Перевозчик (СИ) - Осворт М. "athwart" (книги регистрация онлайн TXT) 📗
Высокая банка - та, что потяжелее - доверху оказалась наполнена чистым песком: мелким, нездешним будто. Другая - полегче - содержала стопку бурши: отменного качества уголь, что растирают сначала в пыль, какой-то смолой пропитывают, а потом оставляют в особой форме, покуда не затвердеет. Пластинки бурши давали пламя горячее, ровное, без дыма и всякой копоти; занимались легко, и горели долго - едва не на целую ночь хватало. Стоили соответственно. Тут Мичи и догадался о назначении медного куба: жаровня, конечно же! Точно, точно. Одну, получается, сковородку - которая меньше, и с круглыми этими ножками - вниз, под уголь. Другую... Мичи тут же примерил ее к отверстию: та и села в жаровню плотно, будто влитая. Ладно, с этим понятно. А все остальное?
Мичи в задумчивости уставился на разложенные перед ним предметы. Те явно имели между собою какую-то взаимосвязь, но какую? И пахучие эти снадобья... Мичи хотелось бы догадаться - но задача, похоже, была из тех, где нужно знать точный ответ: одним только здравым смыслом не обойдешься. Такие загадки ему приходились не по душе: не знаешь ответа - не разберешься. Куда занимательней было бы самому отгадать, понять - или хоть попытаться; строить предположения, сравнивать, сопоставлять, выбирать наиболее вероятное... А спросить, или вычитать - дело совсем нехитрое. Тем не менее, обнаружив себя окончательно в тупике, но все так же снедаемый любопытством, Мичи попросту прихватил с собою одну из банок - ту, что была с цветочками - и отправился за ответами.
Тихонько постучав в келью Вибунду, пожилого библиотекаря, обитавшего через три двери от его собственной, и услыхав хрипловатое его «Мммм?», он просунул голову внутрь и попросил разрешения войти. Вибунду привстал на своей подстилке - где лежал, развалившись, закинув ногу на ногу, что-то читал и пыхтел длинной-предлинной трубкой. Отложил книгу, вздохнул, кивнул Мичи:
- Давай уж, теперь-то что? Заходи, раз пришел. Чего там опять стряслось?
Мичи протянул ему коробку:
- Вот. Очень хотел бы знать: что это, и зачем оно.
Вибунду недоверчиво осмотрел квадратную банку, поддел крышку и расплылся в улыбке, зарывшись носом в ее содержимое.
- Это йими. И к тому же, насколько я могу судить, довольно приличные йими. Баночка твоя на добрый золотой потянет. Где добыл-то?
- Онди, - коротко ответил Мичи.
- А, ну понятно. Баловался старик некогда, было, помнится, дело.
Вибунду вопросительно посмотрел на Мичи. Тот пребывал в некотором замешательстве, не зная, как бы ему получше задать вопрос. Наконец, Вибунду и сам догадался, что происходит.
- Ты, значит, распотрошил-таки сундук, нашел вот это вот среди прочего, и понятия не имеешь, чего с ним такое делают?
Мичи кивнул, ужасно довольный, что избавлен от сложной задачи: как завести ему разговор. Вибунду он уважал чрезвычайно, и всегда немного стеснялся - так что, оказавшись в его обществе, чуть ли не всякий раз буквально терял дар речи.
- Стало быть, Вибунду-самадо, старший смотритель Библиотеки, полной меры, да пары сверху лет от роду, должен немедленно прервать свой заслуженный отдых после тяжелого трудового дня, который так надеялся посвятить знакомству с одним из величайших - как они говорят - поэтических произведений, написанных к востоку от Ооли в те времена, когда никакого Онди еще и на свете не было, и доделывать его работу, отвечая на вопросы беспокойного молодого человека, обучение и воспитание которого оказалось настолько своеобразным занятием, что старик счел за лучшее поскорей отвертеться от этой почетной обязанности, в чем благополучно и преуспел, да развеет северным ветром его пепел?
Мичи кивнул, одновременно краснея и расплываясь в улыбке. Известный своей ворчливостью, Вибунду-самадо отточил природную склонность, превратив ее в своего рода искусство, неизменно доставлявшее изысканное удовольствие любителям изящной словесности.
- Ну, будь по-твоему, раз уж ты столь предусмотрительно сел, подпирая спиною дверь - очевидно, чтобы я не смог убежать из своей же кельи, и хоть так избавить себя от подобной печальной участи.
Мичи смотрел на него, полный восхищения и предвкушения, ожидая узнать что-то для себя новое, интересное - да еще в изложении самого Вибунду. «Вот и мне научиться бы так ворчать, хоть когда-нибудь» - думал он, пока тот прокашливался, вздыхал и собирался с духом, всячески оттягивая момент, когда все же придется ему приступить к исполнению предстоящей задачи, судя по его виду - гнетущей и непосильной.
Спустя вонту Мичи располагал исчерпывающим объемом сведений обо всем, имеющем к ойе хоть мало-мальское отношение. Зачарованный рассказом библиотекаря, он твердо решил составить о ней непосредственное впечатление, едва лишь достигнет совершеннолетия. Мичи, впрочем, хотел было приступить немедленно - но Вибунду, в неподражаемом своем стиле, отговорил его, убедив-таки подождать:
- Несомненно, молодой человек вроде тебя полагает, что весь мир, включая непонятно за какие проступки несущего кару Вибунду, существует исключительно ради удовлетворения его неуемного любопытства. Спешу сообщить, что именно так дело и обстоит, более или менее. В таком случае, возникает вполне закономерный вопрос: почему же эти ни капли в жизни не смыслящие дряхлые старики обкрадывают тебя, лишая удовольствия немедленно перепробовать все на свете? Самой очевидной причиной, которая уже наверняка посетила твою светлую голову, является горькая их зависть к твоей молодости, перед которой сама жизнь столь охотно раздвигает свои - ну, скажем так... горизонты соблазнов и наслаждений. Однако же, помимо этого, есть и другие причины, как то - собственная твоя неспособность воспринять определенные вещи в истинном свете, и отсутствие опыта, в соотношении с которым они только и могут быть верно поняты. Поясню: вот сегодня ты наверняка предпочтешь оставить себе эту банку чудесных йими, и либо употребишь их на сон грядущий по назначению, либо - если хватит здравого смысла - припрячешь и подождешь, пока не перешагнешь своей первой меры. А вот еще год назад ты бы сам, не задумываясь, обменял ее первому встречному на хороший, допустим, складной нож. Потому что - зачем тебе нужен нож, это было уже понятно, а вот всяческие сухие цветочки не интересовали тебя еще ни в малейшей степени. Итак: насколько я помню, отменный нож с восемью лезвиями может быть приобретен за шесть кошти чистого серебра. Стоимость этой банки - мера, как самое меньшее, серебра, да и то если очень уж торопиться с продажей. Итого: кто угодно мог получить за твой счет десять монет чистой прибыли - и при этом ты сам еще был бы ему признателен. И к чему это я? Ах, ну да, ну да же. Это я пытаюсь тебе объяснить, почему не следует немедленно доставить старику немыслимое облегчение, срочно покинув его скромную келью, запереться покрепче в собственной, и высадить к утру - Вибунду взвесил в ладони коробочку с йими - годовой запас замечательной ойи. Так вот, хотя вся суть дела и сводится к тому, что ты еще некоторым образом для этого маловат, обрати внимание, сколь изящно мне удавалось пока избегать этой грубой, столь для тебя оскорбительной прямоты. Желаешь знать, почему? В этом нет ни малейшего секрета: будучи примерно твоих лет, я собственноручно помог оборвать унылое бренное существование пятерых - нет, шестерых даже - старых, замшелых развалин, имевших неосторожность привести подобную чепуху в качестве веского довода. И хотя кости их давно уж обглоданы рыбами - поскольку последним прибежищем всем этим недоумкам стало дно канала Хирума, где они с миром и упокоились, что лично мне помогло благополучно избежать правосудия - но вот сам их предсмертный хрип до сих пор еще раздается в моих ушах. Скажи мне пожалуйста, ты готов уже последовать моему примеру, или у меня остается панта-другая?
