Котэрра - Хаецкая Елена Владимировна (книги онлайн бесплатно txt) 📗
Первый жрал в три горла и все силы тратил на разврат. После того недоразумения с соседской болонкой его, разумеется, пришибли, но где-то ещё два месяца дворовые кошки приносили котят только его масти.
Второй был мрачной скотиной с бандитскими наклонностями. Он вырвал глаз колли с первого этажа и располосовал ногу народному депутату. Этого застрелил милиционер.
Третий всё воровал. То есть не то, чтобы только съестное, а вообще всё, включая деньги и сигареты. Впрочем, с ним мы жили довольно мирно: вечером я выпускал его в форточку, а утром он обычно что-нибудь приносил — большей частью всякую ерунду. Что с ним сталось — не знаю. Очевидно, сорвался с карниза.
Четвёртый был наркоманом. То есть дня не мог прожить без валерьянки. Однажды меня полмесяца не было дома — так он взломал аптечку и слопал весь мышьяк, как будто для него доставали!
Пятый не давал спать соседям. Вылезет, гад, на дровину для просушки белья — и орет. Ну и дождался — плеснули кипятком с верхнего этажа.
Теперь вот завёл шестого. Ну, этот, кажется, хуже всех. Забьётся в угол и смотрит на меня с ужасом целыми днями. Я терплю-терплю, но как-нибудь не выдержу — возьму за ноги да и хрястну об угол… Тоже мне укор совести нашёлся!
Е. НУЛИК (мой тогдашний псевдоним).
Вот, собственно, и весь текст. Вид у меня, надо полагать, был самый ошалелый. Нет, правда… В чём криминал-то? Что милиционер кота застрелил?.. Ой, там же ещё про народного депутата!..
— Понимаете… — со вздохом сказал майор, забирая бумагу. — Как-то больно обаятельно они у вас получаются… Вроде бы тратите на каждого две-три строчки, а котики — прямо как живые. Особенно последний…
Крыша у меня после этих его слов не поехала лишь потому, что такого выражения тогда в природе не было. Не добралось оно ещё до Волгограда… Зато пробки у меня перегорели вмиг.
— Н-ну… — выдавил я с натужной улыбкой. — Стараемся… Персонажи ведь… Каждого хочется… порельефнее… поярче…
Затем меня осенило, что майор умышленно морочит мне голову, явно собираясь чем-то в дальнейшем огорошить. С подходцем, видать, колет… Как Лапшин у Юрия Германа. Комплиментов вон успел наплести… Ох, не коты его интересуют… Нет, не коты…
— Любите их небось?.. — улыбнулся майор.
— Д-да… — сипло ответил я, плохо уже соображая, что говорю. — Л-люблю… Котов люблю… собак… вообще животных…
— Хм… Собак?.. — Он недоверчиво качнул головой, бросив меня ненароком (ну да, ненароком! Жди!) в холодный пот. Снова выдвинул ящик и выложил на стол стопу рукописей с торчащими из нее закладками, причём на верхнем листе этой кипы я тут же углядел штамп Нижне-Волжского книжного издательства, правда, не чернильный — просто чёрный. Видимо, ксерокопия…
— Да нет… — с сожалением проговорил майор, разнимая рукопись на первой закладке. — С собаками у вас не то чтобы натянутые отношения, но… Вот послушайте. Рассказ «Строительный». Самое начало… «У ног его, задрав встревоженные морды, сидели дворняжки Верный и Рубин…». — Майор поджал губы и, досадливо покряхтев, стукнул кончиками пальцев по неугодившей строчке. — Ну вот не вижу я, хоть убей, этих ваших дворняжек! Ну, сидели у ног, ну морды у них встревоженные… Но как-то не сочувствуешь им, не сопереживаешь… Вы согласны со мной?
Я смог лишь мелко покивать в ответ, отчего зубы мои слегка задребезжали. Ох, что-то серьёзное он нам шить собрался! Уж больно издалека заходит…
— Далее! — Майор перебросил ещё пару страниц. — «Вдалеке завыли собаки. Генподрядчик вздрогнул…». Вы же их здесь явно делаете предвестниками несчастья, вроде ворон… Ну разве так можно?.. Или вот в рассказе «Монумент»… Сами послушайте, как ваш герой о них отзывается: «Собак тоже развели… Никогда столько собак в городе не было…».
— Он отрицательный… — прохрипел я. — Он отрицательный персонаж…
— Допустим, — согласился майор. — Но давайте сравним. Давайте посмотрим, как вы описываете кошек… Рассказ «Пробуждение». Так… Вот он у вас запрокинул голову… Ага!.. «Что-то падало с огромной высоты многоэтажного дома — что-то маленькое, пушистое, живое…». Чувствуете разницу в отношении? И далее… «То ли она не удержалась на ледяной кромке крыши, то ли её выбросил из окна лестничной площадки какой-то мерзавец…».
Пока он читал, я успел с судорожным вздохом скосить глаз в сторону полного синевы незарешёченного окна. Неужто всё, а? Неужто допрыгались?..
Но тут цитата кончилась, и я поспешил отвести взгляд от синевы за окном. Майор смотрел на меня с усмешкой.
— И слово-то ведь какое выбрали!.. — посетовал он. — Мерзавец — надо же! Раз выбросил из окна кошку — значит, уже и мерзавец… — Майор вновь собрал кипу листов воедино и устремил на меня загадочно мерцающие серые глаза.
— Что вы от меня хотите?.. — сипло сказал я.
Нет, вру. Ничего я не сказал. Это надо было сойти с ума, чтобы задать подобный вопрос. На него ведь и ответить могли. Короче, всё, на что я отважился, это оттянуть пальцами ворот свитера и произвести горлом некое вопросительное сипение.
— Я хочу всего-навсего дать вам добрый совет, — сухо сказал майор. — Прекращайте вы эту вашу кошачью пропаганду…
Сначала я подумал, что недослышал. Точнее — переслышал, что, впрочем, тоже неудивительно, если учесть моё состояние. Возможно, что слово «кошачью» майор не произносил вообще, возможно, оно само собой возникло в моём вконец замороченном мозгу. Не решаясь переспросить, я сидел в предобморочной тишине, как сейчас помню, держа руки на коленях. На глубокий внешний вырез окна вспорхнул воробей, повертелся, потом скосил глаз в кабинет — и, истерически чирикнув, опрометью ушёл в синеву. Майор неспешно выравнивал кипу машинописных листов. Приведя её в идеальный порядок, полюбовался — и спрятал в стол. Потом снова поднял голову.
— Скажите… — мягко осведомился он. — А вот эта ваша юмореска про котов… Она что, полностью соответствует действительности?
— Это… насчёт моего морального облика? — спросил я в тоске.
— Нет-нет. Я о количестве животных. Неужели и впрямь шесть штук за два года?..
— Н-ну… около того…
— А собачку завести желания не возникало?
— У нас квартира на шестом этаже… — виновато ответил я. — Да и выгуливать некогда…
Майор сочувственно покивал.
— Скажите, — снова заехал он издалека, — а вы никогда не задавали себе такой вопрос: почему это русские люди в большинстве своём любят собак больше, чем кошек?
— Советские, — машинально поправил я (ну не придурок, а?).
— Что?
— Советские, — повторил я, поскольку деваться уже было некуда. Слово, знаете ли, не воробей. Воробью — что? Чирикнул — и в синеву… Я запоздало ужаснулся и принялся выпутываться: — Понимаете, до революции дело обстояло несколько иначе… Русский мужик считал собаку нечистым животным и в избу не пускал. А вот кошка жила в избе… Я ничего не придумываю — так в словаре Даля…
Майор посмотрел на меня благосклонно.
— Да, — сказал он. — Я оговорился умышленно… То есть история вопроса вам знакома?
— Какого вопроса?.. — переспросил я, холодея.
— Ну, не скромничайте, Евгений Юрьевич, не скромничайте. — Майор прищурился и процитировал — на этот раз наизусть: — «Покажите мне хоть одного человека, который умер бы на могиле своей собаки…».
И вот тут я, братцы вы мои, окоченел. Фразу эту я придумал и занёс в записную книжку всего две недели назад. Идиоты! Боже, какие мы идиоты!.. Надо же — литературу прячем… Да куда ты и что от них спрячешь! Насквозь видят…
— Вы что же, думаете, только тот писатель выполняет социальный заказ, кто воспевает строительство БАМа? — Майор усмехнулся, и, как мне показалось, зловеще. — Не-ет… Тут всё, поверьте, куда сложнее и тоньше!.. А ну-ка вспомните: когда вы услышали в первый раз, что собака — друг человека?
— Н-не помню… В первом классе, наверное…
— Вот видите! Вы это знали ещё в первом классе. Собака — верный, преданный друг. Кошка — предатель. А человек, не любящий собак… Кстати, кто у нас в стране прежде всего не любит собак?
