Здравствуй, Марс - Моисеев Владимир (бесплатные онлайн книги читаем полные версии .TXT) 📗
— Здравствуйте, Вик. Я рад, что вы приехали навестить меня.
— Здравствуйте, Леонид Андреевич. Сегодня я приехал не один. Мы вам не помешаем?
— Ну что вы, Вик! Проходите в дом.
Все чинно расселись за огромным круглым столом. Жена Комлева принесла чашки с чаем и блюда с печением и фруктами.
— А я ведь уже прочитал вашу повесть, Вик. Думаю, что это лучшее из того, что вы до сих пор написали. Но мне не понравилось.
— Почему же? — поинтересовался Вик.
— Не по душе мне ваши бесконечные поиски смысла жизни. Давайте договоримся сразу — смысла жизни не существует. Литература занимается более приземленным и интересным делом.
Вику нравилось, что дон Леонидо читает его тексты. Ему казалось, что это самый простой способ вступить с ним в спор. Читает, значит, что-то ему обязательно должно не понравиться. Собственно, ради этого он и писал вечерами свои непроходные тексты. Ему хотелось спорить, но не для того, чтобы победить, нет, он хотел открыть для себя новые смыслы в давно застывших представлениях. Комлев не умел думать «как все», но для того, чтобы разговорить его, требовалось приложить усилия.
— Я не буду с вами спорить, — добавил Комлев.
— Почему? — удивился Вик. — Вполне почетное для писателя занятие.
— А потому, что я все равно окажусь прав.
— Даже в ситуации, когда заблуждаются оба спорщика?
— Хотите произнести вслух свои придуманные новые смыслы? Увольте. Надеюсь, вы не для этого навестили меня?
— Нет, я приехал по делу. А насчет смысла жизни… Все решается очень просто. Достаточно привести хотя бы один пример человека, обретшего смысл жизни, чтобы доказать существование этого феномена. Кажущаяся редкость его проявления говорит о том, что несчастных людей в нашем мире предостаточно. Жалеть надо людей, а не поощрять бессмысленность их существования.
— Прекрасный пример — это сам Вик, — неожиданно вмешалась в разговор Марта. — Он ходит и постоянно повторяет: «Если я не смогу заниматься литературой, зачем жить дальше»? Здесь главные слова: «Зачем жить».
— А для меня лучший пример — Миклухо-Маклай, — сказал Вик.
Комлев усмехнулся.
— Словосочетание «смысл жизни» имеет отношение скорее к религии, чем к реальной жизни. Предполагается существование некоего, невесть кем заранее написанного плана, которому каждый человек обязан неукоснительно следовать с первого дня рождения. Для рационального философа такое предположение абсолютно недопустимо. Но даже церковь признает, что люди обладают свободой выбора.
— Я думал об этом, — сказал Вик тихо. — Противоречие легко обходится, если признать, что смысл жизни человек получает не в готовом виде, а приходит к нему путем трудных исканий, преодолевая собственные заблуждения и ошибки, сделав решительный и самый важный выбор в своей жизни — делать ли свою жизнь содержательной или продолжать никчемное, бессмысленное существование.
— Ничего подобного люди не делают. Выживают, не думая об отвлеченных идеях. Возможность изменить свою жизнь, как правило, ничтожна.
— Но не нулевая. Вот Логов — он переселенец, через месяц он отправится на Марс. Свой выбор он сделал без давления, самостоятельно, — сказала Марта. — Он понял, что больше всего на свете хочет стать одним из тех парней, которым выпала честь завоевать чужую планету.
— Никогда не понимал, что заставляет переселенцев жертвовать жизнью ради призрачных побед, — сказал Комлев.
— Поиски смысла жизни!
— Бросьте! Какой смысл может быть в безрассудстве? Принесут ли эти несчастные хотя бы крошечную пользу Земле? Сомневаюсь!
— Они постараются, — сказала Марта.
— Ну вот, как и предполагалось. Прав оказался я, — сказал Комлев, даже не пытаясь скрыть известную долю разочарования, охватившего его из-за необходимости разъяснять не глупым, вроде бы, людям элементарные вещи. — Ваши аргументы, вне всяких сомнений, достойны внимания. Но мне кажется, что опровергнуть их будет не трудно. Не потребуется даже обращаться к диалектике или формальной логике. Но мне скучно этим заниматься. Ясно, что это не предмет для спора. Предположение о том, что человеческую жизнь можно оценивать, с точки зрения достижения особой цели, абсурдно. Какие бы хитроумные доводы вы не приводили.
— Есть вещи, которые трудно опровергнуть, — сказал Вик, который уже жалел, что ввязался в этот разговор. — Люди так устроены, что они нуждаются в смыслах. Так работает то, что обычно принято называть сознанием или интеллектом. Лишившись смысла, люди чахнут и быстро вымирают. А те из них, кто пытается выжить, замещают потерянный смысл симулякрами, подделками. Это могут быть чудовищные представления, не имеющие ничего общего с реальной жизнью. Другого способа существовать не придумано. Добавлю еще, что люди ни при каких обстоятельствах не признаются в самообмане, потому что только дураки, не дорожащие своей жизнью, разрушают собственные иллюзии.
— Жизнь, поддерживаемая иллюзиями, страшное дело! Согласитесь со мной, Вик.
— Мы все живем и работаем в придуманных мирах!
— Может ли каторжный труд этих несчастных людей облагодетельствовать Землю?
— Ну почему же несчастных? — вырвалось у Вика.
Комлев поднял вверх указательный палец и, потрясая им, сказал:
— В этом все дело. Переселенцев банально обманули, злые люди сказали им, что с помощью перемещения в пространстве можно достичь счастья, а они поверили. Всем и даром! Одновременно! Но так не бывает.
На несколько мгновений в комнате воцарилась полная тишина. Логов закрыл глаза. Он знал, что Вик использовал возникшую паузу для того, чтобы набрать больше воздуха в легкие. Трактовать потребность людей в счастье было его любимым развлечением. Но, наверное, не в этот раз. Обсуждать с Комлевым явно субъективные вопросы, на которые не существует однозначных ответов, ему было неинтересно.
— Мне про счастье ничего не известно. Что это? Вброс природного наркотика, состояние, процесс достижения какой-либо цели, удовлетворенность жизнью, обладание, удача? — сказал Вик задумчиво.
— Главная потребность любого человека, заложенная в его биологической сущности, — сказал Комлев.
— Сомневаюсь в этом, — ответил Вик. — Сейчас пишу повесть о человеке, который всю жизнь считал, что быть счастливым некрасиво. Он любил повторять, что древние греки учили — счастье потребно детям, животным и женщинам. А мужчина должен их этим самым счастьем обеспечивать.
— И чем закончится ваше повествование?
— Мой герой внезапно почувствовал себя счастливым. Это было крайне неприятно. Пришлось исправляться.
— Простите, Вик, я не понял, вы пишите сейчас новую повесть? — удивлению Комлева не было предела.
— Да, — твердо сказал Вик.
— Но как вам удается? За последний год я не написал ни одной строчки. Здоровье, знаете ли, не позволяет. Врачи меня предупредили, что если я продолжу занятия литературой, болезнь будет прогрессировать.
— Они всех предупредили, — мрачно сказала Марта. — Исключение сделали только для тех, про кого точно знали, что это бесполезно. Непослушных наказывают.
— Вас, Вик, не предупредили?
— Да. Про меня забыли.
— Так я и думал. Как же вы выжили?
— Собственно, поэтому я здесь.
— Ваш опыт может быть полезен другим писателям?
