Лунный пёс. Антология - Семенова Мария Васильевна (читать книги полностью без сокращений TXT) 📗
Потрясенный хозяин стоял неподвижно. Мне было жаль его, и одновременно одолевал смех. «Хорошо, что двигатель сзади!» Я зашелся в кашле, чтобы скрыть приступ хохота. И тут мой взгляд упал на Тима, и хохот пропал. Потому что Тим тоже хохотал. Он смеялся беззвучно, сотрясаясь всем телом, но ошибки быть не могло. Он смеялся.
Я всегда считал способность понимать юмор самым несомненным признаком интеллекта. И вот теперь, моя собака… Впрочем, я никогда не мог назвать ее своей. Тим не слушался меня, а слушал. И вполне мог просуществовать в этом мире и без меня. Как и существовал в прошлой своей жизни, о которой мне ничего не известно. И прогнать я его, пожалуй, тоже не мог…
Надо было ехать дальше. Помочь владельцу «Запорожца» было нечем.
Помня вечные проблемы с паромом через Каспий, я на этот раз двинул в объезд. Через пустыню. По времени я таким образом выигрывал немного, зато вероятность приезда вовремя была куда больше. Правда, есть некоторый риск не добраться вообще, но тогда уж и спросить будет не с кого, и меня будут волновать совсем другие проблемы.
Пустыри большого города переходили в пустыню постепенно. Становилось все площе, все меньше грязи. Становилось, в общем, приятнее.
Я решил остановиться на обед. Прямо по глинистой почве заехал в высохший ручей (не люблю, когда меня видно со всех сторон кому угодно). Растянул зонтик и в его тени стал открывать банку. Но, видно, Тиму надоели консервы. Он протрусил куда-то вдоль высохшего русла и минут через пять приволок еще шевелящуюся здоровенную гюрзу.
Я отыскал одну из немногих книг, которые возил с собой, — кулинарную, и приготовил несчастную змею по всем правилам науки. Получилось очень вкусно. Тим тоже не побрезговал. Несмотря на большое количество специй. Несмотря на то, что рядом стояла открытая уже тушенка. Я вообще заметил, что Тим — любитель вкусно поесть. Не бездумно пожрать, а спокойно, выбирая и разбираясь. В чисто человеческом понимании этого слова. Хотя мог слопать и, скажем, лягушку. Впрочем, тоже не всякую. Наверное, с голодухи он мог бы слопать и меня. За милую душу. Голодать не стал бы. «Сожрал бы сырым, — с некоторой неприязнью думал я. — А я его в случае чего сварил бы. Вот и вся разница. И ладно».
На следующий день я увидел, как он добывал змей. Нельзя сказать «охотился». Да и «добывал» тоже слишком сильно сказано. Он их собирал. То есть, завидев Тима, любая змея тут же старалась свалить. Даже не принимала угрожающей позы. Он ее догонял, брал за шею, встряхивал и нес ко мне. Так сказать, на кухню. То есть имело место разделение труда: он приносил пищу, я готовил. Посуду тоже приходилось мыть мне. Задумаешься.
Я размышлял обо всем об этом, дожаривая очередную змею и вообще занимаясь готовкой и хозяйством на очередной стоянке. Тим где-то болтался. По такой-то жаре.
Тут раздались странные, страшноватые даже звуки. Я поднял голову.
Вдалеке, на вершине крупного бархана, стоял Тим (его силуэт ни с кем не спутаешь) и издавал это самое. Наверное, чтобы я быстрее обратил внимание. Я бы назвал эти звуки кашляющим воем. Видимо, он заметил, что я его слышу, и прекратил. И слава богу, потому что через несколько секунд у меня отвалились бы уши, еще через несколько секунд все остальное, а через несколько минут из близлежащих могил полезли бы возмущенные мертвецы.
И тут боковым зрением я заметил причину его воплей. Ко мне, к нам, к нашей стоянке с разных сторон шустро двигались разномастные авто… У их почти беспорядочного виляния между барханами явно была цель. Центр. Увы, этим центром был наш автомобиль.
Тим предупредил меня не зря. Пора было выполнять основное правило безопасности — залезать в машину при приближении более чем одного незнакомца. Тем более при приближении нескольких незнакомых машин.
Желательно еще собрать все ценное. Как показала практика, не всегда потом удается забрать все свое имущество в целости.
Вообще, хорошая вещь правила. Особенно если их придумываешь сам для себя и сам же выполняешь. Тогда они очень помогают жить.
Забылся, расслабился… попытался сделать что-то плохое для себя же самого… и тут БАЦ! Ну скажем: не пей спиртного по утрам… тарам-тарам-тарам-тарам. И все, кроме ГАИ, довольны.
Следуя правилу техники безопасности, я рванул в машину. И как раз успел. Закрыться на кнопки, завести двигатель. Уезжать я не собирался. Ведь я не знал, чего они от меня хотят. Чем я заинтересовал столь пестрое общество.
В стремящейся ко мне компании был и джип «чероки», и открытый «додж». Вездеход. Герой последней мировой войны. Старичок, ветеран пустыни. Если он, конечно, местный. А была и простая советская «Нива».
Я сидел и ждал. Все у меня было готово. Дело привычное.
Подлетели они резво… и сразу «заперли» меня. Не очень грамотно, хотя и довольно слаженно. Только ставить «гранд-чероки», такую дорогую модель, сзади «уазика» с форкопом по крайней мере неразумно. К тому же они не заметили, что моя-то машина даже внешне не совсем «уазик». А уж его способности… Мощность движка, например, была больше, чем у всех у них вместе.
Теперь надо было послушать, чего они хотят. Если они вообще будут говорить.
Все-таки кино, точнее, худфильмы по телевидению очень сильно влияют на нашу жизнь.
Легко выпрыгнув из «доджа» через борт, небрежно ухмыляясь, вразвалку и с сигаретой двигался ко мне юноша в пятнистой форме. Бельмандо, да и только! Решает человек между делом судьбы мира, судьбы других людей. Очень мужественное лицо корчит изо всех сил.
По такой-то жаре!
Парень подошел и схватился за ручку двери:
— Вылезай! — подергал.
Я с интересом смотрел. Он уперся ногой и подергал. Ничего не получилось. Тогда, потеряв терпение, он с размаху хватил рукояткой пистолета по стеклу. Пистолет он, как и положено, достал сзади, из-под брючного ремня.
Все-таки он оказался не очень супермен. Супермены так от боли не шипят и ушибленной рукой не трясут.
Я достал пистолет, чуть опустил стекло и, не торопясь, стал направлять ствол на него. Тотчас со всех сторон защелкали затворы.
Вооружены ребята были очень разнокалиберно. Точно не военные. Те не опустились бы до обрезов.
Странно, но никто не выстрелил. Видно, не очень боялись потерять своего.
А у него не было времени не то что целиться, а даже направить в мою сторону ствол. И он сделал худшее в этой ситуации, чтобы сохранить жизнь, — упал на спину и покатился за машину. Я мог пристрелить его раз десять. Но я человек выдержанный. Судя по их неграмотным действиям, всегда успеется.
Их было пять человек. Четверо — дети пустыни. Один белый. В возрасте. Он был явно то ли командир, то ли заказчик. На «чероки», естественно. С «узи» в руках. Сплошная фирма. Лысоватая седина. Или седоватая лысина. Я мысленно окрестил его Шеф.
Так вот, Шеф с интересом наблюдал за развитием событий и вмешиваться, похоже, не собирался.
Вот он-то мне и расскажет, что привело эту компанию на пагубный путь преследования меня. Остальные, если попытаются обойтись со мной грубо, поплатятся соответственно.
Пятнистый молодой человек, который так неловко катился за машину, словно прочел мои мысли: этаким чертом выскочил обратно и с диким криком выстрелил мне прямо в лицо. Тут мне не удалось сдержать сразу два рефлекторных действия: я уклонился, хотя и был уверен в прочности стекла, и одновременно, увы, выстрелил. В броне двери были незаметные снаружи отверстия для стрельбы. Они были заделаны тонкими резиновыми прокладками и закрашены. А в случае стрельбы должны были вновь заделываться и закрашиваться.
Юноша между тем упал. Обливаясь кровью. Совсем как в кино. Как водится, не веря случившемуся. Как это ТАКОЕ произошло с ним. С другими все ЭТО казалось ему нормальным и даже забавным.
Вот так. Вот так все было хорошо, и вдруг на ровном месте у ребят появились проблемы. В виде раненого. Которого еще надо вытащить из сектора обстрела.
Если они, конечно, знали, что такое «сектор обстрела». Пятнистый же баран, раненый, даже не пытался отползти с простреливаемого места. Лежал и скулил. Прямо провоцируя себя добить, чтобы таких больше не было и не плодилось.
