Лес Рук и Зубов - Райан Керри (читаем книги .txt) 📗
— Но как? Разве это возможно? До забора слишком далеко, а на пути толпы… — Конец фразы повисает в воздухе.
Трэвис не кивает и ничего не говорит, а медленно подтаскивает к кровати стул, скребя ножками по дощатому полу, садится на него и кладет ногу на ногу. Я замечаю, что левая лодыжка у него обмотана тряпкой, которую он растерянно теребит.
— Когда? — спрашиваю я. — Когда они хотят попробовать?
Трэвис по-прежнему не смотрит мне в глаза. Его взгляд скользит по комнате и останавливается на всех предметах, но только не на мне.
— Думают дождаться зимы. Сильные холода сделают Нечестивых медлительными, а то и вовсе заморозят. Джед и Гарри пересчитали все запасы еды, их должно хватить до зимы, а воду можно собирать в бочки во время дождя.
— Еще несколько месяцев… — выдыхаю я.
— Ждать придется долго, — кивает Трэвис.
А потом снова теребит повязку на лодыжке, как будто она слишком тугая. Я накрываю его руку ладонью, и он вздрагивает от моего прикосновения.
— Что будет с нами? — спрашиваю я.
Трэвис не отвечает. Он кажется каким-то холодным, пустым… и по-прежнему на меня не смотрит. Я отстраняюсь и закутываюсь в одеяло.
Между нами словно стоит стена. Что-то изменилось, но что?..
— Ответь, — шепчу я, готовясь к худшему.
Трэвис неловко ерзает на стуле и морщится, опуская перевязанную ногу обратно на пол. Затем встает, подходит к окну и возвращается к стулу:
— Вчера я мог думать только об одном: как тебя спасти. Как спасти нас обоих. — Он умолкает, словно подбирает нужные слова.
— Вчера? А сегодня уже нет?
Трэвис улыбается, немного разряжая обстановку.
— Мэри, — продолжает он, — когда я увидел тебя в коридоре, в толпе Нечестивых… — Он трясет головой, отгоняя дурные воспоминания. — Мне захотелось умереть. Поменяться с тобой местами, чтобы ты выжила.
Трэвис вцепляется рукой в спинку стула, его пальцы белеют от напряжения.
— Тогда я кое-что понял, Мэри. — Он отпускает спинку и тихонько барабанит по ней, затем снова подходит к окну, словно оттягивая неизбежное.
Я прижимаю колени к груди и готовлюсь услышать нечто страшное.
— Я поступил очень дурно, — наконец говорит Трэвис.
Моя кожа покрывается мурашками; все чувства обостряются до предела. Я слышу, как воздух входит в легкие Трэвиса, слышу его дыхание и стук сердца.
И до сих пор чую его страх.
— Я слишком долго скрывал то, что рассказала мне Габриэль. Про океан. — Наконец Трэвис переводит взгляд на меня печальный и умоляющий.
Окружающий мир словно бы исчезает, остаемся только мы с Трэвисом и эта крошечная комнатка на дереве.
— Что? — тонким голосом выдавливаю я. Сердце колотится как бешеное. — Вам же не удалось поговорить?
Он стучит одним пальцем по оконной раме. Утренний ветерок ерошит ему волосы, проносится по комнате и улетает. Трэвис закрывает глаза, наслаждаясь прикосновением свежего воздуха к разгоряченной коже.
— Габриэль была на берегу океана, — произносит он.
Я резко втягиваю воздух; мой мир словно бы опрокидывается.
— Когда? — спрашиваю я на выдохе. — Как?!
В воцарившейся тишине мне приходит в голову мысль: раз она сумела добраться до океана, значит, он не так уж и далеко. Значит, он в самом деле существует и я тоже смогу его отыскать.
Я скидываю с себя одеяло, но ноги запутываются в складках, и я морщусь от боли: ткань задевает еще свежие ссадины. Наконец я бросаюсь к окну, спотыкаюсь, — Трэвис даже не пытается меня поймать, — подбегаю и хватаю его за руки.
— Ты разве не понимаешь?! — вопрошаю я. Мое тело кажется легким, как пушинка. После смерти матери я еще никогда не чувствовала такого душевного подъема. — Это значит, что мы тоже сможем туда попасть! Раз она смогла, то и мы сможем!
Я принимаюсь расхаживать по комнате, чувствуя небывалый прилив сил: кровь так и кипит в венах.
— А она не говорила, далеко ли он? И как туда добраться? — Я останавливаюсь и подхожу вплотную к Трэвису. — Она рассказывала, на что он похож? Про волны? Про запах?
Трэвис берет меня за руки, крепко прижимает к себе и почти отрывает от пола:
— Она сказала, что там очень опасно, Мэри! — Его грудь тяжело вздымается, лицо покраснело, зубы стиснуты. Он легонько встряхивает меня и уже тише повторяет, как будто с первого раза я могла не понять: — Там опасно.
Я недоуменно морщусь, вырываюсь из его объятий и скрещиваю руки на груди:
— В каком смысле?
— Она рассказала, что Нечестивые выходят из воды и бродят по пляжам. Спрятаться от них негде. И еще на берег то и дело нападают пираты. Там очень опасно, Мэри!
Я хочу возразить, но лишь выглядываю в окно и смотрю на Лес, что раскачивается на ветру. Единственный океан, который я знала.
— Не может такого быть.
— Но это правда. И ты знаешь, что это правда. Мама рассказывала тебе про другой океан, океан до Возврата. С тех пор все изменилось. Все.
— Океан слишком велик для этого! — возражаю я. — Он огромный и очень глубокий. Я не понимаю, как Возврат мог до него добраться.
Трэвис медлит с ответом.
— Никакой глубины не хватит, чтобы выстоять перед Нечестивыми. — Он смотрит мне в глаза и скользит пальцем по подбородку. — Даже наша любовь не настолько глубока.
Я почти готова поверить, но в последний миг снова качаю головой, чувствуя подступающую к горлу ярость.
— Нет, Трэвис! Ты ошибаешься! — Я молочу его кулаками по груди. — Не знаю, зачем ты мне все это рассказал, но ты ошибаешься!
Он нежно обхватывает мои кулаки ладонями:
— Габриэль сказала, что я никогда тебя не увижу, если отпущу к океану.
— Значит, она тоже ошибалась! — кричу я, отстраняясь от него, и отхожу к двери. — А если это правда, что же ты раньше молчал? Зачем дал мне надежду?
— Я думал, что смогу тебя защитить, — отвечает Трэвис. — Я надеялся, что моей любви будет достаточно.
— Нет! — Я трясу головой. — Ты говорил, что тоже хочешь увидеть океан, что это и твоя заветная мечта! Что… — Я сглатываю слюну, перевожу дыхание. — Что ты за мной придешь.
Трэвис лишь качает головой, пряча глаза. Мой мир рушится. Глубоко внутри меня открывается зияющая бездна — я наконец понимаю, что он говорит. Точнее, не говорит. В голове эхом отдаются страшные слова: он бы никогда за тобой не пришел, он бы никогда за тобой не пришел.
Перед глазами все плывет; мир становится нестерпимо ярким, а затем тускнеет и опрокидывается. Я пячусь, спотыкаюсь о кровать и падаю на нее.
— Ты бы никогда за мной не пришел, верно? — спрашиваю я.
— Прости, Мэри, — отвечает Трэвис, и это равноценно «нет».
Внутри меня все разрывается, разбивается вдребезги.
— Не понимаю, почему ты говоришь мне это только сейчас? Зачем причиняешь такую боль? — Я накрываю голову руками и сворачиваюсь в клубок.
— Потому что я… — Он замолкает на полуслове и стискивает зубы. — Мэри, ты была так нужна мне… В тот день на холме я все понял. Я увидел, какой прекрасной может быть жизнь, я познал надежду. Мне хотелось верить, что мы можем быть вместе. Что мы нарушим данные другим клятвы, и все будет хорошо. — Отстраненно глядя куда-то вдаль, Трэвис качает головой. — Я бы пришел за тобой, Мэри. Даже зная, что мне никогда не стать таким же хорошим мужем, как Гарри. Даже понимая, что я калека. Страсть почти пересилила во мне здравый смысл. Но потом я увидел Габриэль, и все изменилось. Я понял, что происходит с теми, кто ослушался Сестер. Я понял, что будет с нами… с тобой. Эта мысль была невыносима. У меня перед глазами снова и снова вставала одна картинка: как ты в красном жилете бьешься о забор со стороны Леса. Я не мог этого допустить. — Он роняет голову на грудь.
Меня душит скорбь по несбывшемуся.
— Мы могли сбежать, — говорю я. — У нас был шанс.
Трэвис поднимает блестящие от слез глаза.
— Не было у нас никакого шанса, — тихо возражает он. — Мы бы не сбежали. Рано или поздно нас бы нашли. — Он встает на колени и стискивает мои руки. — Мэри, как ты не понимаешь? После встречи с Габриэль я только и делал, что пытался тебя уберечь, спасти… Потому что слишком боялся тебя потерять.
