Уголек в пепле - Тахир Саба (читаемые книги читать .TXT) 📗
Близнецы повернули в противоположную сторону от главных ворот, миновали решетки, ведущие в туннель, и направились к одному из тренировочных зданий. Я последовала за ними, держась довольно близко, чтобы слышать, о чем они говорят, но и так, чтобы при этом они меня не заметили. Кто знает, что бы они сделали, поймав меня за слежкой?
– …не могу этого выносить, – донесся до меня голос. – Такое чувство, будто он захватил мой разум.
– Перестань вести себя как чертова баба, – ответил Маркус. – Он учит нас, как сделать так, чтобы Пророки не прочли наши мысли. Ты должен быть благодарен.
Я придвинулась поближе, поневоле заинтересовавшись их беседой. Не о том ли ночном госте из кабинета Коменданта они говорили?
– Каждый раз, когда я смотрю в его глаза, – продолжал Зак, – я вижу собственную смерть.
– Так, по крайней мере, ты будешь готов к ней.
– Нет, – возразил он тихо. – Я так не думаю.
Маркус раздраженно заворчал.
– Мне все это нравится не больше, чем тебе. Но мы должны победить. Так что веди себя как мужчина.
Они вошли в тренировочное здание, и в последний миг я поймала тяжелую дубовую дверь перед тем, как ей захлопнуться, оставляя небольшую щель для наблюдения. Голубой свет фонарей тускло освещал коридор, по обе стороны которого возвышались колонны. Шаги близнецов эхом раздавались в тишине зала. Не доходя до поворота, близнецы вдруг исчезли за одной из колонн. Послышался глухой звук камня, трущегося о камень, и все стихло.
Я вошла в здание и прислушалась. В коридоре было тихо, как в могиле, но это не значило, что Фаррары ушли. Я подошла к колонне, за которой они исчезли, ожидая увидеть дверь в тренировочную комнату.
Но там не оказалось никакой двери – только камень.
Я заглянула в следующий зал – пусто. В третий – пусто. Лунный свет лился в окна, освещая помещение бледно-голубым, призрачным, светом. Нигде никого не было. Фаррары исчезли. Но как?
Секретный ход. Я не сомневалась в этом. Я почувствовала головокружительное облегчение. Я нашла его! Нашла то, что хотел Мэйзен. Еще нет, Лайя. Я еще должна выяснить, как близнецы входят и выходят.
Следующей ночью в тот же час я притаилась уже в самом тренировочном зале напротив нужной колонны. Бежали минуты. Прошло полчаса. Час. Никто не появился.
В конце концов, мне пришлось уйти. В любой момент меня могла вызвать Комендант, и я не смела рисковать. Хотелось взвыть от разочарования. Фаррары, должно быть, ушли раньше, чем я попала в здание. Или, возможно, наоборот, появятся, когда я буду уже в кровати. Как бы то ни было, мне необходимо время для наблюдения.
– Завтра пойду я, – Иззи встретила меня у дверей моей комнаты, когда умолк последний удар одиннадцатичасового колокола. – Комендант звонила, просила пить. Спрашивала, где ты, когда я ей принесла воды. Я сказала, что Кухарка отправила тебя по какому-то позднему поручению, но такая отговорка дважды не сработает.
Я не хотела снова впутывать Иззи, но знала, что не справлюсь без нее. С каждым разом, когда она уходила в тренировочное здание, крепло мое решение уйти из Блэклифа вместе с нею. Я не оставлю ее здесь. Я просто не смогу.
Мы менялись ночами, страшно рискуя и надеясь, что вновь увидим Фарраров. Но всякий раз возвращались ни с чем, сходя с ума от досады и злости.
– Если все провалится, – сказала Иззи за ночь до того, как мне предстояло отчитаться перед Мэйзеном. – Ты можешь попросить Кухарку, чтобы научила тебя, как пробить дыру во внешней стене. Она, бывало, устраивала взрывы для Ополчения.
– Они хотят потайной ход, – уныло ответила я. Однако сумела выдавить улыбку, потому что мысль о гигантской дымящейся дыре в стене Блэклифа навевала радость.
Иззи пошла следить за Фаррарами, а я осталась ждать, когда Комендант меня позовет. Но она не вызывала. Я вытянулась на кровати, глядя на изрытый временем каменный потолок своей каморки, и всеми силами стараясь не думать о том, как страдает Дарин под пытками меченосцев. Стоило придумать подходящее объяснение своего провала для Мэйзена.
И вдруг, как раз перед одиннадцатичасовым колоколом, в мою комнату ворвалась Иззи.
– Я нашла его, Лайя! Туннель, которым ходят Фаррары. Я нашла его!
32: Элиас
Я проигрывал тренировочные бои один за другим. И в этом вина Тристаса. Это он поселил в моей голове мысль, что Элен любит меня, и теперь из крошечного семечка проросла адская сорная трава сомнений.
В состязаниях на мечах Зак атаковал меня с необычайной небрежностью, но вместо того чтобы вырубить его, я пропустил неслабый удар по заднице только потому, что на другом конце поля увидел светловолосую голову Элен. И что обозначают эти трепыхания в животе?
Когда центурион по рукопашному бою устроил мне выволочку за слабую технику, я едва слышал его, не в силах прервать размышления о том, что случится с Эл и со мною. Неужели наша дружба разрушена? Возненавидит ли она меня, если я не отвечу взаимностью? Как мне привлечь ее на свою сторону во время Испытаний, если не могу дать то, чего она хочет? Как много чертовых глупых вопросов! Неужели девушки так всегда и мыслят? Неудивительно, что они умудряются все так запутывать.
Третье Испытание – Испытание Силы – начнется уже через два дня. Я знаю, что должен сосредоточиться, подготовить разум и тело. Я должен выиграть.
Но ко всему прочему в голове теснились мысли не только об Элен, но и о Лайе. Вот уже несколько дней я старался не думать о ней. И в конце концов перестал сопротивляться. Жизнь и так тяжела, чтобы еще изо всех сил отгонять то, что так настойчиво овладевает моими мыслями. Я представлял темную гриву ее волос, сияние кожи. Улыбался, вспоминая, как она смеялась во время танца. И в смехе ее слышалась свобода духа, которая волновала меня уже тем, что такое возможно. Вновь видел, как она закрывала глаза, когда я нашептывал ей слова на садэйском.
Но ночами, когда из всех темных уголков выползали мои страхи, я думал об ужасе на ее лице, когда она поняла, кто я. Думал о ее отвращении, когда пытался защитить от Коменданта. Она, должно быть, ненавидит меня за такое унижение. Но это был единственный способ, который я мог придумать ради ее спасения.
Столько раз на прошлой неделе мне хотелось пройти рядом с ее комнатой, посмотреть, как она. Но за доброе отношение к рабу мною займется Черная Гвардия.
Лайя и Элен: они такие разные. Мне нравилось, что Лайя могла говорить подчас о таком, чего я не ожидал, нравилась ее плавная, правильная речь, как будто девушка рассказывала историю. Мне нравилось, что она осмелилась бросить вызов моей матери и отправилась на Лунный Фестиваль, тогда как Элен всегда беспрекословно подчиняется Коменданту. Лайя, она – словно дикий страстный танец в лагере кочевников, а Элен – холодное синее пламя, разожженное алхимиком.
Но почему я вообще их сравнивал? Я знаю Лайю всего несколько недель, а Элен – всю жизнь. Элен не преходящее развлечение. Она – моя семья. И даже больше. Она – часть меня.
Пусть даже она отказывается разговаривать и не смотрит в мою сторону. Третье Испытание уже скоро, и самое большее, на что могу я рассчитывать с ней, – это косые взгляды и оскорбления.
И тут же моими мыслями всецело овладело беспокойство. Я рассчитывал, что Элен победит в Испытаниях, назовет меня Кровавым Сорокопутом и затем освободит от обязанностей. Теперь я не был уверен, что она на это согласится, если возненавидит меня. А это значит, что если я выиграю следующее Испытание, а Элен – последнее, то она вполне может оставить меня Кровавым Сорокопутом против моей воли. И если так случится, мне придется бежать, а ей – преследовать меня и убить. Это дело чести.
Кроме того, я слышал болтовню курсантов насчет того, что Император через несколько дней прибудет в Серру, где жаждет расправиться с Претендентами и всеми, кто с ними связан. Кадеты и Мастера притворялись, что не верят слухам, но первокурсники еще не умеют как следует прятать свой страх. Еще можно было бы подумать, что Комендант примет меры против нападения на Блэклиф, но, похоже, ее это вообще не заботило. Вероятно, потому что она хочет, чтобы мы все умерли. Или, по крайней мере, умер я.
