Будущее есть. Горизонты мечты - Завацкая Яна (читать лучшие читаемые книги .TXT) 📗
Однажды Пестов вызвал Симакова в рубку управления. В небольшом помещении с тремя контактными ваннами, командирской и двумя дублирующими, адмирал находился один.
— Володенька, — с самого начала службы Павел Иванович не называл Симакова по-другому. — Мы сегодня уходим на плановую проверку наших засад и можем обойтись без главного ветеринара, твои помощники сами справятся. Так вот, я хочу попросить тебя об одном одолжении, отнеси этот пакет Императору…
Если бы Адмирал сейчас пустился в пляс, Володя удивился бы меньше, но тут он потерял дар речи. Ничего себе — сходи, мол, к другу, отнеси подарочек.
— …Здесь очень важные сведения, и я не могу их доверять электронике, — продолжал Пестов. — Сейчас дам тебе все необходимые пароли, и ступай, — порывшись в карманах, достал две пластиковые карточки. — Вот, одну покажешь у ворот резиденции, вторую — у дверей дома, в приемной скажешь, что от меня, и покажешь пакет. В течение пятнадцати минут тебя примут. Ни о чем не говори с Императором, даже если он что-нибудь спросит. Ешь глазами и молчи, он это любит. Сделаешь?
— Ну а как же, такая мелочь — к Императору в гости сходить. Каждый день там бываю, забегу конечно.
— Да, да, понимаю твое удивление, но ты же знаешь, что я помог Филину сместить этот неповоротливый Сенат, так что в любое время, без доклада могу… и те, кому доверяю, тоже могут. Ладно, иди.
Симаков поспешил в свою каюту, переоделся, взял вещи и отправился к посадочному катеру. Диспетчер сказал, что ждут только его, хитро подмигнул и пожелал весело провести время. Володя заглянул в люк челнока, его первым желанием было спрятаться, но Валерка, перекатывая зубочистку из одного угла рта в другой, спокойно сказал:
— Куда? Стоять! Это я надоумил старика нас в увольнение отпустить, так что с тебя бутылка. Пристегивайся. Поехали.
Как он не потерял пакет, осталось тайной. Проснувшись один в какой-то незнакомой комнате в обнимку с огромным плюшевым слоном, Володя сразу кинулся искать китель, но безуспешно. Отчаяние чуть не переросло в безразличие, когда понял, что китель на нем, и пакет преспокойно лежит во внутреннем кармане. Часы показывали семь, но утра или вечера, не позволяли определить ставни на окнах, и, решив подстраховаться, Симаков осторожно двинулся к выходу. На счастье, Рыбкина нигде не наблюдалось, и можно привести себя в порядок, а то еще к Императору нужно заскочить.
Как и говорил адмирал, Володю нигде не задерживали, только он предъявлял карточки-пароли. В приемной секретарша немного скривилась, когда он нечаянно дыхнул на нее, но ничего не сказала, только проводила в кабинет. Император явился через минуту, прервал приветствие, взял пакет, чуть не обнюхал, потом, прищурившись, спросил:
— Когда ушел Павел Иванович? Что молчишь?
Даже если бы адмирал не инструктировал его, Владимир вряд ли сказал хоть слово — боялся обдать Императора перегаром.
— Ладно, можешь идти.
На улице уже поджидал Рыбкин.
— Ишь, куда тебя занесло, мой друг. Подружился с кем-нибудь из императорских? Держись меня — с Императором познакомишься, — и заржал как конь. — Я тут одну пивнушку знаю, зайдем?
Вот на последнюю фразу Володя с радостью отреагировал, кивая раскалывающейся головой.
Пестов на Гранде вернулся по графику и сразу вызвал Симакова.
— Пакет передал? — спросил без всякого вступления. Дождавшись кивка, продолжил: — Когда? На следующий день? — на очередной кивок произнес странную фразу: — Не знаю, хорошо это для тебя или нет. Спасибо, иди.
«Странно, секретные документы не вовремя доставил, а он даже не накричал. Еще спасибо сказал», — Володины мысли путались и никак не хотели складываться в стройную картину.
По громкой связи прозвучал сигнал, означающий, что командир покидает корабль, и старший ветеринар решил пообщаться с Грандом и заодно проверить нейронные связи.
В зале заседаний Сената повсюду лежала пыль, но все оборудование работало, и можно было начинать трансляцию. Сильно осунувшийся за последние сутки адмирал вспоминал, как семнадцать лет назад стоял на этой трибуне и в полной уверенности в правоте своего дела приводил к власти убийцу и предателя.
Ну все, долой сентиментальные воспоминания. Жребий брошен. Люди на местах. Все добровольцы, знающие правду. Махнул рукой, давая команду включить камеры. С этого момента все пути назад отрезаны. Девяносто девять планет принимают первую за долгие годы трансляцию из Сената.
— Граждане Содружества, я не оговорился, Содружества, а не Империи. Я, тот, кто породил это уродливое настоящее, говорю вам, что Император убийца, предатель и обманщик.
Мы встретились с боевым кораблем нофрендов и впервые за двадцать два года не стали стрелять, а, повинуясь какому-то чувству, наладили радиоконтакт. Страшная правда, открывшаяся в результате наших переговоров, поразила всех. Оказывается, председатель Сената Виктор Филин тайно договорился с руководителем правительства френдов о развязывании войны, чтобы в чрезвычайных условиях легче захватить и удерживать власть. В обществе теперь, я считаю, бывших противников, произошли события, зеркально отражающие наши, и диктаторы постоянно поддерживают отношения между собой, стравливая расы друг с другом. Крейсер, совершивший атомную бомбардировку мирной планеты, управлялся людьми Филина и когда-то принадлежал дипмиссии, тоже уничтоженной изменниками человечества. А мы догнали и расправились с невинными честными торговцами. Один корабль выжил, дошел до родной планеты, и после его свидетельств война оказалась неизбежной.
Я излагаю факты слишком непоследовательно и быстро из-за опасения, что ретрансляционные станции отключат, хотя их и удерживают мои товарищи. Но если Император бросит в бой преданных ему гвардейцев, шансов у нас не останется.
Я призываю вас, люди Содружества, я призываю вас, мои боевые товарищи, поднимайтесь. Больше половины всего флота уже на нашей стороне.
За дверями зала Совета слышны выстрелы, Император решил защищать свою власть, но вы знаете правду, и значит, я выполнил свой долг. Прощайте.
Собрание ветеранов Флота подходило к концу. Адмирал, расслабившийся от выпитого вина и воспоминаний, сидел, подперев подбородок ладонью.
— А помнишь, Володенька, свою пальбу перед дверью Совета, я ведь думал тогда, что смерть моя пришла.
— Это я от радости. Как сообщили о бегстве Филина, так не удержался, да и не я один палил.
— Понимаю. Но все равно приготовился, хотел застрелиться, но оружия с собой никогда не носил. Очень, помню, расстроился, злость такая взяла, что микрофон сломал. А ты, кстати, знаешь, в чем секрет быстрого передвижения френдовских кораблей? У них существует ускоритель времени, маломощный, всего на несколько секунд, но работающий. Они им пользуются неохотно, энергии слишком много нужно, да и на здоровье негативное влияние оказывает. Вот при помощи этого ускорителя нас тогда и раскрошили.
— Павел Иванович, я вас давно хотел спросить, какой бой в вашей жизни самый трудный? Нет, конечно, все трудные, но самый-самый ведь есть.
— Самый-самый, говоришь? Пожалуй, самый трудный бой у каждого человека — это бой с самим собой. Победить себя очень нелегко, но когда сделаешь это, то уже ничего не страшно, и тогда есть шанс построить жизнь, достойную человека.
— Вот ты представь, что за существо Филин. Я ему все свои планы операций показывал, а он их противнику сливал, поэтому никак не могли захватить хоть один крейсер. Это хорошо, что тебя Рыбкин напоил, и только на утро план операции попал к Императору. Или в своих лабораториях такую поганку изобрел, что дети за месяц стареют и умирают. Это же до какой степени власть любить нужно, что всю расу под угрозу исчезновения подвел, но Империю назад требует, за сыворотку от этой болезни. Да я лучше в битве с этим извергом сгорю, чем поддамся. Мы достанем лекарство, всем флотом навалимся и достанем.
— Когда идете? — Владимир знал, что флот погибнет. Императорский корабль обладает новейшим оружием, давно изобретенным, но скрываемым, чтобы не нарушить паритет в войне. Аннигиляционная пушка способна справиться не только со всеми кораблями Флота, но и планету превратить в пыль.
