Мятежная - Рот Вероника (читать книги без сокращений .txt) 📗
– Но я рассказалатебе про Уилла! – кричу я. – И сыворотка правды тут ни при чем. Ясама сделала выбор!
– Что?
– Я была в сознании. Под действием сыворотки. Могла солгать, скрыть все от тебя. Но решила, что ты заслужил право знать правду.
– Хороший способ, – скривившись, отвечает он. – На глазах у сотен людей! Какая интимная обстановка!
– А, значит, я не только должна поведать тебе об убийстве, но и сделать это в правильной обстановке? – недоумеваю я. – В следующий раз надо заварить чайку, свечки зажечь, да?
Тобиас издает стон и, развернувшись прочь, делает пару шагов назад. Когда он поворачивается ко мне, его щеки покрыты красными пятнами. Я еще ни разу не видела его таким.
– Иногда с тобой бывает очень трудно, Трис, – шепчет, глядя в сторону.
Мне хочется сказать ему, что со мной действительно нелегко. И я бы не выжила в последнюю неделю, если бы не он. Но я просто смотрю на него, а в ушах стучит пульс.
Я не могу признаться ему в том, насколько он мне нужен. И я не могу жить без него, точка. Но мы не можем даже довериться друг другу, поскольку не знаем, сколько еще проживем на этой войне.
– Прости, – отвечаю я. Во мне не осталось ни капли гнева. – Мне следовало быть честнее с тобой.
– И все? – хмурится он.
– А что еще ты собирался услышать?
В ответ он просто качает головой.
– Ничего, Трис.
Я гляжу, как он уходит, и внутри меня растет пустота. Кажется, я скоро разорвусь на части.
Глава 14
– Так, какого хрена ты здесь делаешь? – спрашивает меня кто-то.
Я сижу на матрасе в коридоре. Я пришла сюда, но забыла, для чего, поэтому просто ничего не делаю. Я поднимаю взгляд. Линн. Я познакомилась с ней, когда она наступила мне на ногу в лифте в небоскребе «Хэнкок Билдинг». Сейчас она стоит рядом и глядит на меня, приподняв брови. У нее отросли волосы. Они еще короткие, но ее голова уже не выглядит, как череп.
– Сижу. И что? – отвечаю я.
– Ты смехотворна, вот и все, – со вздохом замечает она. – Собирай шмотки. Ты лихачка, и пора вести себя соответственно. Из-за тебя у нас плохая репутация у правдолюбов.
– Почему именно?
– Делаешь вид, что нас не знаешь.
– Я просто старалась помочь Кристине.
– Кристина, – фыркает Линн. – Влюбленная соплячка. Люди гибнут. На войне такое случается. Со временем она поймет.
– Ага, люди гибнут, но не всегда их убивает лучшая подруга.
– Без разницы, – отвечает Линн. – Пошли.
У меня нет причин отказываться. Я встаю и следую за ней по коридорам. Она быстро шагает, и мне приходится не отставать.
– Где твой страшный приятель? – спрашивает она.
Мои губы кривятся, как от кислого.
– Он не страшный.
– Нет, конечно же, – ухмыляется она.
– Не знаю, где он.
– Ну, тогда можешь и его из постели поднять. Нам надо забыть об этих ублюдочных детях союза лихачей и эрудитов. Снова стать единым целым.
– Ублюдки от союза лихачей и эрудитов, надо же, – смеюсь я.
Она толкает дверь, и мы оказываемся в большом помещении, напоминающем мне вестибюль. Пол здесь выложен черным мрамором с огромным белым символом посередине, но этот знак закрыт койками и матрасами. Лихачи, мужчины, женщины и дети, повсюду, и ни единого правдолюба.
Линн ведет меня влево, между рядами постелей. Глядит на мальчишку, сидящего на одной из крайних, на пару лет нас моложе. Он пытается развязать узел на шнурках.
– Гек, придется тебе найти другую постель, – произносит она.
– Что? Ни за что, – отвечает он, даже не поднимая взгляда. – Я не буду снованоситься взад и вперед только из-за того, что тебе на ночь глядя захотелось потрепаться с одной из твоих дур-подружек.
– Она мне не подружка! – рявкает Линн. И она права. – Гек, это Трис. Трис, познакомься с Гектором, моим младшим братом.
Услышав мое имя, мальчик вздергивает голову и открывает рот.
– Привет, – здороваюсь я.
– Ты дивергент, – отмечает он. – Мама говорила держаться от вас подальше, вы опасны.
– Ага, большой страшный дивергент, и силой мысли она заставит твою голову лопнуть, – говорит Линн, тыкая ему промеж глаз указательным пальцем. – Только не говори, что на самом деле веришьво всю эту детскую чушь про дивергентов.
Его лицо становится пунцовым, и он хватает часть своих вещей, лежащих кучей рядом с постелью. Мне неудобно, но он быстро перекидывает все через пару матрасов. Гектор не собирается уходить далеко.
– Я сама, – говорю я. – В смысле лягу спать.
– Ага, конечно, – ухмыляется Линн. – Но он заслужил такое отношение. Назвал Зика предателем, прямо в лицо Юрайе. Не то чтобы это неправда, но не надо стебаться. Думаю, это в нем от правдолюба. Считает, может говорить все, что вздумается. Эй, Мар!
Марлен приподнимает голову с матраса и улыбается мне во все зубы.
– Эй, Трис! – говорит она. – Добро пожаловать. Что такое, Линн?
– Не пошлешь девчонок за одеждой? – говорит Линн. – Только не рубашки. Джинсы, белье, ботинки?
– Конечно, – кивает Марлен.
Я кладу нож рядом с матрасом.
– О какой «детской чуши» ты упоминала? – спрашиваю я.
– Про дивергентов. Люди с особыми способностями мозга? Ладно, а?
Она пожимает плечами.
– Знаю, что ты в нее веришь, но я – нет.
– Тогда как ты объяснишь мне способность сохранять осознание во время симуляций? – спрашиваю я. – Или вообще не поддаваться им?
– Думаю, лидеры фракций выбирают людей случайным образом и испытывают на них другие симуляции.
– Зачем им это?
Она машет рукой.
– Отвлекающий маневр. Все озабочены дивергентами, как моя мама, и перестают обращать внимание на остальное. Другой способ контроля сознания.
Она оглядывает меня и топает носком по мраморному полу. Интересно, помнит ли она, как сама была под контролем сознания. Во время симуляции.
Я так сосредоточилась на том, что случилось с альтруистами, и совсем забыла о лихачах. Сотни людей очнулись и узнали, что на них легло черное клеймо убийц. Но они совершали преступления не по своей воле.
Я решаю не спорить с ней. Если она хочет верить в заговор властей, не уверена, что я смогу ее переубедить.
– Я принесла одежду, – говорит Марлен, подходя к нашим матрасам. У нее стопка черной одежды размером с ее грудную клетку, и она с гордостью отдает ее мне.
– Я даже твою сестру на чувство вины пробила, Линн. Она три платья отдала.
– У тебя сестра есть? – спрашиваю я Линн.
– Ага. Ей восемнадцать. Была на инициации вместе с Четыре.
– Как ее зовут?
– Шона, – отвечает она и смотрит на Марлен. – Я сказалаей, что платья нам теперь не скоро понадобятся, но она, как обычно, не слушала.
Я вспоминаю Шону. Она была среди тех, кто ловил меня на спуске с небоскреба.
– Драться в платье было бы легче, – говорит Марлен, постукивая пальцами по подбородку. – Ногами махать проще. Кому какая разница, если ты посверкаешь перед врагами нижним бельем, если ты им заодно наваляешь?
Линн умолкает, видимо, понимая, что это умно, но не желая признаваться.
– А насчет посверкать нижним бельем? – спрашивает Юрайя, обходя матрас. – Я всегда «за».
Марлен тыкает его кулаком в руку.
– Мы ночью собираемся залезть на «Хэнкок Билдинг», – говорит Юрайя. – Вам надо идти. В десять.
– Спуск по тросу? – спрашивает Линн.
– Нет. Наблюдение. Мы слышали, что у эрудитов свет целую ночь горит, так будет проще заглядывать в окна. Посмотреть, что они там делают.
– Я иду, – говорю я.
– Я тоже, – откликается Линн.
– Что? Ой, я тоже, – произносит Марлен, улыбаясь Юрайе. – Надо еды взять. Пошли?
– Конечно, – подытоживает он.
Марлен машет рукой, и они уходят. Обычно она слегка подпрыгивает, будто все время спотыкается. Но сейчас ее шаги более плавные, красивые, но лишенные той детской радости, которую я всегда в ней замечала. Что с ней случилось, когда она была под действием симуляции?
