более того, люди в Первой Вселенной знают о существовании такой связи и такого перехода. Представления о потустороннем мире есть у любой цивилизации, а египтяне, к примеру, даже и называли свой загробный мир полями Иалу — каким-то образом ведь им стало известно истинное название места, где люди являются во Второй мир!
— Представление о сложности миров, о духовном мире, о сфирот, соединяющих человека с творцом, — все это есть в Каббале, — добавил Миньян голосом раввина Чухновского. — Откуда эти знания, если миры разобщены?
— От тебя, полагаю, — невозмутимо заявил Минозис. — Мы, Ученые, как ты понимаешь, не очень сведущи, если не сказать больше, в истории твоей планеты в Первой Вселенной. Но ответ напрашивается. Существует единственное явление природы, объединяющее три мира. Единственное явление природы, способное эти три мира спасти.
— Явление природы? — спросил Миньян всеми своими голосами, и децимет прозвучал в унисон под сводами комнаты, подобно началу божественного хорала в христианском храме. — Такое явление действительно существует?
— Да, — сказал Минозис. — Это явление — ты.
— Это явление — я, — повторил Миньян.
— Ты. Не десять человек, помнящих себя и своих предков. Ты — личность.
— Я — личность, — повторил Миньян.
Он запнулся, потому что в его мозгу — одновременно в каждом из десяти — возникли смутные картины, которые Миньян пока не мог разглядеть, но ощущение отгаданной наконец истины оказалось таким острым, что он на короткое время потерял себя, распавшись на десять личностей, каждая из которых реагировала на новое знание согласно собственной человеческой сути. Это продолжалось недолго, Миньян опять стал собой и сказал голосом Антарма:
— Ты прав. Я помню. Теперь я помню все.
Глава девятнадцатая
Он не мог вспомнить себя в те времена, когда материальная Вселенная представляла собой бульон из высокотемпературной водородной плазмы, перемешанный с горячими фотонами и другими частицами с нулевой массой покоя.
Он не мог себя помнить, потому что энергия памяти, энергия упорядоченного восстановления прошлого была в первые мгновения жизни Тривселенной близка к нулю. Энергия памяти материи возрастала со временем, и так же возрастала и усложнялась память этого существа — распыленной на многие парсеки туманности, воспринимавшей мир отчужденно, не будучи в состоянии понять ни окружавшую реальность, ни даже себя. Разума в Миньяне было тогда не больше, чем в амебе.
Газопылевая туманность, в которой Миньян был плотным сгустком, сжималась в глубине третьего галактического рукава, и по мере того, как в центре туманности разгоралось будущее светило (несколько миллиардов лет спустя оно получило собственное имя — Солнце), память Миньяна усложнялась, энергия ее возрастала, но так бы никогда и не нашла себе применения в Первом мире, если бы изменившиеся обстоятельства не заставили его претерпеть очередную структурную метаморфозу.
Когда газопылевое облако распалось на планеты, Миньян был уже достаточно физически организованной структурой, чтобы самому выбрать место и способ ожидания. Его личное колллективное бессознательное, присутствовавшее всегда, даже тогда, когда людей Миньяна связывали непростые, порой даже враждебные взаимоотношения, заставляло их стремиться друг к другу, быть рядом и во времени, и в пространстве. Личное коллективное бессознательное существовало во все времена — после Большого взрыва оно было рассеяно, как поток частиц высоких энергий в пространстве материального пузыря. Вселенная, не будучи ни в коей мере разумной, все же обладала инстинктом самосохранения, поскольку была изначально достаточно сложным образованием.
Миньян очень долго не проявлял себя и не мог проявить, потому что формирование его, как отдельной материальной единицы разума определялось наличием во Вселенной ситуации, способной погубить мир и вернуть его в состояние хаоса. Он знал, что смысл его жизни — спасение Тривселенной. Миньян приступил к этой миссии, когда настало время.
Он вспомнил, как впервые осознал свое я. Это произошло, когда нарождавшаяся на Земле жизнь могла погибнуть из-за неожиданной вспышки Сверхновой на довольно близком расстоянии от Солнечной системы. Тогда на планете не было организмов сложнее амеб, настолько глупых, что они даже не обладали инстинктом, способным погнать их с поверхности океана в глубины, куда не проникало жесткое излучение звездного взрыва. Миньян не знал, почему так важно для сохранения Вселенной спасение именно этих, ничего не соображавших и ни к чему не пригодных тварей, но инстинкт требовал сделать все, чтобы амеб не убило излучение из космоса.
Он и сам пришел в мир огромной амебой, поскольку еще не знал возможностей для иных воплощений. Он готов был действовать — создал в атмосфере мощный озоновый щит, и амебы выжили, изменились, мутировали, в конечном счете эта катастрофа пошла даже на пользу нарождавшейся жизни, ускорив ее развитие от простейших организмов до сложных, живших в океане, но ждавших благоприятного стечения обстоятельств, чтобы выйти на сушу и заселить планету.
Вторично Миньян явился на Землю, когда гибель грозила динозаврам: на этот раз причиной возможной трагедии стало прохождение Солнечной системы в непосредственной близости от черной дыры — не такой уж большой по космологическим масштабам, всего в четыре солнечные массы, это был звездный огарок, результат эволюции массивной голубой звезды. Положение усугублялось тем, что здесь же располагалась газо-пылевое облако, служившее черной дыре жаркой пищей. Пыль и газ, двигаясь по спирали, опускались к горизонту событий, исчезали навсегда для внешнего наблюдателя, но температура, до которой разогревался падавший газ, достигала десятков миллионов градусов, и на Землю обрушился такой мощный поток излучения, что даже мало чувствительная к внешним изменениям иммунная система динозавров не смогла выдержать: и гамма-лучи от границы эргосферы черной дыры, и потоки быстрых частиц, включая самые экзотические, мгновенно разрушавшие любую молекулярную цепочку с недостаточно прочными связями…
Инстинкт самосохранения заставил Миньян вновь осознать себя. Динозаврам он уже ничем не мог помочь, но оставалась возможность спасти более мелкие теплокровные организмы, укрыть их в многочисленных пещерах, подземных ходах, жерлах остывших вулканов.
На самом деле почти все теплокровные погибли тоже — неразумные твари с трудом понимали даже голос собственного инстинкта, тьма подземелий отпугивала их больше, чем кошмар, творившийся на поверхности. Но жизнь все-таки сохранилась, и очередная миссия Миньяна оказалась выполненой, что позволило его личности опять на долгий срок раствориться, заснуть, уйти.
Он был исполнителем, и действия многих законов природы не понимал, даже не подозревал об их существовании. Миньян был существом материальным, как и все в материальном мире. Его рассеянные в пространстве атомы и молекулы объединялись тогда, когда того требовал инстинкт, и распадались вновь, когда того требовали обстоятельства. Миньян оказался рабом инстинкта и обстоятельств и долгое время не подозревал об этом.
