Лес Рук и Зубов - Райан Керри (читаем книги .txt) 📗
Он швыряет мне узел, и я прижимаю его к груди одной рукой, в другой зажат клинок. Затем он хватает с крючка мехи с водой и оглядывается на меня. Я все еще стою, прижавшись к стенке.
Гарри берет меня за руку. Его пальцы скользят по белой веревке, и на губах появляется тень улыбки. Он что-то говорит, но за воем сирены ничего не разобрать.
Вдруг весь наш домик вздрагивает: что-то с размаху врезается в дверь. Гарри отворачивается от меня, хватает Джейкоба, перекидывает его через плечо и напоследок поглаживает рукой строчку из Писания у входа. Мне хочется закрыть глаза и не видеть происходящего. Притвориться, будто этот день еще не начался и никогда не начнется.
Я пытаюсь приноровиться к ритуальному клинку, моему единственному оружию. Всех жителей деревни с малых лет учат обращаться с оружием и драться. Но деревянная рукоять слишком гладкая и скользкая от пота, сам ритуальный клинок кажется чересчур громоздким, да еще и узел с едой мешает мне сохранять равновесие.
В следующий миг Гарри распахивает дверь, и мы бросаемся бежать.
Хотя Гарри тащит на себя мальчика, воду, топор и такой же узел с едой, он бежит быстрее меня и гораздо увереннее. От ужаса я почти ничего не вижу перед собой. Аргус путается у меня под ногами, не находя другого укрытия, и я то и дело спотыкаюсь.
Наш домик стоит за собором, на самом краю деревни. Платформ здесь очень мало, и я со всех ног бросаюсь к ближайшей, хотя увесистый узел с едой здорово мешает бежать. Когда я уже хватаюсь за нижнюю ступень лестницы, она вылетает прямо у меня из-под носа, и пальцы соскальзывают с влажного от утренней росы дерева. Я задираю голову: платформа заполнена только наполовину. Человек, поднимающий лестницу, молча пожимает плечами. Даже не извинившись! Впрочем, за воем сирены я бы все равно ничего не услышала.
Люди на платформе стреляют из луков, причем цель их где-то совсем рядом: мимо моего уха со свистом пролетает стрела. Уж не знаю, кому она предназначалась, мне или кому-то другому, но оборачиваться я и не думаю. Реальность в этот миг для меня невыносима, поэтому я просто отодвигаю ее на второй план.
В отчаянии я озираюсь по сторонам в поисках другой платформы и бросаюсь к ней. Аргус все еще рядом: он хватает зубами мою юбку и рывком тянет на себя, так что я теряю равновесие и падаю на колени. Поднимаю голову… и вдруг вижу Трэвиса: он совсем рядом, у лестницы, ждет своей очереди, чтобы подняться на платформу. Кэсс тоже тут.
Ничего не могу с собой поделать и во всю глотку ору его имя.
Конечно, это бесполезно. Сирена воет слишком громко, да и паника всех нас оглушила. Я зажмуриваюсь и снова истошно ору, вкладывая в крик последние остатки сил. Внезапно сирена умолкает: ровно в ту секунду, когда крик срывается с моих губ. Деревня погружается в полную тишину, лишь имя Трэвиса эхом отдается в деревьях.
Такое чувство, словно я заморозила весь мир. Трэвис поднимает голову, и наши взгляды встречаются. Два удара сердца, три — и мы почти один человек. На долю секунды в нашем собственном безмятежном мирке существуем только мы, я даже чувствую его поцелуи на запястьях.
А потом кто-то дергает меня за рукав, мужчины начинают выкрикивать приказы, и со всех сторон, вдребезги разбивая тишину, летят стоны Нечестивых. Я замахиваюсь узлом, но это Гарри; мой удар он благополучно отражает.
Схватив меня за руку, он бежит прочь от скопления домов, прочь от переполненных платформ и Трэвиса к собору. Я слышу крики людей. Ужас, боль, отчаяние. Они сливаются со стонами Нечестивых в единую песнь битвы.
Что-то дергает меня за волосы, я спотыкаюсь и падаю на одно колено, а потом сразу откатываюсь в сторону, прочь от скользких серых рук. Нечестивая бросается за мной, Аргус бешено лает, а я лихорадочно шарю в траве, пока не нащупываю гладкую рукоять ритуального клинка. Я размахиваюсь и вонзаю клинок прямо в плечо Нечестивой.
Прежде я никогда не использовала оружие против живых мертвецов и едва сдерживаю рвотный позыв, когда гладкий металл входит в мягкую плоть и упирается в кость. Нечестивая все тянет ко мне руки, одна из которых почти отрезана, грязные светлые волосы паклей свисают со лба. Я пытаюсь вырвать клинок, но мне нужна точка опоры.
Нечестивая падает прямо на меня: в раззявленном рту не хватает половины зубов. Я выставляю перед собой руки, но она цепляется за них и щелкает пастью так близко, что вонючее дыхание пропитывает меня насквозь. Я бью ее ногами, колочу руками — все бесполезно. Тогда я закрываю глаза и жду.
XV
Боли все нет и нет. Я приоткрываю один глаз и вижу, что ритуальный клинок не дает Нечестивой впиться в мое тело: длинное лезвие вонзилось в кость, а рукоять — в землю рядом с моей головой. Она бьется и сучит руками, царапая пальцами мои щеки.
Я начинаю выползать из-под нее, отталкиваясь ногами и локтями. Чьи-то руки хватают меня за плечи, я тщетно пытаюсь отбиваться, но это Гарри: он вытаскивает меня из-под Нечестивой и одним ударом сносит ей голову. Я силюсь выдернуть клинок, однако Гарри уже тащит меня за собой, и я вынуждена бросить свое единственное оружие, без него руки кажутся такими пустыми и слабыми…
Все тело трясет, колени подгибаются, горло горит от слез. Воздух пахнет кровью, ее железный привкус осел у меня на языке. Грудь содрогается от каждого вдоха, словно я никак не могу надышаться.
Куда бы я ни взглянула, всюду мои друзья и соседи падают жертвами Нечестивых. Кто-то уже умер и Возвратился: у них изъедены шеи, оторваны руки или ноги. Из тумана со всех сторон продолжают наступать живые мертвецы.
Они везде. По ним стреляют с платформ, чтобы хоть как-то защитить оставшихся внизу людей, но Нечестивые идут сплошной волной, их становится все больше, а в тумане почти невозможно отличить мертвых от живых…
Слева стоит Гарри с Джейкобом на плече. Он показывает пальцем направо: там возвышаются неприступные каменные стены собора. Нечестивые до него еще не добрались, они наступают с другой стороны. У окон на втором этаже стоят Сестры и Стражи, осыпая все внизу бесконечным градом стрел.
Слышится стук молотков: это заколачивают досками большие окна первого этажа. Мы еще довольно далеко, когда две Сестры выбегают из-за угла, по дороге закрывая толстые ставни на всех окнах, а потом начинают пробираться к главному входу, у которого стоит и машет рукой третья Сестра.
С последним окном возникает какая-то заминка. Мы подбегаем ближе: две Сестры лихорадочно пытаются закрыть ставни, но не могут. В конце концов одна из них толкает вторую к входу в собор, а сама остается на улице. Только тут я узнаю в ней Сестру Табиту.
Она налегает на тяжелую деревянную ставню всем телом, та наконец поддается и с грохотом захлопывается. Сестра Табита поднимает с земли тяжелый железный брусок, закрепляет его в скобках по обе стороны от окна, а потом кидается к входу в собор и громко барабанит в дверь.
Мы с Гарри бросаемся за ней — только бы успеть! Я кричу, чтобы нас подождали, но мне не хватает голоса, и слова вываливаются изо рта бесполезными комками.
Однако Сестра Табита словно что-то почувствовала: когда ей открывают дверь, она оборачивается. Руки других Сестер пытаются затащить ее внутрь, но она замерла на месте…
И медлит.
Мир вокруг меня не то чтобы останавливается… скорее становится необычайно ярким и объемным. В какой-то миг мне кажется, что я вышла из своего тела и парю над землей, глядя вниз. Я больше не чувствую ни жжения в легких, ни слабости в ногах, ни боли в коленке.
Сестра Табита почти улыбается, глядя на нас, и сжимает край двери побелевшими пальцами. Я шагаю все медленнее и вижу, как другие Сестры тащат Сестру Табиту внутрь и умоляют закрыть дверь.
Но она ждет, перегородив собой дверной проем, а потом делает шаг нам навстречу и протягивает руку, словно это поможет нам бежать быстрей…
Справа от нее мелькает что-то ярко-красное.
Она не замечает алого всполоха, зато видит, как я вдруг останавливаюсь, видит мое искаженное ужасом лицо и наверняка слышит, как кто-то бежит по сухой земле.
