Рыцари былого и грядущего. Том I (СИ) - Катканов Сергей Юрьевич (книги онлайн полностью TXT, FB2) 📗

— А вам, дуракам, разве не говорили, что местных красоток на танец приглашать не надо? Ты лучше мою жену пригласи, она, конечно, не такая уж красавица, но ты зато будешь в полной безопасности, если, конечно, потанцуешь и этим ограничишься. Вы что, пацаны, не поняли, что мы с вами не в Союзе, и вообще не в Европе? — Мелин посмотрел в окно и упавшим шепотом добавил: «Мы в полном дерьме по самые гланды».

— Так значит, эфиопы всё-таки брезгуют нами?

— Ну что за вопросы ты, Сиверцев, задаёшь, что ты вообще за офицер такой? Недавно один наш старлей перевозбудился, к генералу попёр: почему нам, дескать, выплачивают только четверть той суммы, которая по контракту положена? Почему немцы, чехи получают всю контрактную сумму, все 5 тысяч долларов, а нам только четверть? Ну, перевели этого старлея на точку в Сибирь, дурак он, конечно, но, ты знаешь, я его понимаю. А тебя не понимаю. Ведь тебя даже в Сибирь переводить страшно, ты там всех медведей развратишь своими вопросами. Тебе и, правда, так сильно необходимо уважение этих долбаных эфиопов? Ну, можешь и сам их в упор не замечать.

— Не могу. Я их по-прежнему уважаю. Вы знаете, мне кажется, что если бы я к ним в гости приехал, они относились бы ко мне по-человечески, а они напрягаются, потому что знают то, чего не знаю я. Мы здесь играем в какую-то очень странную игру. Почему нельзя эфиопов ни о чём спрашивать? Я ненароком могу узнать, что это за игра? Так может, будет лучше, если я это от вас узнаю? Что мы всё-таки делаем в Эфиопии?

— Выполняем приказы вышестоящего руководства. Тебя не устраивает этот ответ? Ты плохой солдат, Сиверцев.

— Я плохой вертолётчик? Я плохо обучаю эфиопов?

— Ты хороший вертолётчик и инструктор тоже замечательный. Только поэтому тебя ещё терпят.

Сиверцев теперь интересовался только техникой, усмехаясь по себя: «Вам нужен хороший солдат? Вы получите хорошего солдата». Вот только заботы о вертолётах никак не позволяли забыть о политике. Прекрасные современные боевые машины МИ-24А Советский Союз продавал за четверть стоимости, но запчасти к ним уже за стопроцентную оплату. Эфиопов это не устроило, и они вообще отказались брать запчасти, никак это не объясняя. Оставалось загадкой как они себе представляют боевые действия вертолётов, когда нет возможности сделать нормальный ремонт. А топливные насосы от сернистого эфиопского керосина действительно выходили из строя один за другим, как и обещал ему лысый майор из «десятки». Выход напрашивался только один: разбирать на запчасти вполне ещё пригодные для эксплуатации вертолёты, делая из нескольких машин одну. Решение всех этих технических задач увлекало Андрея в достаточной мере, чтобы ничем больше не интересоваться, а высокомерно-непроницаемых эфиопов не замечать в упор, надев их же маску высокомерной непроницаемости. Хотя это была лишь маска. Сердце по-прежнему болело за этих непонятных чёрных парней. Эфиопы были достаточно способными и по-своему талантливыми, приобретая навыки вертолётовождения очень быстро, но нельзя подготовить полноценного боевого вертолётчика за две недели, а именно столько времени руководство отводило на полный курс обучения. Во время завершающих учебных полётов Андрею, сидевшему в кабине, порою приходилось брать управление на себя, когда эфиоп терялся. Им по-прежнему не хватало элементарных навыков, а уже через несколько дней они вступят в бой на эритрейском фронте. Оставалось надеяться, что американские инструкторы готовят эритрейских сепаратистов в такой же спешке, то есть столь же плохо. Об этом Андрей думал теперь только молча, никому никаких вопросов не задавая. Он твёрдо пообещал сам себе по службе ограничиваться точным выполнение приказов и спрашивать начальство лишь о том, что необходимо знать для выполнения этих самых приказов, порою абсолютно абсурдных, да какая на хрен разница.

Новая проблема подкралась, как это всегда и бывает со стороны совершенно неожиданной. Проводили учебные стрельбы неуправляемыми ракетными снарядами, НУРСами. Эфиопы, надо сказать, стрельбу НУРСами просто обожают. Взрываясь, этот снаряд, накрывает огромную площадь — море пламени, дикий грохот — что ещё нужно африканцу для того, чтобы чувствовать себя счастливым? Андрею иногда казалось, что эфиопов совершенно не интересует эффективность оружия, для них нисколько не важно, чтобы снаряды попадали в цель, главное — устроить противнику впечатляющее зрелище, поразить его воображение, то есть продемонстрировать своё могущество. Если армия произведёт больше грохота и огня чем это сумеет сделать противник, значит последнему ничего не останется кроме как признать своё поражение. Эфиопы не любят наносить тихие и неприметные удары. Какой бы смертоносностью эти удары не обладали, им такая эффективность была бы не интересна. А наши советники, как опытные шоумены, казалось, всего лишь старались доставить эфиопам максимальное удовольствие. Итак, собираясь немного пострелять НУРСами, все были в настроении приподнятом, предвкушая веселуху. Андрея послали руководить стрельбами, точнее предстояло деликатно и тактично при помощи едва заметных жестов руководить подлинным руководителем, командиром полка, человеком большой судьбы, полковником Бранале.

Первый выстрел, второй, третий. Все в неописуемом восторге: от грохота, от огня, от полковника Бранале, который наблюдал за происходящим, приняв такую величественную позу, что сам Наполеон, увидев его, лопнул бы от зависти. Только вдруг Сиверцев заметил, что оттуда, куда попадают снаряды, бегут эфиопские дети. Он быстро и почти рефлекторно отдал команду: «Не стрелять!». Бранале едва повернул к нему голову, выражение величественного покоя на лице невозмутимого тигрэ едва заметно омрачилось неудовольствием. Полковник по-русски, чётко и раздельно выговаривая каждое слово, изрёк:

— Почему не стрелять? Наоборот надо стрелять. Мы сказали им: здесь не ходите. Они всё равно здесь ходят. Поэтому надо стрелять.

Андрей закипал тихим почти хладнокровным бешенством. Ему очень хотелось разбить самодовольную физиономию тигрэ автоматным прикладом, но вместе с тем он почувствовал, что ни за что не ударит Бранале, даже если будет уверен, что ему объявят за это благодарность. Капитан осознал в себе силу, о наличии которой никогда раньше не подозревал. Очень спокойно, холодным, стальным голосом человека, облечённого высочайшей властью капитан Сиверцев сказал:

— Господин полковник, мы с вами не будем стрелять по детям.

Бранале тоже был не промах. Тень испуганной растерянности задержалась на его лице не более секунды, он молча, неторопливо отошёл в сторону шагов на десять, достал рацию, обменялся с кем-то несколькими фразами, и так же неторопливо вернувшись, молча протянул рацию Сиверцеву. Андрей услышал знакомый голос:

— Это Мелин. Продолжайте стрельбы, капитан. Продолжайте стрельбы по тем целям, которые укажет полковник Бранале.

— Товарищ подполковник, Бранале видимо не сказал вам, что там дети. Не будем же мы на учениях без цели и без смысла стрелять по детям?

— Капитан, ты, может, не расслышал? Продолжайте стрельбы по тем целям, которые укажет полковник Бранале.

— Осмелюсь напомнить, я — офицер. Честь офицера не позволяет…

— Можешь себе задницу вытереть своей честью, — Мелин перешёл на тихое зловещее шипение.

Андрей сам потом удивлялся своему спокойствию. Как будто они с Мелиным всего лишь пришли в ресторан и слегка поспорили о том, какие блюда заказывать. Сиверцев ответил так, как будто возражает по вопросу совершенно не принципиальному, а потому его настойчивость никого не может обидеть:

— Вы не должны были говорить этих слов ни при каких обстоятельствах. Слышимость очень плохая. Вы приказываете прекратить стрельбы? Я правильно вас понял? Разрешите выполнять? Конец связи.

Он обернулся к Бранале с весёлым спокойствием победителя, который никогда, впрочем, и не сомневался в своей победе:

— Стрельбы окончены, господин полковник. Извольте отдать соответствующие распоряжения.