Апокалиптическая фантастика - Эшли Майк (читать книги бесплатно полные версии .txt) 📗
Вон там гигантская черная наковальня, из нее бьют в землю зигзаги молний.
Горы, моря, разветвляющиеся серебристые реки, протекающие справа и слева. Пустыни — и желтая, и красная. За изгибом земли, на дне котелка, висел белый туман. Дальше новые ландшафты, крошечные, как игрушки, зеленые, белые, серые, и горы под солнцем.
Пеллюсидар [64], подумал я, или мир, который я придумал, но так и не описал в книге о пространственно-временной колеснице Джаггернаута. И если Бог не соврал, где-то в нем сейчас просыпаются все. Все. Люди вроде меня, воображающие, что пробуждаются на светлой стороне собственных грез, другие, боязливые, видящие перед собой небеса или ад. Или Нетер-Керт. [65]
Где-то пробуждается царь Кемта, смотрит в небо и выкликает имя Атона [66].
Еще где-то просыпается грешник и гадает, куда они запрятали озеро кипящей крови.
Я поднялся на ноги, отряхнул с голого зада стебельки травы, пошевелил пальцами в прохладной мураве и задумался, нет ли поблизости Данте, дивящегося, почему в аду так много итальянцев.
Там были деревья, высокие тонкие штуковины с серыми чешуйчатыми стволами, окруженные ковром бурых сосновых иголок, и стоило мне поднять глаза, как появились двое, мужчина и женщина, оба очень худые. Она была рыжая, он с тонкими каштановыми волосами и скульптурнокурчавой каштановой бородой. И при виде меня они замахали руками, спеша навстречу.
— Скотт! Скотти!
Одно имя прокричала женщина, другое мужчина.
Как я ни сопротивлялся, взгляд притягивало к ее лобку, и от этого она застенчиво улыбнулась. Он тоже.
— Кэти. Бен.
Он сказал:
— Это ты чертовски здорово придумал.
— Рад, что вам понравилось. Гм…
Он засмеялся:
— Было совсем не так плохо, как я ожидал. Ты знаешь, мы продержались почти до конца.
Во мне шевельнулось чувство вины, когда я вспомнил, как послал его умирать. И все зря. Я мог бы сказать ему захватить Кэти и возвращаться с ней. Но не сказал. Так чем же я отличаюсь от Поли? Разве Бен не был мне другом? И Кэти, с ее чудесной маленькой штучкой.
— Я… гм, я надеюсь, вам не слишком плохо пришлось. То есть…
Кэти сказала:
— Все довольно просто, если у тебя достаточно секонала. [67] — И рассмеялась в ответ на мой взгляд. — Знаешь, мы с Беном проснулись вместе. Он мне сказал, что вы с Конни…
Я покачал головой:
— Мы прошли через это вместе. А потом…
На лице Бена лежала тень, какой бы солнечной ни выглядела Кэти. И конечно, для них конец наступил только что, домашние хлопоты остались всего в нескольких минутах позади. Только посмотреть на них. Неразлучная парочка.
А где-то там… Конни? Лара? Я…
Оба они с любопытством уставились мне через плечо. Обернувшись, я увидел нагую кудрявую черноволосую женщину, улыбающуюся так, как и следовало ожидать. И она сказала:
— Так вот моя награда в будущей жизни?
Какая улыбка!
Вряд ли она ожидала, что я на нее наскочу, чуть не сбив с ног от восторга. Она оттолкнула меня со смехом, вытерла губы.
— Боже! Успокойся!
Кэти за моей спиной усмехнулась:
— Ого! Не теряй времени, Скотт. Тебе знакома эта обнаженная красотка?
К его чести, обнаженный Мелликан даже покраснел. Когда я представил всех друг другу, Кэти оглядела Мэриэнн с головы до ног, по-женски задержав взгляд на груди, и сказала:
— Привет. Скоро объявится Конии, мы сможем сравнить впечатления, — тем указав Мэриэнн на ее место.
Та глянула на меня, прикусив губу, криво усмехнулась и пожала плечами. Я ощутил, как что-то холодное прошлось у меня по спине, яички немного поджались. Я снова уставился вниз, на сверкающее море под холмом. Повсюду из кустов выходили люди, перекликались между собой.
Там внизу, наверно не слишком далеко, симпатичная блондинка разглядывала свое правое запястье и гадала, что же она, черт возьми, сделала не так. Что бы я сказал, столкнувшись с ней?
Где-то поблизости, прямо за деревьями, затрубил слон, и мы услышали полный ужаса человеческий крик. Милликан обернулся на шум, потом, через плечо, на меня:
— Кажется, я плохо слушал речи богов. Они ничего не говорили насчет зверей?
Боги? Выходит, не мне одному сказано, где мы? Я сказал:
— У тебя симпатичный зад, Бен.
Он странно покосился на меня и опять повернулся к лесу. Чертов слон был виден как большая серая тень, проламывающаяся сквозь сосняк, круша деревья, размахивая во все стороны хоботом. Перед ним мчался в нашу сторону толстый белый мужчина. Он то и дело оглядывался через плечо, вопил, спотыкался и падал, поднимался и спотыкался снова.
Мэриэнн сказала:
— Деревья пришли на небеса вместе с нами, почему бы и не слоны?
Я обнял ее за талию и сказал:
— Пока ты здесь, подробности не имеют значения.
Она извернулась в моих руках, чтобы заглянуть мне в лицо. Я вздумал попятиться и вдруг осознал, что дальнозоркость, нараставшая у меня на четвертом и пятом десятке, пропала.
Она сказала:
— Даже если Конни появится и передумает?
Я улыбнулся:
— Особенно тогда.
Этот спокойный строгий взгляд.
— А что с другой?
Я набрал в грудь воздуху:
— Лара, когда резала бритвой запястье, знала, кто найдет ее утром. У меня было двадцать лет, чтобы это обдумать.
Медленный кивок.
— У меня тоже есть прошлое. Ты никогда не расспрашивал.
— Если это важно, ты мне расскажешь. А пока… смотри! — Свободной рукой я указал вниз, в отступающий туман. — Все и вся, кто когда-то существовал, были там, в этой долине. Мы…
Толстяк вывалился из-за деревьев, все еще оглядываясь, хотя слон, видимо, отказался от погони, запутался в поваленных стволах. Я махнул рукой:
— Поли! Там!
Мэриэнн прижалась к моему уху и шепнула:
— Помалкивай. Может, он не заметит.
Он побежал прямо через откос к холму, снова запнулся, замедлил бег, перешел на шаг. Немного не дойдя до крутого подъема, ведущего к нам четверым, он свернул, пробежал вдоль подножия и снова повернул от нас.
Пыхтя. Пыхтя и задыхаясь.
Он вдруг завопил:
— Джулия! Джулия, постой!
Я обернулся. Там. Голая, длинные волосы развеваются за спиной, убегает прочь, к другому темнеющему сосняку. Держится за руки с другим толстяком. Конечно, это Гэри, излеченный от пуль и холода. Поли упал, вскочил, крикнул:
— Джулия! Ради бога! Прошу! Я люблю тебя! — побежал, спотыкаясь, и следом за ними скрылся среди деревьев.
В конце концов распад дошел до стадии, когда скафандры стали бесполезны, и загнал нас в убежище. Однажды вечером мы все скинулись и устроили лучший ужин в моей жизни. Курица по-корнийски. Брюссельская капуста. Печеный картофель, фаршированный кукурузой. Салат с соусом из бальзамического уксуса. Мы все теснились в кухне для сотрудников, поглощая излюбленные лакомства, сталкиваясь локтями, смеясь над всякими глупостями, как в старые времена, как будто мы каким-то образом зажили жизнью, о которой мечтали, которой, может быть, даже заслуживали. Там был соус из гусиной печенки, настоящее масло, сметана.
Каждый пил любимое вино — от снобистского, подходящего разве что для цыпленка сухого белого Джулии до моего темного портвейна. Я поднял кружку и взглянул на них. В тишине? Не совсем. На заднем плане слышалось тихое биение, медленная дробь, глухие неравномерные удары взрывающихся капель кислородного дождя.
— За нас, — сказал я, — здесь и сейчас.
Поли поднял бокал для шампанского с каким-то «Черным опалом»:
— Не за то, что было, не за то, что может быть. Просто за нас.
Джулия с удивленным видом смотрела на него:
— Хороший тост, Поли. Хорошо бы ты придумал его раньше, когда жизнь была настоящей и были вещи, которые еще могли быть.
