ИЛИ – ИЛИ - Рэнд Айн (читать книги регистрация txt) 📗
Нет, это неправда, думала она, стоя в дверях охотничьего домика в то утро двадцать восьмого мая, неправда, что в будущем нет места для выдающихся достижений человеческой мысли. Что бы ни происходило, она верила, что зло неестественно и преходяще. Она почувствовала это как никогда ясно именно в то утро; осознала, что мерзость города и его жителей и мерзость ее собственных страданий преходящи, а светлое чувство надежды живо и пробуждается в ней при виде залитого солнечным светом леса; поняла, что ощущение безграничных возможностей человека реально и вечно.
Дэгни стояла в дверях и курила. Из комнаты доносились звуки симфонии эпохи ее деда – ее передавали по радио. Она не вслушивалась, заметила только, что ее рука, подносящая ко рту сигарету, движется в такт музыке. Дэгни закрыла глаза и замерла, чувствуя, как солнечные лучи скользят по ее телу. Наконец-то она смогла насладиться мгновением, не дать болезненным воспоминаниям заглушить способность чувствовать; чем дольше она сохранит эту способность, тем больше у нее будет сил двигаться дальше.
Она почти не услышала другой звук, который прорывался сквозь музыку, – как будто кто-то царапал старую пластинку. Дэгни резко отбросила в сторону окурок. В тот же момент она поняла, что незнакомый звук становится громче и что это шум мотора. Она никогда не признавалась себе в том, как долго ждала этого звука, как хотела увидеть Хэнка Реардэна. Дэгни услышала собственную усмешку, которая вышла смущенной, тихой, будто она боялась спугнуть звук, который вырос до отчетливого шума поднимавшейся в гору машины. Она почти не видела дороги – только небольшой ее отрезок под аркой, образованной у подножия холма ветвями деревьев, но Дэгни узнала тук автомобильного мотора по нарастающему напряжению на подъемах и шелесту шин на поворотах.
Машина остановилась под аркой из ветвей. Дэгни не узнала ее – это был не черный «хэммонд», а длинный серый кабриолет. Она увидела, как вышел водитель, – появление здесь этого человека было невероятно. Это был Франциско Д'Анкония.
Дэгни испытала потрясение, которое даже нельзя было назвать разочарованием. Скорее чувство, что разочарование теперь ничего не значит. Это была готовность и странный внезапный столбняк, неожиданная уверенность в том, что она стоит на пороге чего-то неведомого, жизненно важного.
Франциско быстрым шагом поднялся на холм и поднял голову, чтобы оглядеться. Он увидел стоящую в дверях Дэгни и остановился. Она не могла разглядеть выражения его лица. Он долго стоял, не шелохнувшись, устремив взгляд на нее. Затем двинулся дальше вверх по дороге.
Дэгни показалось, что она ждала этого, как в детстве. Он приближался к ней не спеша, с видом ликующей, уверенной готовности. Нет, это было не детство, а будущее, каким она себе его представляла в те дни, когда ждала его приезда, как освобождения из тюрьмы. Перед ее мысленным взором пронеслось утро, до которого они дожили бы, если бы ее взгляды на жизнь оправдались, если бы они оба пошли по тому пути, в который она так верила. Замерев от удивления, Дэгни смотрела на Франциско. Для нее этот момент был приветом из прошлого.
Когда он приблизился, она рассмотрела его лицо – на нем светилась радость, свойственная только человеку, заслужившему право быть беззаботным. Он улыбался и что-то насвистывал в такт своим широким, плавным шагам. Мелодия показалась Дэгни знакомой, очень подходящей к случаю, она несла в себе что-то странное, важное, но Дэгни не могла сейчас думать.
– Привет, Слаг!
– Привет, Фриско!
По тому, как он посмотрел на нее, как вскинул голову, по его моргающим глазам, слабой, почти беспомощной улыбке, по внезапно напрягшимся мышцам, когда он обнял ее, Дэгни поняла, что он ничего заранее не планировал. И это было самое правильное для них обоих.
Франциско обнял ее с каким-то отчаянием; Дэгни стало больно, когда он прижал свои губы к ее губам. Подчеркнутая податливость его тела при соприкосновении с ее телом не сводилась к минутному физическому удовольствию – Дэгни знала, что жажда близости не доводит мужчину до такого состояния, и знала, что в его жесте заключено откровение, которого она никогда прежде не слышала от него, самое искреннее признание в любви, на какое только способен мужчина. Он сломал себе жизнь, но это был все тот же Франциско Д'Анкония, в чьей постели ей так лестно было оказаться; несмотря на все предательства, которые она пережила, ее взгляд на жизнь оказался правильным, и некая неразрушимая частица этого взгляда сохранилась и в нем. И ее тело подалось ему навстречу; она обнимала и целовала его, признаваясь в своем желании, признавая, что никогда не изменит своего отношения к нему.
Ей вспомнились последние годы его жизни, и она с болью осознала, что чем выше он становится как личность, тем усерднее эту личность разрушает. Она оттолкнула, его, отрицательно покачала головой и ответила за них обоих:
– Нет.
Франциско посмотрел на нее, обескуражено улыбаясь:
– Не сейчас. Сначала тебе предстоит многое простить мне. Но теперь я могу тебе все рассказать.
Она не помнила, чтобы он когда-нибудь говорил так тихо и беспомощно. Стараясь взять себя в руки, он улыбнулся – виновато, как просящий прощения ребенок. Но в этой улыбке читалось и удовлетворение, радостная демонстрация, что ему не надо скрывать внутреннюю борьбу – ведь сейчас он боролся не с болью, а с радостью.
Она отступила назад; чувства захлестнули ее, и в голове пронеслись вопросы, отчаянно пытаясь оформиться в слова.
– Дэгни, твое самоистязание в течение последнего месяца… Скажи честно – ты вынесла бы это двенадцать лет назад?
– Нет, – ответила она. Он улыбнулся. – А почему ты вспомнил об этом?
– Чтобы снять грех с двенадцати лет своей жизни, о которых я не сожалею.
– Что ты имеешь в виду? И что ты знаешь о моем самоистязании? – Вопросы начали обретать форму.
– Д Дэгни, разве ты не видишь, что я все знаю?
– И как ты… Франциско! Что ты насвистывал, поднимаясь сюда?
– Насвистывал? Не знаю.
– Ведь это Пятый концерт Ричарда Хэйли?
– Вот как!.. – Он ошарашено взглянул на Дэгни, потом довольно улыбнулся: – Об этом потом.
