Мастер снов - Желязны Роджер Джозеф (читать книги без регистрации полные .TXT) 📗
Другие бросали взгляд и проходили мимо, чтобы увидеть воспроизведение декомпрессионной комнаты на "Лунной базе 1" в натуральную величину или услышать специалиста, представителя производителя, сообщающего малоизвестные факты насчет конструкций воздушных шлюзов и мощности воздушного насоса (низкорослый рыжий человек, большой эрудит). Можно было также проехать через холл в карах на подвесной монорельсовой дороге или посмотреть двадцатиминутный фильм. Можно подняться на специально созданный здесь каменный завал в скейлботах и поорудовать захватами-клешнями, какими пользуются во внеземных горных разработках.
Но наиболее алчущие задерживаются у планетария дольше. Они долго стоят, меньше смеются. Ответвление потока, образующего заводь…
— Думаешь отправиться куда-нибудь?
Мальчик повернул голову, двинувшись на костылях, и посмотрел на обратившегося к нему подполковника. Офицер был высокого роста, с загорелыми руками и лицом, с темными глазами; маленькие усики и тонкая коричневая дымящаяся трубка больше всего бросались в глаза, когда взгляд поднимался выше аккуратного, хорошо пошитого мундира.
— Почему? — спросил мальчик.
— Ты как раз в том возрасте, когда планируют будущее. Карьеру надо нанести на карту заранее. Можно промахнуться, если в тринадцать лет не думать вперед.
— Я читаю всякую литературу…
— Без сомнения. В твоем возрасте все читают. Но сейчас ты видишь модели и думаешь, что это здесь такое же, как настоящее. Но разница большая, громадная. Ты не поймешь того ощущения, лишь читая буклеты.
Наверху прошуршал монорельсовый кар. Офицер показал на него трубкой.
— Даже это не то же, что прокатиться над Большим Ледяным Каньоном, — заметил он.
— Тогда виноваты те, кто пишет буклеты, — сказал мальчик. — Любой человеческий опыт может быть описан и интерпретирован достаточно хорошим писателем.
Офицер искоса взглянул на него.
— Повтори-ка это еще раз, сынок.
— Я сказал, что если ваши буклеты не говорят того, что вы хотите от них, то это не вина того материала, что в них описан.
— Сколько тебе лет?
— Десять.
— Ты чертовски умен для своего возраста.
Мальчик пожал плечами, поднял костыль и показал им в направлении Галереи.
— Хороший художник мог бы сделать вам в пятьдесят раз лучшую работу, чем эти большие глянцевые фото.
— Это очень хорошие фото.
— Конечно, хорошие. Отличные. И, наверное, очень дорогие. Но любая из этих сцен у настоящего художника была бы бесценной.
— Пока что в нашем деле нет места художникам. Сначала идут землекопы, а культура потом.
— А почему бы не сделать наоборот? Набрать нескольких художников, а они помогут вам найти кучу землекопов.
— Хм, — сказал офицер, — интересная точка зрения. Не прогуляешься ли со мной немного? Посмотришь еще кое-какие достопримечательности.
— Что ж, — сказал мальчик, — почему бы и нет? Правда, прогуляться — не совсем подходящее слово…
Он качнулся на костылях, поравнялся с офицером, и они пошли мимо экспонатов.
Скейлботы ползли по стене, цепляясь клешнями.
— Устройство этих вещей основано на работе ног скорпиона?
— Да, — ответил офицер. — Один талантливый инженер украл этот трюк у Природы. Именно такого сорта головы мы и стремимся привлечь.
Мальчик кивнул.
— Я жил в Кливленде. Там в низовьях реки пользовались штукой под названием "хьюлановский конвейер" для разгрузки судов с рудой. Эта вещь основана на принципе ноги кузнечика. Какой-то смышленый молодой человек с мозгом, какой вы хотите привлечь, лежал однажды во дворе, обрывал ноги кузнечикам, и вдруг его осенило: "Эй, — сказал он, — это может пригодиться". Он разодрал еще несколько кузнечиков, и родился хьюлановский конвейер. Как вы сказали, он украл трюк, который Природа потратила на существ, всего лишь скачущих по полям и жующих зелень. Мой отец однажды взял меня в путешествие по реке, и я увидел эти конвейеры в действии. Это громадные металлические ноги с зазубренными концами, и они производят самый ужасно-неземной шум, какой я когда-либо слышал — словно призраки всех замученных кузнечиков. Но боюсь, что у меня не тот сорт мозга, какой вы хотели бы привлечь.
— Ну, — сказал офицер, — похоже, что у тебя мозг того, иного рода.
— Какого иного?
— О котором ты говорил: тот, что будет видеть и интерпретировать, и сможет сказать людям здесь, дома, на что это похоже там.
— Вы взяли бы меня как описателя?
— Нет, мы взяли бы тебя в другом качестве, как рабочего. Но это не должно было бы остановить тебя. Сколько людей интересуется войнами с целью написать военный роман? Сколько военных романов написано? А сколько из них хороших? Очень мало. Ты мог бы начать свою подготовку с этого конца.
— Возможно, — сказал мальчик.
— Повернем сюда? — сказал офицер.
Мальчик кивнул и пошел вслед за ним в коридор, а затем в лифт.
Лифт закрыл дверь и спросил, куда их отвезти.
— На нижний балкон, — сказал офицер.
Едва заметное ощущение движения, затем дверь открылась. Они оказались на узком балконе, идущем вдоль края «Супницы». Он был закрыт гласситом и освещен тусклым светом.
Под ним снаружи располагались огороженные площадки и часть взлетного поля.
— Несколько машин скоро взлетят, — сказал офицер. — Я хочу, чтобы ты увидел, как они поднимаются на колесах огня и дыма.
— Колеса огня и дыма, — улыбаясь, повторил мальчик. — Мне попадалась эта фраза в нескольких из ваших буклетов. Вы действительно поэтичны, сэр.
Офицер не ответил. Ни одна из металлических башен не шевелилась.
— Вообще-то, отсюда они далеко не ходят, — сказал наконец офицер. — Только доставляют материалы и персонал на орбитальные станции. Настоящие большие корабли здесь никогда не садятся.
— Я знаю. Это верно, что на вашей выставке один парень совершил утром самоубийство?
— Нет, — сказал офицер, не глядя на него, — это был несчастный случай. Он шагнул в колодец марсианской гравитации до того, как платформа встала на место и включилась воздушная подушка. И упал в шахту.
— Почему же не закрыли этот отдел выставки?
— Потому что вся защитная аппаратура функционировала правильно. Предупреждающий свет и охранные перила работали нормально.
— Тогда почему вы называете это несчастным случаем?
— Потому что он не оставил записки. Вот! Смотри, сейчас один поднимется! — Он показал трубкой.
Клубы дыма появились у основания одного из стальных сталагмитов. В его основании вспыхнул свет. Затем под ним разгорелось яркое пламя, и волны дыма растеклись по полю и поднялись высоко в воздух.
Но не выше корабля… потому что он теперь поднимался.
Почти незаметно он приподнялся над грунтом. Вот сейчас движение уже было более различимым…
И вдруг он взвился в воздух на громадном потоке пламени.
Он был как фейерверк, потом стал вспышкой, и, наконец, звездой, быстро удаляющейся от них.
— Нет ничего похожего на ракету в полете, — сказал офицер.
— Да, вы правы.
— Ты хотел бы последовать за ней? Следовать за этой звездой?
— Да. И когда-нибудь сделаю это.
— Мне обучение далось очень тяжело, а сейчас требования даже более высокие.
Они следили, как взлетели еще два корабля.
— Когда вы в последний раз сами улетали? — спросил мальчик.
Офицер промолчал.
— Я, пожалуй, пойду. Мне еще надо сделать письменную работу для школы, — сказал мальчик.
— Погоди, я хочу дать тебе несколько новых наших буклетов.
— Спасибо, я уже все их собрал.
— О'кей. До свиданья, парень.
— До свиданья. Спасибо за показ.
Мальчик пошел обратно к лифту. Офицер остался на балконе, пристально глядя вдаль. Трубка его давно погасла.
Свет, движущиеся борющиеся фигуры… Затем темнота.
— О, сталь! Такая боль, словно вошли лезвия! У меня много ртов, и все они блюют кровью!
Тишина.
