Боги и твари. Волхвы. Греческий Олимп. КГБ - Хомяков Петр Михайлович (книги хорошем качестве бесплатно без регистрации .TXT) 📗
Зевс подавил нарастающий гнев. Он действительно разучился метать молнии. И вообще, разучился всему, что когда-то умел.
А научился он только разбирать склоки этого сборища теряющих колдовскую силу полу царьков, полу волхвов.
А чтобы быть им всем полезным, надо было эти склоки регулярно провоцировать.
– Посейдон, не руби сук, на котором сидишь. То, что ты еще умеешь вызывать грозы над морем, тоже мало значит. Омолаживаться вне Олимпа могут только Аполлон и Афродита.
Поэтому нам важно организовывать приток новых, пусть и самых плохих, ведунов и ведуний и не дать разбежаться старым. А это, согласись, могу среди вас делать только я.
– За то тебя и терпят. Но между своими не надо кичиться. Можешь делать это перед своими потаскухами, если не терпится.
– Эх, Посейдон, брат ты мой названный. За что вы все так меня не любите?
– Болван ты, Волчий Зев, – Посейдон намеренно вспомнил настоящее имя царя богов, – кто же царей любит? Захотел стать царем, забудь о любви. Вернее, любви достойных. А любить царя могут лишь рабы и безмозглые уроды.
Эх, люблю я топить эту сволочь целыми кораблями.
Впрочем, Посейдон вряд ли сказал именно так. Слова «сволочь» он еще не знал.
– Ладно, брат, Скифию мы потеряли. Но теперь по законам существования царств, мы должны эту неудачу чем-то компенсировать.
– А чего тут думать. Эллада царит на море. Давай, направим энтузиазм наших царьков на грабеж никчемного Юга и Востока. С моря, разумеется.
Так родилась идея, которую в дошедших до нас сведениях назовут «походами народов моря».
Великий Зевс! Как же трудно было собрать этот поход, – часто думал Менелай.
Нет, никто не отказывался! Наоборот, все горели энтузиазмом. Но то воинов было больше, чем могли вместить корабли, то наоборот, корабли оказывались полупустыми.
Афиняне отказывались принимать на свои корабли мирмидонян, микенцы лаялись со спартанцами, хотя и были поданными двух родных братьев и самых верных союзников.
Троянцы приплыли на небольшом числе кораблей, но сказали, что могут выставить гораздо большее число воинов, если корабли для них дадут другие.
Никто не хотел плыть в Трою за этими добровольцами. Но потом все же договорились выделить по десять кораблей от каждого союзника.
И пока так договаривались, собирались, плавали то туда, то сюда, объели и Менелая и Агамемнона до костей. Закрома и подвалы опустели. Казна трещала по швам.
Кто должен был содержать все это сборище до выхода в море? Вопрос интересный, но не решенный. Пока ждали добровольцев из Трои, за которыми поплыли представители Афин, Микен и Спарты, иные мелкие союзники стали расползаться, вернее, «расплываться» по домам.
Разумеется, эти никчемные царьки, умеющие только орать и драться, ничего бы не организовали.
Все же в этом отношении Элладе было далеко до империй Востока с устоявшимся механизмом государственного управления.
Но к организации активно подключились олимпийцы. Их жрецы получали указания и пророчества с самого Олимпа, которые и внушали тупоголовой пастве. И это не позволило предприятию завершиться, не начавшись.
Наконец, выплыли.
– Аполлон, полетай там, прикрой этих идиотов, – попросил Зевс.
– Попозже полечу. Надвигается буря. Потом.
– Потом может быть поздно.
– Тогда лети сам, если сможешь. А если не можешь, то и не погоняй. Говорю же, слетаю. Посмотрю, как твой зятек тщится стать царем царей Эллады.
– Ну что говорят твои лазутчики? – спросил ливийский царь своего старого наставника.
– Они не вернулись.
Ливийцы сконцентрировались в ближайшем к Египту оазисе. И им все труднее было скрывать свое присутствие.
– Что мне делать, моя богиня? – спросил фараон. – Что ты прикажешь мне.
Какие же эти мужики козлы, – подумала Афродита. – Он скоро вообще отстранится от дел, и все переложит на меня. А сам будет только забавляться со мной на ложе. Вот ведь и там его ублажи, и все дела за него сделай! Вот она, бабья доля. Тоже мне, фараон. Не хотелось бы досадить этому Зевсу, его сыночкам, Аресу и Гефесту, да толстожопой Гере, бросила бы этого никчемного дурня.
Но она ничем не выдала своих мыслей, а только сказала:
– Жди, слетаю, все расскажу.
– Ливийцы стоят в одном дне пути от Ра, – сказала она, прилетев.
– Это я знаю.
– Знаешь, так что же молчишь?! Чего я зазря летала?!
– Мне это не интересно. Они не двинутся, пока не приплывут греки. А я пока перехватываю их лазутчиков, и их царь остается в неведении.
– Рамзес, ты болван. Сколько это будет продолжаться? Вытащи на берег с десяток кораблей, пошуми на глазах у лазутчиков, и дай им уйти.
– Но они же поймут, что корабли не ахейские.
– Так не подпускай их близко! Не ахти какие мореходы эти ливийцы. Не разберут. А потом, когда они выйдут к морю, ударь на них всеми своими колесницами. Им там на ровном месте есть где разгуляться.
– Богиня, царица! Нет, царица богов! Придешь сегодня ко мне на ложе?
– Нет! Уничтожишь ливийцев, тогда приду.
И все случилось так, как говорила Афродита. Нежная богиня любви. Личный агент фараона Рамзеса.
Буря разметала корабли ахейцев. Поэтому к берегу не причаливали. Ждали, пока соберутся отставшие. Собрались, разумеется, не все.
Но, посоветовавшись, решили все же начинать высадку.
Никто этому не препятствовал.
Вытащили корабли, обустроили лагерь. Противник так и не появлялся. Выслали разведку.
Она вернулась через день.
– Царь, – сказали разведчики Менелаю. – Отсюда на пол дня пути следы большой битвы. Потом победители преследовали побежденных.
– И куда шли победители?
– На юг.
– Надо скорее идти по следу побежденного врага. Ливийцы, не дождавшись нас, сами расправились с войсками Рамзеса, и преследуют его – говорили одни.
– Мы все равно не догоним ливийцев посуху. Надо садиться на корабли и плыть вверх по Ра, забирая по пути богатую добычу.
Спорили долго. В итоге решили самое худшее. Одни остались у кораблей, другие пошли посуху по следам неизвестных победителей, третьи поплыли вверх по Ра.
И почти все были уничтожены поодиночке.
«Я собрал тысячи колесниц. Я уничтожил тысячи врагов. Кровью пришельцев тек великий Ра. Навек запомнят северные варвары, как вторгаться в мое царство. Я Великий Царь царей победил всех!»
Примерно такие слова высекли на каменных стенах храмов по велению фараона, победителя нашествия народов моря.
А организаторы похода спаслись чудом. Сребролукий бог Аполлон появился на небе и, поражая врагов, позволил Агамемнону и Менелаю отплыть.
Странно, но ахейцы потеряли две трети своих воинов. А троянцы каким-то чудом спаслись почти все.
Уж не предали ли они?
Аполлон развернулся, примериваясь куда можно приземлиться. Сверху была видна уединенная бухта.
И посреди пляжа сидела на причудливо обработанном в виде кресла широком обрубке ствола одинокая женщина.
Сбросив крылья, Аполлон решительно подошел к ней. Афродита медленно повернула голову. Тонкая улыбка тронула ее губы. Сейчас она не казалась глупенькой светловолосой куколкой.
Она смотрела на Аполлона своими прозрачными светлыми глазами. И в этих глазах было все, – от легкой насмешки над ним до понимания цели его прилета и чего-то еще, чего он пока не понимал.
– Твоих рук дело? – спросил Аполлон, теребя в руках кинжал из лучшей черной бронзы.
– Ты никак хочешь убить меня, братик?
– Знаешь, что бы с тобой сделали они, если бы ты так же поступила с их фараоном?!
– Как, так?
– Не придуривайся!
– Какие мы сердитые! Смотри, срежут тебя сейчас стрелой в-о-он с того обрыва.
Аполлон резко повернулся.
А Афродита рассмеялась, тряхнув своими чудными волосами.
– Боишься, сребролукий? Не бойся. Мы одни.
– Люблю эту гавань, – продолжала она. – Здесь так красиво и тихо. Не находишь?
– Это здесь по легендам ты восстанавливаешь девственность?
– Далась мне эта девственность. Здесь я отдыхаю душой.
