Перевозчик (СИ) - Осворт М. "athwart" (книги регистрация онлайн TXT) 📗
Мичи открыл книгу и кивнул, довольный, подтверждению этой своей догадки. До сих пор он как-то не вполне отдавал себе отчет, что все содержимое сундука отныне принадлежит ему: гораздо важнее было запоздалое, но волнующее знакомство с Онди, каким Мичи его узнать не успел. Только теперь, понимая, насколько приятно было ему держать эту книгу - и как не хотелось ее выпускать из рук - он испытал, наконец, нечто похожее на радость обладания. Он вспомнил найденный в одной из шкатулок складной ножик, о полумере лезвий - мечту любого мальчишки - и улыбнулся, растерянно и смущенно. Хорошая вещь, полезная, на все случаи жизни. Онди, несомненно, понимал в этом толк. Его наследие - почти наполовину еще не разобранное - приходилось Мичи, только вступавшему в жизнь, как нельзя более кстати. Неопытный совершенно в делах житейских, Мичи, возможно, и обзавелся бы со временем всем необходимым, но получить сразу так много замечательных вещей - не говоря уж обо всех этих славных книгах - было ему, безусловно, весьма приятно. Что касается книг, Мичи давно уже порывался приступить к составлению собственной библиотеки - однако Онди неизменно его отговаривал. «Не трать денег - говорил он, - не торопись. Чтобы оказаться в твоей подборке, недостаточно книге быть просто хорошей книгой. Их, таких, хоть и меньше, чем нам бы, самати, хотелось - но все таки слишком много. Ведь на то и Библиотека: читай себе, наслаждайся - и совершенно бесплатно, прошу заметить! А вот себе уже книгу оставить имело бы смысл тогда - и тогда лишь только - когда что-то тебя с ней связывает, когда будто она и больше тебе, чем книга. Когда ваши с ней судьбы переплетаются. Когда она становится частью тебя, продолжением твоей жизни. Так не только с книгами - с любыми вещами. Можешь ты обойтись, без того или этого - радуйся. Свободе своей радуйся, ею превыше иного и дорожи. И вот если ты вовсе уж точно знаешь, к чему тебе эта книга, или иная вещь, если и жизни себе без этого не представишь - тогда и приобретай. А иначе - что вещи, что книги... есть у них, знаешь, одна наклонность: всякое место собою заполонять. Накапливаются поначалу по полкам, а вскоре и по углам; глядишь - уже и клочка свободного не найти, только и бродишь, как в лабиринте, на каждом шагу о приобретения свои спотыкаешься. Потом не знаешь, куда и деться: избавиться, вроде, жалко - а пользы самому никакой. Вроде и много всего вокруг - а как до дела доходит, самого нужного отчего-то всегда и нет. А нет его потому, что когда всего кругом чересчур уж много, непременно теряешься, видеть ясно перестаешь, не понимаешь совсем уже, что же и важно, по-настоящему. Человек - он, как ни посмотри, из этого состоит: из книг, из вещей, из людей, что с ним рядом, из дел и забот своих… Это нас - как бы выразиться? - определяет. Да, вот точное слово. Окружение наше эту определенность и создает - а любая определенность суть ограниченность. И если уж дело твоих же границ касается - не разумно ли к выбору отнестись с той серьезностью, какая возможна только? Так что, Мичи... не торопись. Определенность тебя и сама настигнет - моргнуть не успеешь, как со всех сторон окружен будешь тем, да этим. Пока можешь - всякой определенности избегай, до последнего прямо держись. А когда уж поймешь однажды, что вот и все, не получится убежать - и тогда еще выбирай, на каких правах ей сдаваться будешь, и условия оговаривай. И среди всех условий главное - чему же сдаваться, собственно. Чему позволишь ты стать твоим - и чему, тем самым, станешь принадлежать. Где пролягут эти твои границы. Вот такую игру - продолжал Онди - жизнь как раз-таки уважает. Любит она, говорят, играть - да вот только соперника по душе находит себе нечасто. И если кто у нее на поводу идти не спешит, а как бы же сам ей свою игру предлагает - тот у нее на счету особом. И другие такому бывают правила, совершенно не как у всех. Понравятся они тебе, или нет - вопрос отдельный: наше счастье волнует ее не слишком, иной у нее интерес, особый. Ей, ты знаешь, неповторимости хочется: такого, чего бы раньше не бывало. А это, надо понимать, задача замысловатая: нас она уже столько, за эпохи минувшие, навидалась, что поди-ка теперь, удиви ее чем-нибудь. Ну да ладно, совсем тебя старик, похоже, запутал! Ты уж, главное - не спеши. Хочешь книгу себе купить? Ну тогда и представь себе: вот сидишь ты один на пустынном острове. Ни души - и одна только эта книга и есть с тобой. Да, и так до конца твоих дней - не на день, не на год. Одна-единственная. Ну, понятно, в таких обстоятельствах можно любую разок прочесть. И от скуки, конечно - еще разок, уж какая бы ни была. А вот дальше что? На растопку она у тебя пойдет - или будешь в ней новые смыслы открывать, обдумывать, перечитывать? Постигать, стремиться в тайну ее проникнуть - и почти уже будто бы понимать, а потом понимать, что вот только теперь понимаешь, а под самый конец поймешь, что едва ли прежде и понимал - будет вот так вот с ней? Если будет, тогда покупай, не мешкай. Владей, и считай: повезло тебе. Потому что книга такая - если хотя бы одна на великую меру найдется, так это много. Такая, что прямо в тебе самом откликалась бы, словно ради тебя одного в целом мире была написана. Чтобы с тобою она говорила - да так, что ты слушал бы, и не мог не слушать. Не то, что все остальные: прочитал, на полку поставил, да вскоре и как называлась, едва ли вспомнишь. И не только с одними книгами так должно быть: со всем. Со всем, чего только бывает в жизни. Говорил уже, Мичи, знаю - просто хочется старику, чтобы как-нибудь отложилось оно в тебе...»
Отложилось, конечно. Старику удалось найти верный способ донести свою мысль до Мичи. Проверка пустынным островом стала с тех пор его собственным личным правилом - и главнейшей причиной тому, что, при всей своей страсти к книгам, за годы знакомства с Онди Мичи так и не приступил еще даже к началу книжного собирательства, хоть и тешил себя мечтами о будущей собственной библиотеке - пусть даже и самой скромной. Сложнее всего тут было, конечно, найти первую книгу. Ту самую, за которой явилась бы и другая, а там - и последующие. Мичи понимал, что с ними-то будет, конечно, проще - но на чем же остановить ему первый выбор, что за книгу вернее всего заложить ему в основание? Да и как убедиться, что это она вот именно - та самая, подходящая совершенно, единственная среди множества? Мичи ждал - и ожидание его заполнено было огромным количеством замечательных, интересных, содержательных и просто хороших книг, ни одну из которых он пока не готов был принять, сделать своей, позволить ей стать чертой, что обозначит его границы. Онди наблюдал за его метаниями, выслушивал доводы «за» и «против», высказывал собственное суждение - и, судя по всему, оставался вполне доволен тем поиском и трудом, на который сподвиг подрастающего самати.
Теперь, получив в наследство библиотеку Онди, Мичи затруднялся даже понять сам принцип, по какому она составлена. Здесь было несколько великих книг, которые Онди, вероятно, и правда читал, перечитывал и черпал из них все новое вдохновение, все более тонкое понимание. Но были и книги, включенные в подборку явно не за особые их достоинства, но в силу причины сугубо личной, Мичи пока неведомой. Этому, исподволь, Онди-то и старался его учить: личным отношениям с книгами, предметами, событиями. Учил выделять значимое - и хранить бережно; учил отсеивать лишнее, чужеродное. Мичи не решил еще, как поступить с доставшимися ему книгами: оставить себе насовсем, позволив им стать началом его собственной определенности? Сохранить на память о старике всю подборку, как она была им составлена - или же выбрать себе лишь те, что найдут в нем самом живой отклик, как сделалось с «Вараготи»? Определенно, Мичи не спешил торопиться с подобным решением - хотя и понимал уже, что однажды его принимать придется. Он вздохнул и открыл последнюю страницу «Берегов одиночества». Говоря откровенно, Мичи не раз уже сам и склонялся к мысли, что именно творение Халдо могло стать ему первой книгой: той самой. Все откладывал, ждал чего-то... ну и вот она, здесь. Его. Значит, судьба? Так тому и быть, получается. Взглянул, скорее по привычке, кто там был переписчиком, переплетчиком - хотя, теперь, так ли уж это важно? Не поверил своим глазам, усмехнулся, понимая, что испытывает это чувство в который вот уже раз. Сплошные сюрпризы, Онди? Первоиздание «Берегов», собственной же рукою Халдо написанное? Онди, ты хоть знал, сколько оно теперь стоит?
