Клей - Веди Анна (книги регистрация онлайн бесплатно .TXT) 📗
– Кому это надо? – спрашивает внутренний голос.
– Для утешения своего Эго и тщеславия, – отвечает он себе.
– Это же бред. Это не продлит жизнь. А удовольствие от этого сомнительное.
Самомнение, гордость, самоуважение, чувство, что он достойный, нужный человек, тщеславие, раздутое Эго, – всё это можно испытывать и без поступков, оставляющих след в поколениях. И даже получится без крайностей.
– Зачем я опять согласился на эту работу? – вслух спрашивает он.
Его терзают сомнения. Тревога и беспокойство овладевают разумом. Каким же мазохистом надо быть, чтобы любить эти перелёты! Перемещения в пространстве. Это жутко страшно.
– Ты же мужчина. Успокойся! – слышит он внутри себя голос отца.
– Хорошо. Я спокоен. Какое, к чёрту, спокойствие?! У меня тревога и беспокойство.
– Так! Необходимо осознать тревогу, отпустить её и расфокусироваться.
– Да, тревога, страшно, – говорит сам себе Оливер. – Это естественно. В космосе мне всегда страшновато, ничего не поделаешь. Пугает бессилие и беспомощность. Ясно, тревога из-за бессилия. С этим я ничего не могу сделать. Это не будет вечно, это надо пережить. Хорошо бы уснуть и проснуться уже на месте. Кто-то, кстати, пьёт таблетки и спит. Я не любитель. Я знаю, что после переживания страха становится лучше, и я становлюсь сильнее духом. Максимум, что меня ожидает, это смерть. Когда-нибудь мне придётся к этому прийти. Какая разница, когда именно? Если это произойдёт сейчас, я думаю, что прожил счастливую, наполненную жизнь. В ней было всё: и радости, и печали. И если она завершится сейчас, в космосе, пусть будет так.
С этими мыслями он успокаивается, принимая ситуацию и отпуская её. Мысли переходят в ровное русло. Но для себя он всё же решает, что это его последний перелёт. Ему нравится лепить скульптуры из песка, а эта активная деятельность не для него. У него другой темперамент. Кому-то нравится активный образ жизни, ему – нет. Ему достаточно сёрфинга, чтобы реализовать свою активность. Сейчас он выполнит поставленную задачу, и всё.
– Бывает сложно отказаться, если очень сильно просят. И в этот раз попросили помочь, надавили на совесть, расписывая, как земные люди мучаются в отличие от жителей Микзы, – ноет внутренний голос.
– Ну, так это их проблемы. И они сами себе выбрали такой путь, раз любят мучиться, и такой образ жизни. Конечно, некоторые по незнанию. Но незнание не освобождает от ответственности. Кто-то стремится познать себя и работает над собой, совершенствуется. А кто-то нет. Кому-то проще плыть по течению, пребывать в иллюзии, обманывать себя, придерживаться заданного сценария. Отойти от рамок очень страшно и некомфортно. Поэтому и решаются на такие шаги немногие, далеко не многие. Взять да изменить свою жизнь.
Как же он решился? Сложные отношения с отцом, комплексы с детства. Он видел, что есть счастливые люди, а есть ушлёпки, вроде него самого, как он сам себя тогда называл. «Я такой хороший, но я такой задрот!» Он настолько ненавидел самого себя в отрочестве и юности, что ему казалось, его ненавидели окружающие. Пока ему не попалась книга, названия которой он не помнил, что-то типа «Покори себя самого» из серии «Победи врага в себе». А потом он увлёкся трейдингом, и постоянно приходилось покорять себя самого и побеждать врага в себе. Он отдалился от семьи и уехал жить в другой город, учился, играл на бирже и совершенствовал себя. По окончании института он работал на кафедре, преподавал. Вскоре ему попалось объявление об эмиграции на Микзу, и он стал изучать все возможности. В это же время он познакомился со своей будущей женой. У них начался бурный роман, и заявление в кандидаты на Микзу они подали уже как муж и жена. У них были схожие цели и мировоззрение. Как ни удивительно, но в этом бывшему когда-то задротом Оливеру очень повезло. Так он тогда думал. Он же не знал, что позже она выкинет такой финт. Впрочем, она не виновата. Хотя иногда хочется верить в то, что мы сами строим свою судьбу, и всё, что происходит, правильно и логично. Это более ответственно.
В размышлениях и воспоминаниях Оливер засыпает и просыпается уже от лёгкого толчка. Это его ракета приземляется на Землю. Через минуту он слышит звук открывающегося люка. В кресле слабеют магниты, и он встаёт, разминая затёкшие ноги, другие суставы и мышцы. Он уже чувствует давно забытый запах Земли, запах сырости, как в подвале или на болоте. Идёт дождь. Небо серое, и всё вокруг мрачное в пелене тумана и пыли. Такой резкий контраст с Микзой. «Ужас, – только и мог подумать Оливер. – Как люди здесь живут?» У него три основные цели визита на Землю. Отдать микзянских медуз в институт и взять местные образцы. Выступить с докладом на конференции, обменяться мнениями с другими учёными. И по просьбе Ангелины навестить Софию. Если подумать, всё это можно было сделать в онлайн-режиме, а образцы привез бы кто-то другой. Что ж, ладно, это будет полезным жизненным опытом.
С космодрома он летит на клаудузе в резиденцию. Пока он летит и оглядывает окрестности, никак не может узнать местность. Здесь всё настолько изменилось со времени его последнего отлёта на Микзу, что похоже на сон. На страшный сон. Ранее стоявшие дома разрушились и покосились. Вообще нет деревьев и никакой другой растительности. Люди внизу идут, когда группами, когда парами, тройками, бросается в глаза их неестественная походка. Он догадывается, что эти несчастные склеены. Хотя, до него доносится смех в одной группе. Но даже смех звучит ужасающе на этом серо-мёртвом фоне. Нет ни одного человека, который бы шёл один. Ни одного. Оливера бросает в дрожь, его пробивает озноб. «Не хватало ещё заболеть в эту промозглую погоду. Как они тут живут?». Клаудуз садится на крышу резиденции. Здесь останавливаются дипломаты с Микзы, а также научные работники, прибывающие на конференции и симпозиумы. Когда Оливер выходит, его чуть ли не сносит шквальный ветер. Он кутается в шарф, который убедила взять с собой Ангелина, недавно летавшая на Землю и знавшая о местном суровом климате. Пройдя около ста метров, он останавливается у двери. Его сканируют, и через три секунды открывается дверь в лифт. Лифт опускает его этажом ниже. Всего в здании шесть этажей. Раньше резиденция располагалась в небоскрёбе, но после очередного землетрясения переехала в более надёжное место, если это здание можно так назвать. В это время на Земле всё кажется ненадёжным. Поскольку микзяне посещают родную планету редко и их делегации, как правило, немногочисленны, часть офисов и номеров сдается в аренду местным предпринимателям.
Оливер снова ощущает озноб. «Всё-таки, зачем я согласился на полёт? – его, не переставая, мучает эта мысль. – Может, эти пессимистические мысли – просто результат начинавшейся простуды? Хорошо, если это просто простуда. И куда я опять влез?» Пока Оливер доходит до очередного сканера перед дверью, в конец разочаровывается в жизни и в себе. «А вдруг это последние дни моей унылой жизни? И я больше не увижу тёплого солнца Микзы, не искупаюсь в его мягких водах и не поймаю волну на доске?» Он стучит в дверь и, услышав приглашение, заходит в комнату. Это небольшое помещение, у входа диванчик, столик и два кресла, а дальше два рабочих стола и стены с экранами. Экранов около десятка. Его встречают двое мужчин. Один помоложе, с русыми волосами и бородкой. Другой постарше и, судя по мудрости в глазах, поопытнее, еврей по фамилии Гамерман. Они предлагают присесть и включают чайник, который так громко шумит при нагревании, что в Оливере ещё больше усиливается раздражение.
Эти ребята – трейдеры, когда-то давно Оливер уже имел с ними дело. В то время он и сам занимался покупкой акций на фондовом рынке, пока рынок не рухнул. Тогда Оливер полностью окунулся в микробиологию, трейдеры же не стали долго скучать, а начали продавать и покупать научные открытия, идеи, которых было более чем достаточно. Сейчас Оливер хочет выставить на рынок гипотезу о том, что именно медуза, привезённая с Микзы, стала началом распространения патологии AM6I4EL. Пока что на рынке эта патология находится в дремлющем состоянии и приходит в движение, лишь когда умирает кто-то из знаменитостей или политиков, или когда учёные сообщают об очередном открытии в этой области. Но вскоре всё стихает, и идея снова перестаёт быть интересной.
