Апокалиптическая фантастика - Эшли Майк (читать книги бесплатно полные версии .txt) 📗
Имелась там раковина, но воду я пила очень редко, только когда помирала со скуки. Ну, вы, конечно, поняли — жутко скучала, а не помирала. Я обходилась без воды месяца по два, и никаких проблем. Кто-то из врачей болтал о том, что наноботы заботятся о регидрации моих клеток. Еще он сказал, что крошки приспособились к моей персональной ДНК и, если перелить мою кровь кому-то другому, фокус не пройдет.
Я не голодаю и не испытываю жажды. Но по крайней мере, мне все еще нужно спать.
После семи-восьми лет ощупываний и уколов я попыталась…
[пробел]
…и они старались, сколько могли, уберечь лабораторию от соплегноя (как выражалась медсестра), или от глобальной пандемии (как называли это доктора), но в конце концов зараза проникла сюда, и все они начали умирать. Эта дрянь разъедала плоть, кости и все такое. Персонал судачил о людях, просто расплывающихся огромными лужами соплей, или, по крайней мере, это выглядело как сопли, так что не оставалось ничего, кроме одежды, ботинок да, может быть, кое-каких зубов.
Однажды утром я проснулась, но на мой звонок никто не явился, сколько я ни нажимала на кнопку. Я попробовала силой открыть дверь или окно, но система безопасности, как всегда, остановила меня. И механический голос настоятельно рекомендовал не пытаться снова.
Прошло немало времени, прежде чем погас свет и остановились вентиляторы. Я дергала дверь и снова получала предупреждения. Я кричала, звала кого-нибудь — все равно кого. Наконец и механический голос заткнулся. Подождав еще довольно долго, я рванула ручку, и дверь открылась.
Чтобы выбраться из лаборатории, я потратила еще много времени и сил, но мне это удалось.
Все были мертвы. Я видела большие кучи соплей и одежды там, где еще недавно лежали люди, а внутри зданий — маленькие горстки пыли там, где сопли уже высохли.
Большинство животных тоже погибло. Однако деревья и трава остались. И насекомые. Несколько недель еще летали птицы, но потом пандемия настигла и их.
Я нашла машину, работавшую без активации идентификационным чипом владельца. Водить я никогда толком не умела, но когда ты единственный шофер на дороге, все о'кей. Я выбралась из Лондона и двинулась…
[пробел]
…наткнулась на моторку и переправилась во Францию. Плыла вдоль берега, пока лодке не потребовалась подзарядка и она не отказалась двигаться. Тогда я отыскала машину, которую смогла завести, и пару лет я просто…
[пробел]
…и да будет вам, черт побери, известно: что бы ни погубило все вокруг, оно не тронуло насекомых, и их с каждым днем становится все больше! Тьфу! И мух, и жуков, и прочих поганых букашек. К тому же я заметила новые виды этих тварей — мошек, блестящих, точно красная медь, жужелиц с огромными желтыми глазами — уверена, никого из них не существовало прежде, когда еще соплегной не убил всех людей. Но по крайней мере, крысы в большинстве…
[пробел]
Когда-то, давным-давно, я нашла старый тайник с продуктами в пластиковых упаковках, так что жрачка не испортилась и не заплесневела, и иногда съедаю что-нибудь, просто чтобы не забыть вкуса пищи. Порой обнаруживается, что упаковка лопнула и еда прогнила, но я все равно глотаю ее. И еще ни разу не сдохла, ха-ха-ха. Однажды попробовала сыр, весь в плесени, так, ради опы…
[пробел]
…и кинулась к ним, крича, чтобы они взяли меня с собой, взяли с собой, откуда бы они ни явились. Знаю, они меня видели. И уверена, что слышали. Двое из них поглядели на меня — полагаю, что чем-то вроде глаз. Но жукачи взяли и скрылись в своем большом железном шаре. Шар загудел, вспыхнул — и пропал. Нет, не взвился в небеса, ничего подобного. Просто исчез.
Какое-то время я ждала, что жукачи вернутся или покажется кто-нибудь еще, но потом поняла, что никогда…
[пробел]
Каждые десять — двенадцать лет я снова и снова пытаюсь убить себя, но, конечно, у меня никогда не получается, и я прекращаю себя мучить. Ты, ублюдок, укравший мою смерть, не мог сделать так, чтобы я никогда не чувствовала боли, никогда! Каждый раз, когда я творю что-то с собой, из ран хлещет кровища и боль такая, что спятить можно, но все всегда проходит.
Первые несколько лет было не так уж паршиво, потому что я нашла склад дисков, проигрыватель и кое-какие источники питания, так что по крайней мере могла смотреть голографическое видео и все такое. Я прокручивала диски, все подряд, опять и опять, по кругу, пока не выучила фильмы наизусть. Они у меня уже в печенках сидели, и от скуки я перешла на образовательные диски, узнала кое-что о физических сущностях, лекарствах и прочей дряни. Хуже стало, когда закончились работающие батареи, а сдохшие я перезарядить не могла.
Это чертовски нечестно! Батарейки умирают, а я — нет.
Я никогда особо не любила читать, но когда смотреть головидео стало больше невозможно, я нашла библиотеку с тысячами текстовых дисков. Однако просмотрщик не заработал. Зато на одном чердаке обнаружилось несколько сотен древних книг и журналов, которыми люди пользовались еще до появления дисков. Я сходила с ума от скуки и только потому приступила к чтению.
Затем мне пришла в голову идея начать писать самой, и вот я взялась за этот дневник. Нет, конечно, никто его никогда не прочтет, разве что те жукачи вернутся. Печатать, как большинство людей в мое время, я не могла, но нашла несколько старых карандашей, и вот результат.
Я решила, что если уж стала записывать, то работу надо делать хорошо, так что стоит выучить всю эту орфографию и пунктуацию с ее запятыми и кавычками и, может, запомнить кое-какие длинные слова, если они отыщутся в книгах. Так что я старалась вести достойный дневник моей…
[пробел]
Я давно уже перестала считать года. Это было легче, когда сезоны менялись. После того как я стала бессмертной, зима меня совершенно не беспокоила, разве что путешествовать делалось труднее. Когда же погибла вся растительность, я все равно отслеживала времена года, потому что наступала — и отступала — зима. Лучшее в зиме то, что становится меньше насекомых.
Долгое время от меня не отставали москиты. И мухи. Но теперь они, кажется, все перемерли. Кроме жуков. Куда бы я ни пошла, всюду миллионы жуков. Хоть бы и они сдохли.
Хоть бы я сдохла!
Сейчас мне, кажется, около трех тысяч лет, хотя на вид все еще только шестнадцать.
Я все еще помню отца. Помню, как он орал на меня и бил. Я ненавижу его, ненавижу. Единственное, что никогда не умрет, кроме меня, — это ненависть.
[пробел]
Солнце с каждым днем становится больше и краснее. Времен года нет, можно считать, что наступило вечное лето.
Все жарче и жарче. Я много потею, но это значит лишь то, что наноублюдки во мне трудятся усерднее, возмещая влагу, а моя дырка плавит все больше того, на чем я сижу, набирая энергию, массу и все такое. Я забыла многое из того, что твердили мне доктора, но это помню.
И помню Луну. Пока еще оставалась трава, я спала в поле, под звездами, глядя в полудреме на дружелюбную Луну.
Луна исчезла уже давно. Не знаю, куда она делась.
Однажды я попробовала…
[пробел]
Наноштуки во мне каким-то образом меняются. Недавно я открыла, что больше не нуждаюсь в сне. Я пыталась, но сон так и не пришел. Я очень старалась, но мне уже никак не уснуть.
Это ужасно нечестно. Все это время единственное, что оставалось во мне нормальным, — это способность спать. Значит, теперь ублюдок, укравший мою смерть, украл и мой сон. Так сделал бы хотя бы так, чтобы я не уставала!
Когда я сообразила, что мои наноботы меняются, то начала надеяться, что скоро смогу умереть. Пустые мечты! Я все еще тут.
После того как не стало времен года, я пробовала считать дни и ночи. Все дерево и большинство железа превратились в пыль и ржавую труху, только пластик и кое-какое стекло остались с тех времен, когда здесь жили люди. И еще камень. Я нашла старые куски какой-то пластмассы, на которой могла царапать, и делала зарубку каждое утро, когда всходило солнце. Маленькие такие зарубки, по десять в ряд. Куда бы я ни пошла, я брала эту пластмасску с собой, чтобы продолжать следить за временем. Впрочем, теперь все места выглядят одинаково.
