Посольский город - Мьевиль Чайна (книга бесплатный формат txt) 📗
Наш привычный пантеон бедствовал, отчаянно нуждаясь в инъекциях Эза и Ра, говорящих вместе и превращающих Язык в коктейль противоречий, намёков и отпущенных на свободу значений. Мы проживали в городе наркоманов. Процессия, которую я видела, была мольбой.
— Что теперь будет? — спросила я. В комнате стояла тишина. В городе жили сотни тысяч ариекаев. А может, и миллионы. Я точно не знала. Мы тогда вообще почти ничего не знали. Их мысли — это их Язык. ЭзРа заговорили на нём и изменили его. И скоро все Хозяева, где бы они ни были, получат жёсткий приказ, которому они не смогут не подчиниться: делай что угодно, но слушай болтовню новоиспечённого бюрократа.
— Всеблагой Иисус Фаротектон Христос, просвети нас, — сказала я.
— Это, — повторил Брен, — конец света.
10
Ариекаи объяснили нам, что будет дальше. Я услышала об этом раньше, но и другие послоградцы скоро поняли, что Хозяева стали наркоманами, хотя и не знали, как и отчего. Подозреваю, что в посольстве всё это время делили власть, и кто-то по привычке, без всякого рационального объяснения, пытался скрыть информацию. Не вышло.
Атмосфера на улицах Послограда напоминала карнавал и апокалипсис одновременно: одни предчувствовали конец; другие радовались или испытывали головокружение, которое принимали за радость. Констебли перехватывали людей в биоадаптированных костюмах, целенаправленно шагавших к городским окраинам, чтобы выйти в город и не задохнуться.
— Никуда вы не пойдёте! — говорили полицейские. — Снимайте. Люди гибнут… — Кто-то из желающих увидеть город, наверное, всё же прорывался.
Послоградцы чего-то хотели от Хозяев. Напрасно — ариекаи видели в них не разумных существ, а живую собственность послов.
Всеми правдами и неправдами мне удалось проникнуть в посольство ещё раз. Увидев, как там бегают послы, мне на мгновение стало их жалко. Никто не задавал мне никаких вопросов. Даже ЖасМин, кажется, позабыли о своей неприязни ко мне. Кто-то из ЭдГар поцеловал меня, очень удивив этим. Его двойника нигде не было видно. В глазах Эда или Гара была тревога, вызванная чрезмерным растяжением создаваемого обручами поля.
— А где?.. — спросила я.
— Идёт, идёт. — Разлучение, наверное, мешало им сосредоточиться. Мы почти не говорили, пока его двойник не появился откуда-то из-за угла и не подошёл к нам.
— Вы были в городе? — спросила я. (Разумеется. С нами никто не разговаривает.) Знаете, что происходит? (Нет. Нет.) А где ЭзРа? Где Уайат? (Не знаю. Какая разница.)
— Как, вы даже не знаете, где ЭзРа? — сказала я. — После всего, что они тут натворили? Пусть, значит, и дальше козни строят?
— Козни? — засмеялись Эд и Гар. — Да они друг с другом не разговаривают.
Ариекайский живой корабль плыл к нам над городом, по которому от здания к зданию уже перетекали признаки таинственной хвори. Едва лапы летуна коснулись посадочной площадки, мы спешно организовали какой-никакой приём. Возможно, с моей стороны несколько самонадеянно говорить «мы», но я в те дни стала частью общины, сплотившейся вокруг служителей и послов, и, по-моему, никто не возражал против этого.
Там были все послы, которых я только видела. Ариекаи входили в наш зал с порывами дыхания эоли, нашего ветра, и золочёные занавеси развевались вокруг них, точно плащи. Их ноги цокали по половицам из изменённого дерева, точно ногти. В этот раз их было не так много, как в прошлый, зато группа была более официальной. ХоаКин и МейБел шагнули вперёд, за ними потянулись остальные. Стороны наблюдали друг за другом. Кораллы глаз тянулись к нам.
Ариекаи заговорили так быстро, что никто, кроме самых продвинутых знатоков Языка, ничего не понял. Я обернулась, чтобы посмотреть на реакцию людей, и вдруг увидела мужа. Он стоял в дверном проёме, а с ним — наш новый посол.
Я была первой, но вскоре другие тоже стали их замечать, и по залу полетели ахи и вздохи. Ра, высокий и как будто измученный, стоял в позе, в которой надежда мешалась с отчаянием. За ним уставился в пол Эз. Весь его петушиный задор как рукой сняло. Прибавления были неактивны.
Скайл увидел меня. Выдержав мой взгляд, он продолжал осматривать комнату. Судя по тому, где он стоял, он мог поддерживать ЭзРа, или охранять их, или угрожать им.
Некоторых визитёров я узнала. Промелькнуло крыло с силуэтом птицы на ветке. Грушевое Дерево. Я уставилась на него. Хозяева произнесли имя ЭзРа: Эз/Ра.
ЭзРа проявили достоинство и вышли вперёд. Ариекаи заговорили — сначала один, потом другой, и вот уже все тарахтели вместе, перебивая друг друга, пока, наконец, не воцарилось нечто похожее на порядок. Кто-то начал переводить их слова.
Вот как это будет.
Неуточнённое будущее время, редкое для Языка. Это было даже не желание: всё, что могли видеть Хозяева, это как оно теперь будет. Никаких обсуждений они также не допускали: позже мы всё поймём. Подробности тоже не оговаривались. В их словах звучала не просьба и даже не требование. В них звучала нужда. Они нуждались: вот всё, что они сказали, многократно и каждый по-своему.
Мы будем слушать, как говорят ЭзРа. Вот как это будет. Мы будем слушать, как они говорят. И сначала мы сейчас услышим, как они говорят.
Я видела, как кое-кто из служащих шевелит губами, прикидывая: лучшие из них даже теперь не утратили способности мыслить стратегически. Меня это восхитило. Они уже думали о том, что делать, какие отношения сохранятся и как спасти остальное, как мы все будем жить и каким станет Послоград. Неожиданно у меня появилась надежда.
Похоже, что у Хозяев осталась лишь одна простая потребность. Я и раньше не была дурой; о том, что у них есть свои противоречия, свои враждующие лагеря и противостояния между ними, я знала ещё до того, как своими глазами увидела их кровавый результат; и, вот парадокс, именно это воспоминание возникло у меня тогда, когда на повестке дня неумолимо стоял один-единственный вопрос. Сначала мы услышим, как говорит ЭзРа.
Эз вышел вперёд, за ним, нехотя, подтянулся Ра. Двое неодинаковых людей обменялись взглядами, выражавшими непохожие эмоции. Пошептались. И вместе заговорили на Языке, приводя в исступление Хозяев.
11
Время шло, погружая город в чистый хаос, но, благодаря выдающимся усилиям отдельных служителей, из него начала складываться какая-то жизнь. И даже определённый порядок. Просто поразительно, до чего быстро может перемениться жизнь целого города.
Торговля, детали и подробности обмена: знаниями, услугами, товарами, обещаниями и прочим. Наша культура. Наш образ жизни. Всё пришлось начинать с нуля.
Повсюду царило опасное возбуждение, падение морали проявлялось в мелкой жестокости одних и массовом потакании им остальных, в том, что кто-то позволял себе брать всё самое лучшее, в то время как другие боролись, стараясь поддержать порядок. Первые недели, приходя в посольство, я ждала, что оно будет охраняться, но так бывало не всегда. Комнаты для собраний и коридоры не всегда были убраны, а иногда и просто загажены мусором и грязью после каких-то вечеринок. Я понимала, что люди делали это не для удовольствия. Я знала, что винно-красная блевотина была извергнута кем-то не напоказ и оставлена тухнуть на полу не в качестве демонстрации независимости, а потому, что те, кто тут праздновал, услышали о требованиях ариекаев; в их головах не укладывалось, как мы будем их выполнять и что случится, когда мы не сможем их выполнить; они не знали, проживут ли ещё неделю, и никогда в жизни не были так напуганы.
Эрсуль не отвечала на мои звонки, а я была так занята, что не стала настаивать и не пошла её навестить, как, наверное, поступила бы на моём месте настоящая подруга. ЭзРа ходили на иные вечеринки, как я слышала от других, а потом увидела сама. Некоторое время спустя участие в невиданных по размаху дебоширствах стал принимать только Эз. Ра занялся другими делами.
