Древо жизни. Книга 1 - Кузьменко Владимир Леонидович (книги без регистрации бесплатно полностью сокращений .txt) 📗
– В таком случае твой рост более ста восьмидесяти сантиметров. Почему же я этого не замечал?!
– Потому, что ты растёшь сам, – ответила Ольга. – В тебе сейчас чуть больше двух метров!
– Тогда наша дочь…
– Да, она по росту соответствует семилетней. Ты заметил, как она быстро развивается! Я тебе не говорила, но она уже умеет читать! Причём, овладела чтением поразительно быстро!
– Интересно, интересно. Сколько это будет продолжаться?
– Ты имеешь в виду рост?
– Не только рост, но и его тоже. В таком возрасте расти?
– Ну, твой биологический, вернее, земной возраст 42 года, а биологический трудно определить. Здесь все не так. Я думаю, что нам, судя по состоянию организма (учитывая мою вторую специальность врача, я могу это утверждать), где-то 25—27 лет. В этом возрасте иногда бывает вторая вспышка роста, но мне кажется, что дело не в этом. Рост, я думаю, скоро прекратится. Скажу тебе другое. У меня было два запломбированных зуба. Я тебе об этом не говорила, стеснялась. Зубы что-то за два года до твоего отлёта на Счастливую начали портиться. Здесь они меня не беспокоили, и я о них почти забыла. Три дня назад я вдруг обнаружила, что все зубы здоровые, без всяких признаков пломбирования.
– Двести лет – немалый срок, – сказал Сергей. – Может быть, они продвинулись в биологии настолько, что могут возвращать молодость? Хотя, – продолжал он, – этот Кравцов не выглядит молодым человеком. Он седой, и на лице морщины. Ты вылетела через два года после меня и не можешь тоже ничего пояснить. Кстати, ты никогда не рассказывала мне о своём полёте.
– Я ничего не помню. Странно, я все помню до твоего отлёта, а дальше – ничего, вплоть до нашей встречи на этом острове.
– Да, странностей хоть отбавляй, – поддержал Сергей. – Я не говорю о том, как мы здесь очутились. Почему меня оставили лежать голым на песке, бросив рядом мою старую одежду. Это ещё можно как-то объяснить. Но, скажи мне, откуда берутся продукты в кладовой? Сахар, мука, одежда и все прочее? Как появился в доме компьютер, которого раньше не было? Почему я, я только сейчас об этом подумал, не зная его принципа действия, я не мог этого знать, до моего отлёта таких компьютеров и в помине не было, почему я, не задумываясь, смог ввести в него программу?
– Вполне возможно, если они смогли снять с тебя мнемофильм, то и могли ввести необходимую для работы с компьютером информацию.
– Все равно здесь много странностей!
– Не будем пока об этом думать! Все со временем разрешится!
– Но я не хочу быть подопытным кроликом, – возмутился Сергей.
– А что ты сделаешь? А потом, согласись, что клетка, я имею в виду этот остров, для кролика просто шикарна!
– Да! Ты права. Остров поистине прекрасен. Если хочешь, мы как-нибудь пойдём на его южный берег. Помнишь то фантастическое нагромождение скал, гротов?
– Лучше взойдём на гору, – предложила Ольга, – нам не мешало бы осмотреть сверху все его окрестности.
– Хорошо! Мы это сделаем в ближайшие дни. А тебе не хотелось бы вернуться в большой мир, снова быть среди людей?
– Зачем… Мой мир здесь… рядом с тобой и дочкой. Оля, Оленька! – внезапно закричала она, поднявшись, – вернись сейчас же!
Голова ребёнка виднелась среди обнажённых отливом валунов метрах уже в тридцати от берега. Сергей вскочил и, проваливаясь ногами между скользкими камнями, побежал к ребёнку.
Дочь, визжа и смеясь, пыталась увернуться, но он быстро поймал её, взял на руки и отнёс к матери.
На второй день Сергей с утра принялся за работу. Что-то не получалось. Сергеи встал, походил по комнате, зачем-то вышел на веранду. Начало светать. Лес ещё стоял тёмный. С озера доносились всплески играющей на рассвете рыбы. Снежная вершина горы Франклина, так назвал её Сергей в память о своей любимой и детстве книге, уже была озарена лучами невидимого пока солнца.
Сергей вернулся в кабинет и стал перечитывать вчерашние записи. Постепенно он почувствовал знакомую волну возбуждения. Итак, многомерность времени. Пусть это пока бред! Интересно, к чему он приведёт… Расчёты Ольги верны… Следовательно, точка в одном измерении может вмещать в себя… Время может суживаться до бесконечности и одновременно существовать в бесконечно большой размерности… и в этом бесконечно малом интервале взрывающейся Вселенной образуются звезды и планеты, развивается разум, чтобы погибнуть в новом взрыве и возродиться вновь… и так до бесконечности… и эта бесконечность – мгновение…
Сергей встал из-за стола. Выключил компьютер. Солнце стояло уже высоко над лесом. Слышно было, как на кухне Ольга готовила завтрак. Сергей вышел из дому и углубился в лес. Возле опалённой солнцем сосны стоял гигантский муравейник. Десяток красных больших муравьёв тащили по его склону жирную зеленую гусеницу. Сергей взял тонкий прутик и тронул гусеницу. Сейчас же два муравья, присев, приняли угрожающую позу, остальные побежали по прутику. Сергей осторожно положил прутик и пошёл дальше.
«Древние, – думал он, – как мудры они. Уран – пространство, Гея – материя, Хронос – время. Уран и Гея, материя и пространство породили Хронос – время. Великий Крон оплодотворяет Гею-материю, порождает племя титанов и богов, звезды и планеты, жизнь и разум… Как могли они это знать?! Как могла эта догадка родиться в их детском сознании? Хотя… что мы знаем о разуме? Какие тайны хранит он в себе о нас самих? Нет ли там, в мозге, скрытого аппарата сверхразума, работающего по совершенно другим законам логики, закрытого от сознания? И прорывы этого сверхразума в наше сознание создают гениальные озарения? Сократ, Христос, Будда, Лобачевский, Менделеев, Эйнштейн – не были ли они людьми, у которых, выражаясь техническим языком, перегорел защитный экран? А если найти способ снимать этот экран?..
…Но будет ли счастливо от этого само человечество? Созрело ли оно для того, чтобы стать сверхразумным… Не таится ли в этом смертельная опасность?»
Лес, чем дальше, становился гуще. Толстые стволы деревьев, переплетённые лианами, преграждали путь. Лучи солнца едва проникали сквозь гущу листвы и ложились на землю лёгкими бликами.
Сзади послышался шорох. Сергей быстро обернулся. На тропинке стояла девушка. Длинные золотистые волосы спадали ей на плечи, закрывая обнажённую грудь. Широкая косая повязка едва прикрывала её стан, почти полностью обнажая правую ногу. Стройные, с золотистым загаром ноги были обуты в лёгкие сандалии, закреплённые на голенях кожаными ремешками. Её зеленоватые, широко раскрытые глаза со страхом и любопытством смотрели на Сергея.
Сергей от неожиданности зажмурился и невольно покрутил головой, как бы стряхивая с себя наваждение. Когда он открыл глаза, тропинка была пуста.
Прошло три месяца. Чувство странного возбуждения, охватившее Сергея после встречи с незнакомкой, постепенно улеглось. Сергею стало казаться, и он вскоре почти убедил себя в этом, что юная лесная нимфа с зелёными глазами, встретившаяся ему на тропинке леса, – плод его воображения и усталого мозга. Он был доволен собой, что ни слова о случившемся не сказал Ольге. Постепенно насторожённость покинула его. Если вначале присутствие, как он подумал, людей на острове его обрадовало, то потом он стал опасаться неожиданностей, связанных с этим, тем более что наряд лесной нимфы был более чем странен. Испытывая двойственное чувство желания встречи и одновременно опасения её, он часто углублялся в лес, держа наготове заряженный карабин, но, кроме диких кабанов и оленей, не встречал никого в своих лесных прогулках.
Ещё раз проверив свои записи и расчёты, он переписал их все начисто, пронумеровав, как положено, последовательно уравнения, и стал ждать связи с Кравцовым.
И все же встреча, если это была встреча, а не плод воображения, взволновала Сергея, и это волнение каким-то образом передалось Ольге. Сергей замечал на себе украдкой брошенные, тревожно-вопросительные взгляды жены. Ольга стала раздражительной, но эта раздражительность проявлялась только на дочери и имела естественное объяснение. Девочка поразительно быстро развивалась. Она уже самостоятельно читала детские книжки, найденные в библиотеке, но была страшно непоседливой и вечно куда-то пропадала. Её можно было найти в самом неожиданном и неподходящем месте: то на чердаке дома с неизвестно откуда появившейся кошкой, то на дереве, и было страшно смотреть, как она, по требованию матери, слезала с высокого ствола росшего возле самого крыльца развесистого дуба.
