Полет в никуда - Лагин Лазарь Иосифович (читаем книги онлайн .TXT, .FB2) 📗

— Ну? — буркнул Плэгуэй, не выдержав затянувшегося молчания.

— Я слушаю вас, генерал, — отвечал Линч с подчеркнутым повиновением.

— Что вы собираетесь предпринимать?

— Я жду ваших приказаний, господин генерал.

Плэгуэй сделал вид, будто не понял издевательского характера этого ответа.

— Может быть, стоило бы пробиться под тучи и ориентироваться по местности?

— Слушаюсь, господин генерал.

— Да постойте вы! — рассердился генерал, видя, что командир самолета с вызывающей исполнительностью взялся за штурвал. — Хотелось бы раньше узнать ваше мнение, стоит ли это делать.

Линч с такой же готовностью выпустил из рук штурвал.

— Полагаю, сударь, что это было бы не очень резонно. Под нами или океан, или, чем черт не шутит, суша, неизвестная нам часть суши.

— Ничего не понимаю! Разве нельзя определиться по каким-нибудь наземным ориентирам?

— Я не очень доверяю нашим приборам. Конечно, не всегда, а только сейчас, после всего того, что мы только что пережили. Нас могут свободно подбить наши же собственные зенитные батареи, если мы не над океаном. Потому что теперь опасно верить и гирокомпасу.

— А разве нельзя сначала хоть приблизительно определиться по звездам? Астрокомпас в порядке?

— Боюсь, господин генерал, что звезды не в порядке.

— Остроумно сказано! Давайте все же попробуем.

— Слушаюсь, господин генерал… Билл! — Линч соединился с Швайншмерцем. — Надо срочно определиться по звездам. Займитесь этим делом оба и порознь. А я пока буду совершать круги.

И самолет стал кружить в холодном и мрачном черном небе в ожидании результатов расчетов, которые в штурманской рубке спешно производили Швайншмерц и его помощник.

Видимо, у них что-то не клеилось. Они сделали все необходимые расчеты, и один раз и другой тщательно проверили расчеты, и снова принялись за таблицы.

— Вам не кажется, что следовало бы выбирать для своего самолета более опытных штурманов? — съязвил Плэгуэй.

— Несправедливо сказано, господин генерал. Мы с ними проделали всю корейскую кампанию. Они отличные штурманы.

— Сомневаюсь… Так что же у них там получается, если это не тайна?.. Звезды в порядке?

— В порядке, господин генерал… Звезды в порядке… Но Луна… Я разрешаю себе исходить из бесспорной предпосылки, что астрономические таблицы не заслуживают никаких сомнений и не могут испортиться…

— Короче! Прошу вас, ко-ро-че!

— …С Луной что-то не совсем ладно…

— Да не выражайтесь вы загадками, черт вас побери! Говорите точнее и короче!

Видно было, что Линч не на шутку огорошен тем, что ему доложили штурманы, и это никак не прибавляло генералу спокойствия.

— Я предполагал, господин генерал, вернее, я позволил себе шутливо утверждать, что не совсем в порядке звезды. Так вот: если ориентироваться по звездам, то все в порядке… Но если ориентироваться по Луне…

— Боже, да говорите же!..

— Какая-то чертовщина, — пожал плечами обескураженный подполковник Линч. — Единственный разумный вывод, который можно сделать, если исходить из предпосылки, что астрономические таблицы не врут… Словом, все расчеты показывают, что мы находимся на высоте ОКОЛО ШЕСТИДЕСЯТИ ТЫСЯЧ КИЛОМЕТРОВ НАД УРОВНЕМ МОРЯ…

4

Последующие расчеты неизменно приводили к тому же несуразному итогу.

У Плэгуэя мелькнула мысль, что штурманы лишились рассудка. Но в таком случае почему у них, работавших порознь, роковым образом получались одинаковые цифры?

— Будем снижаться? — спросил он у помрачневшего Линча.

— Боюсь, что у нас нет другого выхода. — Линч отвечал не очень уверенно. — Может быть, нам как-нибудь удастся приземлиться… В крайнем случае будем летать под нижней кромкой облаков, пока не успокоится магнитная буря, потому что ведь должна же она когда-нибудь закончиться, будь она трижды проклята!.. Разрешите пробиваться к земле?

— Шестьдесят тысяч километров вниз по прямой?! — хихикнул генерал. — Вам не кажется странным, что мы удерживаемся на такой высоте? До сих пор я был убежден… Меня учили в школе, что на высоте, и в тысячу раз меньшей, не то что самолет, даже паутинка не может удержаться. А вас разве этому не учили?

— Меня учили, что и падать на Луну не менее немыслимо…

Они пробились сквозь толщу облаков и совсем близко, не более чем в двух километрах под собою, увидели несколько больших скоплений мерцающих огней, соединявшихся тоненьким двойным светящимся пунктиром. Все это никак не походило на звездное небо. Нетрудно было догадаться, что самолет сравнительно низко пролетает над какими-то населенными пунктами, а тоненький двойной пунктир был двумя рядами фонарей, освещавших дороги между ними.

— Сколько мы потратили на снижение, подполковник? — воспрянул духом Плэгуэй. Голос его был полон яда.

— Четыре минуты, господин генерал.

— Займемся простейшей арифметикой: делим шестьдесят тысяч на четыре. Получается пятнадцать тысяч?

— Так точно. Пятнадцать тысяч.

— Помножаем пятнадцать тысяч на шестьдесят. Получаем часовую скорость, равную девятистам тысячам километров. Не так ли, подполковник?

— Так точно, — отвечал Линч, — девятьсот тысяч.

— И вы будете после всего этого утверждать, что ваши штурманы не наделали в своих расчетах самых идиотских ошибок? — не унимался Плэгуэй.

— Я не знаю, как это произошло, — устало отвечал Линч, окончательно сбитый с толку, — только что касается квалификации моих штурманов, то…

Однако закончить фразу ему на этот раз не удалось. Одновременно слева и справа по борту на земле беззвучно вспыхнули десятка два багровых всполохов.

— Ого! — пробормотал он, с силой дернув на себя штурвал. — Узнаю знакомую картину.

Но прежде чем самолет успел скрыться в спасительном мраке облаков, они увидели, как и внизу, на земле, все также погрузилось во мрак, и сразу в радующем отдалении от самолета с ослепительным пламенем грохнули разрывы двух десятков зенитных снарядов.

— Молодцы зенитчики! — пробурчал Линч, с шумом выдыхая из себя воздух.

Дальнейших залпов не последовало, потому что радиолокация все еще бездействовала. Зато в небе стремительно рыскали толстые и бесплотные щупальца прожекторов, выхватывая из низкого облачного неба расплывчатые желтоватые непрозрачные дымчатые круги.

— А теперь что? — спросил генерал, глядя в ветровое стекло кабины, за которым ровным счетом ничего не было видно. — Можете быть уверены, на тысячи километров в округе уже объявлены затемнение и воздушная тревога!

— Поднимемся за верхнюю кромку облачности и будем там летать.

— Покуда не иссякнет горючее?

— Или покуда не утихомирится магнитная буря, господин генерал.

— Успокоительная перспектива, нечего сказать!

— К сожалению, ничего более приятного предложить не могу, господин генерал, — снова ожесточился подполковник Линч.

— Ну что ж, — скривил губы Плэгуэй, — полетаем.

И отправился отдохнуть.

Был на исходе второй час с момента их отрыва от взлетной дорожки…

Они проплутали после этого в воздухе еще девятнадцать с лишним часов. Пять раз пытались пробиться вниз, под облака, чтобы определиться по местности, и все пять раз еле уносили ноги.

Когда спустились ранние сумерки двадцать второго февраля, горючее у Линча было на исходе.

Плэгуэю, как старшему по чину и положению, было предоставлено печальное право определить, каким образом принять им всем неминуемую и сейчас уже вплотную приблизившуюся кончину: от зенитных снарядов, от пулеметного или пушечного огня истребителей или в результате заранее обреченной на катастрофу посадки на нервом попавшемся поле или пустыре,

— Орудия и пулеметы изготовить к бою! — скомандовал Линч,

Из башен (две на крыльях, две под крыльями и одна хвостовая) доложили о готовности к бою.