Чужой в стране чужих (Чужак в стране чужой) (Чужак в чужой стране) (Другой перевод) - Хайнлайн Роберт Энсон
— Спокойно, доктор. Мы все сделаем по правилам.
Лицо Генриха побагровело, но голос он держал под строгим контролем. Он вытащил свои документы. Джубал взглянул на них и вернул их Генриху, чтобы тот показал их Энн. Затем Генрих назвался полным именем, объяснил, что является капитаном Специального Бюро Федеральной Службы, и назвал номер своего счета. Один за другим и другие полицейские, включая водителя, прошли через эту церемонию, повинуясь ледяным приказам, которые отдавал им Генрих.
Когда все было сделано, Джубал с улыбкой спросил:
— А теперь, капитан Генрих, чем я могу вам помочь?
— Я имею ордер на Гила Берквиста, и в этом ордере значатся владение, его постройки и земли.
— Покажите его мне, а потом Беспристрастному Свидетелю.
— Обязательно. У меня есть еще и другой ордер, аналогичный первому, на Джиллиан Бодмен.
— На кого?
— На Джиллиан Бодмен. Она обвиняется в похищении.
— Господи!
— И еще один на Гектора К. Джонсона, и еще — на Валентайна Майкла Смита… и еще на вас, Джубал Харшоу.
— На меня?! Что, снова налоги?
— Нет. Соучастие… кое-какие вещественные доказательства этого… и я, в свою очередь, обвиню вас в неуважении к закону, если вы будете вести себя так же, как вели себя до сих пор.
— Валяйте, капитан! Раз вы назвали себя и решили действовать по закону, можете рассчитывать на мое содействие. И в будущем тоже. Конечно, я все же предъявлю вам обвинение — и вашему непосредственному начальнику, и правительству — за ваши противозаконные первоначальные действия… и я не забуду о своем праве с большим вниманием относиться ко всему, что вы сделаете далее. Хм… целый проскрипционный список. Теперь ясно, зачем вам понадобилась вторая машина. Однако, дорогой мой, я вижу здесь нечто странное. Эта, э… миссис Баркман? Я вижу, она обвиняется в похищении этого Смита… однако в другом ордере он обвиняется в побеге из-под стражи. Не понимаю…
— Все верно. Он убежал, а она его похитила.
— Как-то это трудно себе представить, не правда ли? Все вместе, я хочу сказать. А за что, его держали под стражей? В ордере об этом ничего не говорится.
— Дьявол, откуда мне это знать! Он бежал, вот и все. Он числится в бегах.
— Боже милосердный! Мне думается, я предложу свою помощь им обоим. Интересный случай. Если была допущена ошибка — или ошибки, — это может повлечь за собой занятные осложнения.
— Вряд ли вам это удастся. — Генрих холодно усмехнулся. — Вы ведь тоже будете не на свободе.
— О, я уверен, что ненадолго, — Джубал повысил голос и повернул голову к дому. — Я думаю, если слушанье поручат судье Холанду, неизбежен будет гласный процесс. И если поблизости случайно окажется машина «Ассошиэйтед Пресс», потребуется совсем мало времени, чтобы узнать, кому посылать повестки.
— Как всегда, блефуете, Харшоу?
— Клевета, мой дорогой. Я даю указания.
— Ничего хорошего вам это не даст. Мы одни.
— Разве?
Глава 15
Валентайн Майкл Смит нырнул во взбаламученную воду на самом глубоком месте под трамплином, и опустился на дно. Он не знал, почему водные братья велели ему спрятаться; он даже не знал, что прячется. Джубал велел ему сделать так и оставаться в бассейне, пока не придет Джил. Этого было достаточно.
Он согнулся, выгоняя воздух из легких, проглотил язык, закатил глаза, замедлил биение сердца… и стал практически мертвым, правда, бдительно следя за тем, чтобы не рассоединиться. Он растягивал свое чувство времени до тех пор, пока секунды не поползли медленно, словно часы. Ему было о чем подумать.
Он снова потерпел неудачу, пытаясь достигнуть полного взаимопонимания, слияния разумов — грокинга, присутствующего между водными братьями. Он знал, что ошибка была его, она была вызвана его неверным использованием странно изменчивого человеческого языка, вот Джубал и расстроился.
Он знал, что его братья из людей могут переносить сильные потрясения без вреда для себя, и все же жалел, что расстроил Джубала. Похоже, что наконец-то он грокнул наиболее непостоянное человеческое слово. Но понять надо было получше, потому что во время первых уроков брата Махмуда он открыл, что длинные человеческие слова быстро меняют свой смысл, а короткие слова скользят, меняя свое значение совершенно непредсказуемо. Или ему показалось, что он так грокнул. Говорить короткие слова — словно вычерпывать море ножом.
Это слово было очень коротким. Смит считал, что он правильно грокнул слово «бог», путаница произошла из-за его ошибки в выборе остальных слов. Концепция была такой простой, такой базовой, такой необходимой, что даже птенец мог объяснить ее… на марсианском. Проблема была в том, чтобы найти человеческие слова, которые позволили бы ему говорить правильно, дали бы уверенность, что он вплотную пригнал их друг к другу, использовал полностью, словно говоря на языке своего народа.
Его смущало, что это трудно сказать на английском, ибо это была вещь, которую знали все… хотя и не могли грокнуть живыми. Ему, наверное, было бы лучше спросить у человеческих Старших, как сказать это, а не бороться с ускользающими значениями. Если так, он должен ждать, пока Джубал не устроит это, ибо сам он — всего лишь яйцо.
Он испытал мимолетное сожаление, что ему не оказали чести присутствовать на рассоединении брата Арчи и брата Доти.
После этого он вернулся к обзору Нового Интернационального Словаря английского языка Вебстера, третье издание, Спрингфилд, Масачусетс.
Из небытия Смита вывело смутное ощущение, что его братья попали в беду. Он задержался между «SHERBACHA» и «SHERBEET», чтобы обдумать случившееся. Должен ли он покинуть воду жизни и присоединиться к ним, чтобы грокнуть и разделить их беду? Дома такого вопроса не существовало бы: беда делится всеми, пусть и в разной близости.
Но Джубал велел ему ждать. Он проанализировал слова Джубала, сравнивая их с другими человеческими словами, чтобы быть уверенным, что он их грокнул. Нет, он грокнул правильно: надо ждать, пока не придет Джил.
Тем не менее, он был так встревожен, что не мог вернуться к своей охоте за словами. Наконец у него возникла мысль, настолько дерзкая и отчаянная, что он затрепетал бы, если бы умел.
Джубал велел ему поместить тело под воду и оставить его там до прихода Джил… но говорил ли Джубал, что он сам должен ждать вместе с телом?
Смит довольно долго обдумывал это, зная, что скользкие английские слова могут привести его к ошибочным действиям. Он заключил, что Джубал не приказывал ему оставаться вместе с телом… и это оставляло лазейку для выхода из той неправильности, которую содержало положение в стороне от попавших в беду братьев.
Поэтому Смит решился выйти. Он был изумлен собственной дерзостью, ибо хотя он и делал это раньше, но никогда не бывал при этом в одиночестве. Всегда с ним был Старший, присматривающий за ним, заботящийся о том, чтобы с его телом ничего не случилось, оберегающий его от потери ориентировки, остававшийся с ним до возвращения в тело.
Теперь рядом не было Старшего, некому было помочь. Но Смит был уверен, что справится и один, причем сделает все так, чтобы его учитель был горд за него. Поэтому он обследовал каждую частицу своего тела, удостоверился, что ничто не выйдет из строя за время его отсутствия, и осторожненько выбрался из него, оставив лишь небольшую часть себя в качестве сторожа.
Он поднялся и встал на краю бассейна, помня о том, что тело должно страховать его от потери ориентации — от потери следа бассейна, тела, всего-всего, от скитаний в незнакомых местах, где он может не найти пути обратно.
Смит огляделся. Машина только что приземлилась, и существа под ней жаловались на боль и оскорбление. Было ли это той бедой, которую он почувствовал? Травы были для того, чтобы ходить, цветы и кусты — нет. В этом была неправильность.
Нет, была еще большая неправильность. Из машины вылезал человек, одна его нога почти касалась земли, а навстречу ему бежал Джубал. Смиту был виден гнев Джубала к этому человеку: взрыв был такой силы, что, будь на их месте марсиане, рассоединились бы оба.
