Противостояние. Том I - Кинг Стивен (читаем бесплатно книги полностью .TXT) 📗
Она села и увидела, что мальчишка по-прежнему с ней. Просто во сне он слегка отодвинулся от нее, вот и все. Он лежал, свернувшись клубком, засунув большой палец в рот.
«Если мне и снилось что-то, — подумал Ларри, — должно быть, это были хорошие сны». Он чувствовал себя, словно снова обрел прежнюю силу, и полагал, что сегодня его ждет хороший денек. Сегодня он увидит океан. Он свернул свой спальный мешок, привязал его к багажнику велосипеда, вернулся за рюкзаком и… замер.
К ступенькам веранды вела асфальтовая дорожка, и по обеим ее сторонам росла ярко-зеленая высокая трава. Справа, у самого крыльца, влажная от росы трава была примята. Когда роса высохнет, трава распрямится, но сейчас она хранила форму отпечатков ног. Он был городским мальчишкой, а вовсе не лесным жителем (увлекался больше Хантером Томпсоном, чем Джеймсом Фенимором Купером), но нужно быть слепым, подумал он, чтобы не различить по следам, что их было двое: большой и маленький. Где-то среди ночи они подходили к веранде и смотрели на него. Он похолодел. Такие игры ему не нравились, а первое прикосновение возвращающегося страха понравилось еще меньше.
«Если они скоро не покажутся, — решил он, — я сам заставлю их выйти из укрытия». Одна мысль, что он может это сделать, вернула ему большую часть самообладания. Он надел рюкзак и сел на велосипед.
К полудню он добрался до федерального шоссе 1 в Уэлсе. Он подбросил монетку, и она упала решкой вниз. Он свернул на юг, оставив монетку тускло блестеть в пыли. Джо нашел ее двадцать минут спустя и уставился на нее так, словно это был хрустальный шарик гипнотизера. Он сунул ее себе в рот, но Надин заставила его выплюнуть монетку.
Через две мили Ларри в первый раз увидел его — громадного голубого зверя, ленивого и спокойного в этот день. Он был совершенно иной, чем Тихий или Атлантический, простиравшийся у Лонг-Айленда. Та часть океана выглядела благодушной и почти ручной. Здесь вода была темнее, почти кобальтовой; она подходила к земле вздымавшимися один за другим гребнями и билась о скалы. Сверкавшие белизной клочья пены, густые, как яичный белок, взлетали в воздух и падали в воду. От волн, бившихся о берет, исходил мерный рычащий гул.
Ларри поставил велосипед на тормоз и, испытывая глубокое возбуждение, которое сам не мог себе объяснить, пошел к океану. Он был здесь, он добрался до места, где владычествовало море. Это был конец востока. Край земли.
Он пересек болотистое поле, хлюпая ботинками по воде, стоявшей вокруг кочек и зарослей камыша. Воздух был пропитан густым и плодородным запахом прилива. Он подошел ближе к воде, топкая кожа земли здесь слезла, обнажив находившуюся под ней гранитную кость: гранит — истинная суть Мэна. Ослепительно белые чайки с криком и щебетом кружили в синем небе. Никогда раньше он не видел столько птиц сразу в одном месте. Ему пришло в голову, что, несмотря на свою белую красу, чайки питаются падалью. Следующую мысль почти невозможно было выговорить, но она успела полностью созреть в его мозгу, прежде чем он сумел оттолкнуть ее прочь: улов за последнее время наверняка и впрямь был хорош.
Он снова побрел вдоль берега, теперь его ботинки шаркали по высушенному солнцем камню, небольшие трещинки которого вечно будут мокрыми от пены. В этих трещинках росли моллюски, и повсюду, как осколки шрапнели, валялись их раковины, которые чайки бросали с высоты на камень, чтобы извлечь изнутри мягкое мясо.
Мгновение спустя он уже стоял на открытом мысу. Морской ветер ударил его со всей силой, на какую был способен, сдув тяжелую массу волос со лба. Он подставил лицо ветру и чистому запаху соли, идущему от голубого зверя. Зеленоголубые волны медленно надвигались, их всплеск слышался явственней, когда они достигали мелководья; их гребни начинали обрастать кудрявой пеной, которая постепенно взбивалась в густую творожистую шапку. И наконец волны с яростью самоубийц бросались на скалы, как делали это во все времена, разрушая себя и одновременно мельчайшие участки породы. Раздавалось глухое, кашляющее ворчание, когда вода забиралась глубоко в наполовину скрытые под водой расщелины скал, проделанные за тысячелетия.
Он повернулся сначала налево, потом направо и увидел, что в обоих направлениях, насколько хватало глаз, творится одно и то же: волны, бурунчики пены, а главное, беспредельность, неисчерпаемость этого неповторимого цвета, от которого у него перехватывало дыхание.
Он стоял у края земли.
Он сел, свесив ноги вниз, испытывая слабое головокружение. Он просидел там около получаса, а может, и больше. От легкого бриза у него разыгрался аппетит, и он стал рыться в своем рюкзаке. Он с удовольствием поел. От брызг пены штанины его джинсов стали черными. Он чувствовал себя очищенным и освеженным.
Он пошел назад по болоту, все еще настолько погруженный в свои мысли, что поначалу принял раздавшийся вопль за крик чаек. Он даже начал задирать голову к небу, когда с противным толчком страха до него дошло, что это был человеческий крик, и не просто крик, а… боевой клич. Его взгляд метнулся вниз, и он увидел мальчика, бегущего к нему через дорогу, отталкиваясь от земли крепкими, мускулистыми ногами. В руке тот сжимал длинный нож для — разделки мяса. Он был голый, если не считать трусиков, и его ноги были в кровь оцарапаны ветками ежевики. Вслед за ним из зарослей кустов и крапивы с другой стороны шоссе появилась женщина. Она выглядела бледной, и под глазами у нее темнели круги от усталости.
— Джо! — позвала она, а потом побежала, но так, словно движения причиняли ей боль.
Джо приближался, не обращая на нее никакого внимания, босыми ногами разбрызгивая болотистую воду из неглубоких лужиц. Его лицо растянулось в жесткой ухмылке убийцы. Нож мясника сверкал на солнце высоко над головой.
«Он бежит, чтобы убить меня, — подумал Ларри, совершенно ошарашенный этой мыслью. — Этот мальчик… что я ему сделал?»
— Джо! — закричала женщина на этот раз высоким голосом, полным усталости и отчаяния. Джо продолжал бежать, сокращая расстояние, отделявшее его от Ларри.
Ларри хватило времени сообразить, что он оставил винтовку у велосипеда, а в следующее мгновение вопящий мальчишка навис над ним. Как только он начат опускать свои нож, описывая им длинную дугу, Ларри вышел из оцепенения. Он сделал шаг в сторону, даже не думая, поднял правую ногу и впечатал мокрый желтый ботинок в диафрагму мальчишки. Тут же он ощутил жалость: паренек согнулся, как свечка, и отлетел назад. Он выглядел злобным, но весил очень немного.
— Джо! — позвала Надин. Она споткнулась о кочку и упала на колени, измазав свою белую блузку коричневой грязью. — Не бейте его! Он всего лишь маленький мальчик! Пожалуйста, не делайте ему больно! — Она поднялась на ноги и с трудом двинулась дальше.
Джо мягко упал на спину. Он распростерся буквой X: руки образовали V, а раскинутые ноги — еще одно V, но перевернутое. Ларри сделал шаг вперед и наступил на его правое запястье, пригвоздив руку, сжимавшую нож, к грязной земле.
— Брось свою колючку, малец.
Мальчишка зашипел, а потом издал ворчащий булькающий звук рассерженного индюка. Верхняя губа завернулась, обнажив зубы. Его китайские глаза встретились с глазами Ларри. Держать ногу на запястье мальчика было все равно что стоять на раненой, но все еще опасной змее. Он чувствовал, как паренек пытается освободить руку любой ценой — будь то содранная кожа, изувеченная плоть или даже сломанная кость. Мальчишка дернулся, приподнялся и попытался укусить Ларри за ногу через тяжелую, намокшую материю его джинсов. Ларри нажал сильнее на тонкое запястье, и Джо издал вопль — не боли, а ненависти.
— Брось его, малый.
Джо продолжал бороться.
Единоборство продолжалось бы до тех пор, пока Джо не высвободил бы руку или Ларри не сломал бы ему запястье, если бы наконец не приблизилась Надин, вся в грязи, задыхающаяся и шатающаяся от усталости.
