Мироповорот - Хомяков Петр Михайлович (бесплатная регистрация книга .txt) 📗
Бурная фаза любви была завершена. Она наклонилась над ним и улыбалась. Ее нежные пальчики по какой-то хаотической траектории пробегали по его широкой груди и животу. Петр проваливался в сон под ее ласковый шепот.
– Ты меня развращаешь, но мне это начинает нравиться, ибо соответствует моему новому имиджу.
Что ей нравится, Петр в целом понимал. А новый имидж означал ее все большую раскованность в делах любви. Не понимал он только одного, как могла судьба, и конкретно мужчины, бывшие в ее жизни до него, не открыть в Тигренке такую чудную подругу и возлюбленную.
Впрочем, для него это было не столь уж важно. Важно в этот момент было только то, что есть здесь и сейчас.
А она продолжала страстно и бессвязно.
– Ни в одном языке мира нет слов, чтобы передать мои чувства. Это больше, чем любовь…Я тебя люблю. Спасибо. У меня есть ты и пусть все завидуют…Сладкий, медовый малыш. Самый сильный наркотик в моей жизни.
Под аккомпанемент этих слов Петр погрузился в сон. Завершился пир, венчающий месяцы напряженной работы, и, можно сказать, борьбы.
Его любили по-настоящему, и ему было наплевать, что будет с ним завтра. Это было нелогично и совершенно безответственно. Это вопиющим образом не соответствовало его характеру. Но… это было именно так.
Глава 5. Оранжевое небо
Пока Чугунов и его соратники отчаянно боролись, участвуя в политической баталии местного значения, а потом расслаблялись в глуши владимирских лесов, на просторах, когда-то называвшихся СССР, происходили вещи гораздо более значительные.
Надо сказать, что развалившаяся империя была отягощена столькими грехами, что ее душу отвергал не только рай, но и ад. И бродила эта неприкаянная душа по просторам, где раньше вольготно раскидывалось ее тело.
Какой только сволочи не набилось в коридоры власти в странах так называемого СНГ – думал иногда Чугунов. – Можно только подивиться политикам Запада, что они признавали этих деградантов равными себе и принимали на высшем уровне. Впрочем, может в высокой политике так и положено.
Однако он не мог представить себе какого-нибудь средневекового короля, который даже из прагматических соображений сел бы за один стол с таким отребьем. Впрочем, может Чугунов просто слишком много в юности читал Вальтера Скотта. А в жизни и в те рыцарские времена все было не так. А сейчас тем более.
Впрочем, можно понять и Запад. С кем-то надо было вести дела в этих безумных странах. Вот и вели дела с бывшими партаппаратчиками, гэбистами, а иногда вообще с уголовниками. Но вот все немного устаканилось. И западные хозяева начали понемногу менять самых одиозных лакеев там, где это уже позволяла обстановка.
Как раз тогда, когда Чугунов со своими товарищами агитировали народ в 129 избирательном округе, такая смена происходила на Украине. Исход событий там был фактически предопределен, хотя процесс был еще далек от своего завершения даже тогда, когда Юра, Зигфрид и Петр в компании с милейшими дамами отдыхали от трудов праведных на политической ниве.
Известный читателю по предыдущим главам «генератор идей» из кремлевской администрации докладывал свои соображения по поводу дел на Украине российскому президенту.
Тот был откровенно раздражен. Несмотря на его поддержку кандидата в президенты от бюрократической мафии, тот очевидно проигрывал.
– Надо еще тверже заявить нашу поддержку Якубовичу (так звали ставленника туземной бюрократической мафии), – настойчиво убеждал «генератор идей».
Его настойчивость и убежденность в правоте своих взглядов была совершенно искренна. Ибо он и еще один «интеллектуал» из кремлевской тусовки получили от Якубовича по пятьдесят миллионов долларов за обязательство обеспечить ему поддержку со стороны российского руководства.
За такие деньги любой бомж вмиг станет гипнотезером. И они «загипнотизировали» российского президента. А тот все больше и больше влезал в совершенно проигрышную аферу.
Впрочем, он начинал смутно догадываться, что и на этот раз его попросту «развели». Впрочем, не стоит преувеличивать роль «злодеев-советников». Чаще всего обманывается тот, кто хочет обмануться. А российский президент, в правительстве которого был даже директор городского рынка, но не было ни одного доктора наук, был, как бы сказали иные деятели былых времен, «социально близок» проигрывающей на Украине команде.
И, тем не менее, он был раздосадован.
– Куда уж тверже, – раздраженно бросил президент.
– Ну, у нас есть резервы для усиления своей позиции, я тут подготовил ряд предложений.
«Генератор идей» достал несколько листков бумаги.
– Вот взгляните…
Библиотека закрытого клуба в Лондоне была обставлена темной дубовой мебелью. По виду антикварной. Хотя, может быть, это была всего лишь отличная стилизация, но стилизация не менее дорогая, чем иной оригинал. С темным дубом идеально гармонировала зеленая кожаная обивка стульев и кресел, тяжелые темно-зеленые портьеры, бронза светильников.
Сидевшие у небольшого журнального стола мужчины были чем-то неуловимо похожи друг на друга. Они относились к тому типу уже довольно зрелых энергичных людей без возраста, которые нездоровую напряженность работы и периоды достаточно бурного, и не мене нездорового расслабления, компенсируют спортзалами, бассейнами, саунами, массажами и витаминными вливаниями.
Тот, что был постарше, возможно не столько по возрасту, сколько по положению в некой неизвестной иерархии, спросил:
– Ну и как вы оцениваете последние шаги российского президента по поводу Украины?
– Мне кажется, что он продемонстрировал свою неадекватность и, я бы сказал, ненадежность.
– А он был когда-нибудь надежен?
– Все в мире относительно…
– Да вы прямо Эйнштейн!
– Если это комплимент, то…
– Сомнительный. Не так ли? Именно это вы хотели сказать?
– Ну что вы, как же можно сомневаться в гениальности первого человека прошедшего столетия.
– Ах, оставьте, Генри. Вы не на публике.
Тот, кого назвали Генри, промолчал, тонко усмехнувшись одними губами.
– Вернемся к нашим баранам, сэр.
– Не возражаю. Знаете, мне всегда казались ненадежными эти выходцы из партаппарата и спецслужб бывших стран Железного занавеса.
Он помолчал и продолжил.
– Разумеется, все они продажны и, мягко выражаясь, склонны к компромиссам.
Он несколько затянул паузу, и его собеседник не преминул вставить.
– Особенно те, чью деятельность можно квалифицировать в терминах уголовного права.
– А чью деятельность среди этой публики нельзя так квалифицировать?
– Вы правы, сэр.
– Но, дорогой Генри, эта предрасположенность к компромиссам, эта управляемость не надежна. Их очевидная зависимость от нас не мешает им иногда взбрыкивать. Более того, это постоянное раздвоение личности рано или поздно подводит большинство из них к непредсказуемым поступкам. А ведь неопределенность зачастую опаснее открытой угрозы.
– Я бы усилил ваш тезис. Не зачастую, а просто опаснее.
– Согласен с вами, Генри.
– Но, сэр, кем их менять в этих странах? Не станут ли идеалисты опаснее трусливых неврастеников, сидящих у нас на крючке.
– Не скрою, проблема, несомненно, существует. Но все же в настоящее время для нас предпочтительнее идеалисты.
– Я бы уточнил. Не идеалисты, а прагматики, кажущиеся на публике идеалистами.
– А вот это тоже идеализм. Такие фигуры трудно подобрать. Они или очень быстро продемонстрируют свое далекое от идеалов лицо, или будут все же скорее идеалистами, чем прагматиками.
– Значит, по вашему мнению, нам предпочтительнее все же идеалисты? А не будут ли они не менее непредсказуемыми, чем нынешние политические уголовники?
– Знаете, не будут. Идеалисты как раз довольно предсказуемы. Хотя, я согласен с вами, они бывают не удобны в общении. Но если смена политических уголовников идеалистами происходит еще и при снижении мощи стран, ими управляемых, то они явно предпочтительнее для нас.
