Простые смертные - Митчелл Дэвид Стивен (читать книги полностью без сокращений бесплатно .txt) 📗
– Почту за честь. Спасибо всем за приглашение.
Когда Рафик ушел, я сказала:
– Я завтра пойду в город.
– Не уверена, что сейчас это имеет смысл, – сказала Мо.
– Мне нужно поговорить с доктором Кумар об инсулине.
– Сколько у тебя осталось? – спросила Мо, прихлебывая чай.
– На шесть недель, – сказала Лорелея, понизив голос. – Одна запасная инсулиновая помпа и три упаковки с катетерами.
– А сколько есть у доктора Кумар? – спросила Мо.
– Именно это я и хочу выяснить. – Я почесала руку, укушенную каким-то насекомым. – Вчера Конвой ничего не привез, а послезавтра… не думаю, что Конвои теперь вообще появятся. У нас есть вода; мы, возможно, сумеем как-то обойтись самым малым количеством еды, сумеем обеспечить себе относительную безопасность, если будем вести себя как в социалистической Утопии, но инсулин синтезировать без хорошо оборудованной лаборатории все-таки невозможно.
– А Рафик что-нибудь говорил на эту тему? – спросила Мо.
– Нет. Он мальчик умный. И так все понимает.
Через боковое окно на стену падал прямоугольник последних вечерних лучей. И на фоне этого прямоугольника то и дело мелькали тени птиц.
Одни тени были видны очень отчетливо, а другие – очень смутно.
Где-то я уже видела нечто подобное – но в другое время и в другом месте.
– Ба? – Лорелея явно ждала ответа на какой-то вопрос.
– Извини, милая. Я просто… Что ты сказала?
Радио по-прежнему молчало. Мо попросила Лорелею немного поиграть нам на скрипке после такого тяжелого дня, и моя внучка выбрала «She Moved through the Fair». Слушая ее, я мыла морской шпинат, а Мо потрошила рыбу, пойманную Рафиком. Мы решили, что гигантский дождевик поджарим в масле в последнюю минуту. Будь я помоложе, я бы, конечно, тоже отправилась с Максом помогать раненым и приводить город в порядок после случившегося, но теперь от меня проку было мало; вряд ли я годилась на то, чтобы копать могилы и сколачивать гробы из чего придется. А вот для отца Брейди дело найдется. Возможно, он уже провозглашает сейчас, что спасение Килкрэннога есть акт божественного вмешательства. «Как хорошо все-таки играет Лорелея!» – думала я. Прекрасно сыграла этот совершенно магический припев к песне! Видно, от отца унаследовала не только скрипку, но и музыкальные способности. Если бы Лол принадлежала к моему поколению или хотя бы к поколению Аоифе, вполне можно было бы подумать для нее о музыкальной карьере; но музыка, по всей видимости, станет еще одним еле теплящимся огоньком, который в итоге погасит Всеобщее Затемнение.
Рафик вломился в дом с таким грохотом, что все подскочили от неожиданности. Господи, что там еще случилось?
– Рафик, – спросила Мо, – говори, ради бога, скорей, в чем дело?
Он задыхался, хватая ртом воздух, и я сразу подумала: все проклятый диабет! Но Рафик, отдышавшись, стал тыкать пальцем куда-то вниз, на берег залива:
– Там, там!..
Лорелея перестала играть.
– Глубже дыши, Раф… В чем дело?
– Там корабль! – выпалил Рафик. – И лодка! И люди с оружием! Они плыли к нашему берегу, и когда увидели меня, то заговорили со мной через такой большой рупор. Но я не знал, что сказать. Из-за того… что сегодня случилось.
Мо, Лорелея и я смущенно переглянулись.
– Ты что-то непонятное говоришь, – сказала я. – Какой еще корабль?
– Такой! – Он снова ткнул пальцем в сторону залива.
Мне видно не было, но Лорелея выглянула в окно и охнула: «Господи!» Теперь уже и я поспешила к окну, и Мо заковыляла за мной следом. Сперва я видела только серо-голубые воды залива, но потом разглядела какие-то странные точки желтого света, пожалуй, метрах в трехстах от берега.
– Сторожевой корабль, – сказала Мо рядом со мной. – Кто-нибудь из вас видит, какой на нем флаг?
– Нет, – сказал Рафик. – Но с этого корабля и спустили лодку, и она быстро поплыла прямиком к нашему пирсу. И с этой лодки со мной говорили через тот большой рупор. Очень громко! – И Рафик руками изобразил мегафон.
– По-английски? – спросила Мо, и Лорелея одновременно с ней спросила:
– И что сказали?
– Да, по-английски, – ответил Рафик. – Спросили: «Холли Сайкс здесь живет?»
Мо и Лорелея посмотрели на меня; я посмотрела на Рафика:
– Ты уверен?
Рафик кивнул.
– Я и сам подумал, что ослышался, но он снова это спросил. И я прямо-таки окаменел от удивления, а потом, – Рафик посмотрел на Лорелею, – он спросил, живешь ли здесь ты, и назвал твое полное имя: Лорелея Орварсдоттир.
Лорелея вся как-то сжалась и посмотрела на меня.
– А ты не разглядел, это были не иностранцы? – спросила Мо.
– Нет, не разглядел. Они все были в таких огромных защитных очках. Но выговор у этого человека и впрямь был не очень-то ирландский.
Сторожевой корабль так и остался на прежнем месте. Довольно-таки большое стальное судно с оружейной башней и сдвоенными пушками на носу и на корме. Не помню уж, когда я в последний раз видела у нас в заливе такое военное судно.
– Может, это все-таки английский корабль? – снова спросила Мо.
Откуда мне было знать? И я сказала:
– Я слышала, что последние шесть судов Королевского военно-морского флота ржавеют в Мидуэе – ждут топливо, которое никогда не будет доставлено. Да и потом, разве британские суда не всегда ходят под «Юнион Джеком»?
– У китайских или русских судов было бы топливо, – разумно заметила Лорелея.
– Но что китайцам или русским от нас нужно?
– Или, может, это еще какие-то охотники за нашими солнечными батареями? – продолжала размышлять вслух Лорелея.
– Ты посмотри на размеры этого корабля, – сказала Мо. – У него водоизмещение три или четыре тысячи тонн. Подумай, сколько топлива понадобится, чтобы сюда дойти. Нет, они сюда пожаловали явно не за несколькими далеко не новыми батареями.
– А вы видите моторку? – спросила я у детей и поправилась: – Моторную лодку?
Лорелея ответила не сразу – вглядывалась.
– Нет, я никакой лодки не вижу.
– Она, наверное, за пирсом, – с раздражением сказал Рафик.
И в эту минуту Зимбра, протолкнувшись у меня между ногами, подскочил к двери и зарычал на густые темные заросли боярышника у калитки. Ветер колыхал высокую траву, кричали чайки, а вечерние тени были длинными и остроконечными.
Они уже здесь, поняла я.
– Раф, Лол, – прошептала я, – быстро на чердак.
Оба начали возражать, но я тут же это пресекла:
– Пожалуйста.
– Не волнуйтесь, – сказал от калитки какой-то человек в военной форме, и мы все дружно вздрогнули от неожиданности.
Он подошел чуть ближе, и стал виден камуфляж, эргошлем и аудиовизор, которые скрывали его лицо и возраст и делали его похожим на какое-то насекомое. Сердце у меня понеслось вскачь, а он между тем попытался нас успокоить:
– Мы куда дружелюбней тех, что заходили к вам сегодня с утра.
Первой взяла себя в руки Мо.
– Кто вы такой? – строго спросила она.
– Капитан третьего ранга Аронссон. Военно-морской флот Исландии. А мой корабль называется «Сьялуфстади», что значит «Независимость». – Говорил он по-военному отрывисто и четко, а когда повернулся влево, его пуленепробиваемый аудиовизор вспыхнул в лучах заходящего солнца. – А это лейтенант Эриксдоттир. – Он указал на хрупкую женскую фигурку с ним рядом. Лейтенант Эриксдоттир, также наблюдавшая за нами, не снимая аудиовизора, кивнула в знак приветствия. – И наконец разрешите вам представить «мистера» Гарри Веракруса, советника президента, который сопровождает нас в этой миссии.
Третий человек сделал шаг вперед; он был одет как рассеянный любитель птиц, которые во множестве слонялись с фотоаппаратами по разным странам в эпоху, предшествовавшую Затемнению: на нем был рыбацкий свитер и всепогодная куртка-ветровка на молнии, в данный момент расстегнутая. Он был молод, едва за двадцать; губы выдавали его африканских предков, а глаза – восточно-азиатских; кожа у него была вполне европейская, а волосы гладкие и черные, как у американских индейцев, как их показывали в старых фильмах.