Дозоры.Сборник. Книги 1-10 (СИ) - Лукьяненко Сергей Васильевич (книги бесплатно без регистрации TXT) 📗
– Суки! – оскалился самый первый. – Что им здесь надо?!
– Он верно сказал, – рассудительно заметил Герыч, – их начальство направило. И распоряжения, я думаю, у них такие же, как у нас: глядеть в оба, в конфликты до поры до времени не ввязываться. Правильно я говорю, дозорный Виктор Лихарев?
Дозорный промолчал. Действительно, предписания были именно такими: внимательно смотреть по сторонам, в драку не ввязываться, противника не провоцировать. Лихарева смущало только одно – вот это самое уточнение «до поры до времени». Если и Светлые стягивают сюда все свои силы, и Темные, то что же намечается? Куликовская битва? Курская дуга?
– Все устраиват? – деловито спросил Ленька. – Нормальный дом?
Николай промолчал. Дом как дом, что тут еще скажешь? Чистенько, убрано, некрашеные лиственничные полы выскоблены так, что кажутся лакированными. Из мебели – самый необходимый минимум, спать Данилку, видимо, придется пока класть рядом с собой, поскольку ни люльки, ни детской кроватки Николай не приметил. Ничего, разберутся, а там, может, и ситуация прояснится.
– Слушай, что ты пацана с рук не выпускашь? Ты ж не баба, тебе, надо быть, несподручно. А работать пойдешь – с собой в трактор засунешь? Я тебя, кстати сказать, к Ваське покамест в бригаду определил – он все расскажет-покажет. Васька – хороший тракторист. А пообвыкнисся – будем кумекать, куда тебя лучче приспособить.
– Пойдем на улицу, – хмуро мотнул головой Николай, – я с ребенком погулять хочу, пока он спит.
– Нет, ты все ж подумай! – настойчиво посоветовал Ленька, обуваясь в сенях. – Развеше это дело – самому за дитем уход иметь? Мы кормилицу для его подобрали? Вот! Можем с ею же договор поиметь, чтоб она, пока ты работашь, за йим пригляд создавала.
– Да погоди ты, не мельтеши! Дай хоть оглядеться-то, подышать спокойно.
– Это завсегда пожалуйста! – согласился Ленька.
Загарино было самым обычным селом, таким, что и не заметишь разницы. Одна улица, длинная и прямая. В центре – магазин и сельсовет, напротив – школа и медпункт. Где-то на дальнем конце находились ферма, мехучасток, гараж и колхозная контора. Мычали коровы, квохтали куры, полаивали собаки. Ходили туда-сюда местные жители, носились детишки. Такие же, как везде, дома, такие же, как везде, огороды, и кедрач за околицей, и осокори возле реки. Ну, вот разве что низкое, совсем уже осеннее небо будто бы подсвечено снизу, бегают по плотным облакам какие-то перламутровые волны – вот и все отличия. Николай был откровенно разочарован: ему казалось, что Темные, собравшись вместе, придумают что-то совсем интересное, совсем оригинальное. Жизнь – удивительная штука, особенно если не отказываешь себе ни в каких удовольствиях, когда отсутствуют запреты и контроль Дозоров, когда на тебя работает полдеревни обычных людей, а сам ты надежно защищен древней магией. Но что-то не заметно, чтобы по улице бродили толпы счастливых Иных. Пока только Ленька кажется полностью довольным жизнью да сытый спящий Данилка.
– Соседи у тебя тут хорошие, – не унимался разговорчивый Ленька. – Который крыльцо синее и кепка завсегда набекрень – это Петрович, дядя Митяй. Он механик. Руки – золото! Любу технику зараз починит! И сломат, ежельше надобность имецца. Ну и, окромя того, ведьмак. Ему лет двести, поди. Он таки штучки-дрючки умет, что я просто животик надрываю! Ты вот, к примеру сказать, знал, что картофельные очистки, ежельше их на день-другой в проточну воду в рыбьем садке положить, на расстоянии дают помехи потоку магнитного поля в катушке индуктивности?
– Че-го?
– Вот и Васька-тракторист не знал! Дядя Митяй ему под окно ведро с такими очистками поставил, а у того в доме аккурат возля окна стабилизатор напряжения стоит, он через его телевизор к розетке подключат. Ох, какими словами Васька выражалси, когда матч с «Зарей» поглядать не смог – это мне, душевно уверяю, повторить сердца не хватат! Разом со смеху насмерть падаю! А ышшо давеча у одного хмыря стыдная болезнь приключилась. А вот чтобы не путалси в другой раз с Волчицей! Волчица – это счетовод Марья Сергевна, – пояснил Ленька на всякий случай, – наставница наших Лешиков. Строгая женшшина, оборотень со стажем, но имет грешок – слаба и охоча в полнолуние, мужиков ей мало, так она все в лес шляцца, с хишшниками шашни крутит. Ну и приносит из лесу всяку-разну заразу, а хмырь не побрезговал. И вот он нет бы с ей, с болезнью этой, к дохтуру пошел, а он к Петровичу обратилси. Ну, в обшшем, взял дядя Митяй большой патиссон… Ты ж знашь, что такое патиссон? Ну, вот, вырезал он в ём дырку под размер сам понимашь чего…
Да, совсем, совсем не так представлял себе Николай общину и жизнь в ней. Он думал, здесь великое дело делается, а тут… Счетоводы, трактористы, механики. Впрочем, может быть, это просто Ленька не все знает? Или не все пока говорит? Ведь не только Николаю к местным жителям приглядеться нужно, но и наоборот – им необходимо для начала понять, чего он стоит, на что годен. Вот тогда-то, может быть, ему и доверят ту тайну, то самое дело, ради которого они здесь собрались? Может быть, для начала себя проявить как-то надо?
Из окон одного из домов доносилась музыка. Странная музыка. Очень странная музыка.
– А здесь кто живет? – перебил он Леньку, подхохатывающего над собственным пересказом истории о том, как ведьмак-механик вылечил «стыдную болезнь».
– Михальчуки, муж с женой, – охотно переключился парень. – Уже здесь, между прочим, обженились. Он – композитор, из Томска. Говорят, известный даже, но я что-то о таком не слыхал. Я Чайковского знаю, Глинку и Баха, а Михальчука – не припомню. К тому ж – не Иной, а обычный человек. Но зачем-то он Хозяину понадобилси, специально ему зов устроили…
Николай затаил дыхание. Вот! Вот, наконец-то! Сейчас самое главное – не спугнуть, и тогда Ленька, возможно, выболтает чуть больше – и про Хозяина, и про его потребности, и про замыслы. Не замечая состояния Крюкова, «экскурсовод» продолжал:
– Короче, этому Михальчуку особливые условия создали, инструментов с городу завезли – скрипки, там, разные, пианины, барабаны. Аппаратуру записываюшшую из клуба перенесли. А Аленка – жена евойная – она вроде как ему помощница. Ну, он сочинит чего-нить, а она поправлят, чтобы, значит, лучче звучало.
– Так она с ним приехала?
– Нет, зачем же? – почему-то обиделся Ленька. – Наша она, загаринская. Я ж говорю – здеся познакомились. Ох, судьба, судьба… – вздохнул он и сокрушенно покачал головой. – Вишь, как вышло? Могли ведь и вовсе не сойтись. Дом, в котором оне чичас обитают, вапче-то дядьке Спиридону принадлежит. И Михальчука дядька Спиридон должон был встречать на трассе: он у нас самый опытный был для таких делов – зов поддержать, путь проследить, а опосля и заморочить человека, чтобы он захотел у нас остаться. И вот шел он уже по трассе навстречь, уже почти довел Михальчука до Загарино… Сам-то, ясный перец, дальний взгляд в Сумраке держит, а ближним не видит вокруг ни хрена, но для таких целей мы сопровождаюшшего рядом снаряжам, как поводыря и охранника. И вдруг выскакиват на йих бандюган какой-то – и давай их жердей фигачить! Поводырь-то из обычных людей, его не так жалко, да и отделалси-то сломанной рукой всего. А вот дядьке Спиридону досталось изрядно. Ты ж, наверно, знашь, что быват, ежельше тебя вырубят, когда ты наполовину в Сумраке? Не знашь? Ну, в обшшем, хреново быват. В обшшем, так хреново быват, что дом теперича надолго освободилси.
– И что же? – заинтересовался Крюков. – Кто же композитора встретил?
– Во-от, это самое антиресное! – расцвел Ленька. – Бандюгану-то вдогон Лешиков отправили, волчат наших. Оне у нас заместо отряда быстрого реагирования. Прикинь, три друга, три оборотня – и все Ляксеи! Токма фамилии разны. Ну, оне его так и не сыскали. Зато на обратном пути Михальчука увидали – у того аккурат тогда машина из строя вышла. Ну, оне же всего оборотни, что с йих взять? Заместо того чтобы подмогнуть ему да сопроводить в Загарино, оне докладать Хозяину помчались. А тут на шчастье из райцентра возврашшались Аленка с Васькой – она на почту ездила, а он кукурузу на овошчную базу отвозил. Оне смекнули, что что-то не так пошло, ну, высадил Васька Алену, а уж она потихоньку стала обрабатывать Михальчука. До Загарино-то его доставила, а что дальше с им делать – не знат. Хозяин-то в тот момент был… в обшчем, не было его на месте, ну и пришлось ей импровизировать. Пока те, кто постарше да поумнее, решали, как им заместо дядьки Спиридона Михальчука заморочить, она уж собственные чары навела. Никто ить не знал, что у ей талант такой – музыкой морок создать! А она композитору чегой-то там напела – он и рехнулси! Увидал, как наяву, что будто бы Алену убил. У-у-у, какой утром шухер был! Потом, когда объяснили Михальчуку, что такое она с ним сотворила, какой обман зрения произвела, он на радостях в нее и влюбилси. Это ж надо, говорит, я всю жизнь мечтал, всю жизнь училси, чтобы музыкой на людей воздействовать, а эта Алена ваша – наша тоись, – она же, говорит, самородок! Ну, почти сразу заявление в сельсовет и подали, а вот третьего дня с городского загсу уже выправленные документы привезли, что она теперича евойная супружница. Так что композитор чичас спокойно трудится, а жена его заместо дядьки Спиридона – и в доме его живет, и работу его делат. Ну, не всю, конечно, – слабовата она, чтобы зов поддерживать да путь отслеживать. А вот гостей встренуть – это мы теперича токма ее и посылам. Но это редко надобится, а в основном она мужу помогат.
