Победитель невозможного - Велтистов Евгений Серафимович (е книги txt) 📗
Ребята сдали работы. Лишь перед Вовой Корольковым, соседом Сергея Сыроежкина, лежала толстая тетрадь в коричневом переплете.
«Неужели и это тоже мне?» — весело подумал Таратар и спросил Королькова:
— Ну, а ты?
— Я не хотел бы… так сразу, — сказал побледневший Корольков.
— Почему?
— Это очень ценная работа.
«Недаром товарищи зовут его Профессором», — подумал Таратар и сказал:
— Назови тогда проблему, чтоб все оценили ее значение.
— Доказательство теоремы Ферма, — произнес едва слышно Профессор.
Таратару стало жалко способного ученика: до чего себя загнал, просто зачах за письменным столом. А все виноват он, учитель, со своими свободными заданиями. Им ведь только волю дай, этим самолюбивым юным «фермистам», — день и ночь будут атаковывать неразрешимые задачи, пока не потеряют здоровье. Да ведь разве докажешь теорему Ферма!
— А ты делаешь зарядку по утрам? — спросил учитель Королькова.
Корольков взглянул на учителя с таким изумлением, словно тот обратился к нему по-марсиански.
— Это доказательство Великой теоремы Ферма, — упрямо повторил он.
Таратар взял тетрадь Профессора, быстро перелистал работу. В глазах зарябило от бесконечных фиолетовых формул, заполнивших тетрадь. Профессор писал мелкими, аккуратными, почти печатными буквами.
— Теорема Ферма доказана для шестисот частных случаев, — медленно произнес Таратар. — Математики всего мира отказались решать теорему. Неужели тебе удалось найти совсем новый пример?
— Здесь не пример. Здесь решение всей теоремы! — Профессор сел на свое место, как победитель.
Таратар взвесил в руке пухлую тетрадь. «Мало было за триста лет доказательств недоказуемой теоремы! Вот еще одна донкихотовская попытка, возможно, даже и оригинальная…»
— Предварительно поздравляю. — Усы Таратара хитро шевельнулись. — Хотя Ферма и не оставил нам никаких доказательств, дома я проверю твою работу.
— Ферма не счел нужным писать решение, так как оно очень длинное, — напомнил Профессор.
— И ни один гений не нашел до сих пор ответа.
— Ну и что же? — Профессор пожал плечами. — Я и есть тот гений, который нашел ответ.
Таратар ждал взрыва смеха, но в классе почему-то было тихо. Он обвел взглядом класс. Все были слишком серьезные.
Таратар забеспокоился: что это с ними?..
— Возможно, что я соглашусь с тобой, когда проверю, — предположил Таратар.
— Разумеется, — спокойно ответил Профессор. Только теперь он начал постепенно розоветь: сначала запылало одно ухо, потом другое. Как видно, совесть спускала математика с недоступных научных вершин на обычную классную парту, осторожно придерживая за уши.
— А что тут такого! — вмешался Макар Гусев. — Раз он доказал…
И снова никто не засмеялся.
— Верно, Таратар Таратарыч… простите, Семен Николаевич! — подхватил Сыроежкин, вскочив с места. — Если хотите знать, не один Профессор так думает! Не удивляйтесь, пожалуйста, но здесь все гении!.. Обыкновенные гении… Вот смотрите.
И он вытащил из парты картонную коробку, на которой была изображена пара ботинок фабрики «Луч». Из коробки Сыроежкин достал маленький прибор. Лампочка от карманного фонаря, миниатюрная турбина, ручка. Конструктор пригласил учителя:
— Покрутите, пожалуйста.
Таратар осторожно раскрутил ручку. Лампочка загорелась.
— Настольная электростанция, — сказал с одобрением Таратар. — Изящно сделана. Но это уже сюрприз для учителя физики.
— Вечный двигатель! — провозгласил Сыроежкин.
— Позвольте, — пробормотал, нахмурившись, Таратар, — вечных двигателей, как доказано наукой, не может быть.
— Пожалуйста — вот он! — Сыроежкин величественным жестом указал на изобретение.
— Просто здесь механическая энергия переходит в электрическую… — сказал учитель.
— Правильно! — согласился счастливый изобретатель. — Очень даже просто: одна энергия переходит в другую. Вы только повертели ручку, а лампочка будет гореть день, два….
Таратар посмотрел на прибор. Лампочка действительно горела — всего лишь от легкого поворота ручки. Такого «двигателя» Таратар никогда раньше не видел.
— Ты утверждаешь, что в твоем приборе нет никакого источника тока, — произнес учитель. — Значит, ты тоже гений?
— Конечно!
Таратар прошелся по классу, близоруко щуря глаза. «Что здесь происходит? Может быть, это заговор?.. Или мне все снится?..» Он внимательно осмотрел ряды и на мгновение задержал взгляд на серьезном лице. Электроник всегда говорит правду, он не позволит молоть чепуху…
— Как нелегко быть учителем гениев, — произнес тихо Таратар. — Здесь упоминали Кеплера. Учителем великого Кеплера был знаменитый астроном Тихо Браге, изучавший планету Марс… Пьер Ферма… Пожалуй, его учителями можно назвать всех древнегреческих математиков… А у вас — Таратар. (Кажется, ему удалось установить привычное настроение в классе. Гении улыбались.) Как ты думаешь, Электроник, твой друг Сыроежкин действительно изобрел вечный двигатель?
Все уставились на Электроника. Он спокойно ответил:
— Название не совсем точное. Но этот двигатель практически без трений… — И Электроник стал перечислять формулы нового изобретения.
— Проще говоря, вечный двигатель, — прервал друга Сыроежкин и указал на светящуюся лампочку.
— Ура Сыроежкину! — крикнул Макар Гусев. — Гений номер два.
В дверь постучали. Распахнулись обе створки, и вошел опоздавший Смирнов. Вошел он очень странно, боком, прижимая к животу большой алюминиевый бак. Ребята с первой парты бросились ему на помощь. Витька Смирнов крепче прижал бак, прохрипел:
— Погодите, ребята… Я сам… Ценное изобретение!
— Смирнов, что это за бак? — осведомился Таратар.
— Это не бак. — Виктор Смирнов осторожно водрузил свою ношу на стол, вытер пот со лба, простодушно улыбнулся. — Извините, Семен Николаевич… Пришлось дождаться, пока все уйдут из дома. Это кастрюля. Мама в ней варенье варит. Ну а пока кастрюля свободна, я ее занял под опыт.
— Какую же проблему можно сварить в такой кастрюле? — пошутил Таратар.
— Вот. Смотрите!
Смирнов поднял крышку, и все вскочили с места, окружили учительский стол.
