Уголек в пепле - Тахир Саба (читаемые книги читать .TXT) 📗

– Но тем не менее ошибка. Ее победа аннулирована. И даже если бы она не…

Я бы все равно победил. Потому что я бы убил ее.

Мокрый снег перестал кружить. Туман рассеялся, обнажив картину кровавой бойни. В амфитеатре повисла странная тишина, и я лишь сейчас заметил, что трибуны полны народа: курсантов и центурионов, генералов и политиков.

Моя мать взирала на нас с переднего ряда, как всегда, с непроницаемым видом. Дед сидел за несколько рядов от нее, сжимая в руке меч.

Лица солдат моего взвода расплывались как в мареве. Кто выжил? Кто погиб?

Тристас, Деметриус, Леандр – мертвы. Сирил, Дэриэн, Фортис – мертвы.

Я опустился на землю рядом с Элен. Позвал ее по имени.

Прости, что пытался убить тебя. Прости, что дал приказ убивать твой взвод. Прости. Прости. Слова не шли. Я лишь повторял ее имя, шепотом, снова и снова, надеясь, что она услышит, что она поймет. Она смотрела мимо на хмурое небо, как будто меня здесь и не было.

– Претендент Витуриус, – сказал Каин. – Поднимись.

Чудовище, убийца, дьявол. Темное, гнусное существо. Ненавижу. Ненавижу тебя.

Говорил ли я это Пророку? Себе ли? Я не знал. Но я знал, что никакая свобода этого не стоит. Ничего этого не стоит.

Я должен был позволить Элен убить меня. Каин ничего не сказал, будто не слышал, какой бедлам творился в моей голове. Хотя, может быть, он и в самом деле не слышал мои мысли за шумом голосов оставшихся на поле боя душ.

– Претендент Витуриус, – молвил он, – поскольку Аквилла дисквалифицирована и в твоем взводе больше всего людей осталось в живых, мы, Пророки, называем тебя победителем Испытания Силы. Поздравляем.

Победитель. Слово упало на землю как меч из мертвой руки.

Из моего взвода выжило двенадцать человек. Остальные восемнадцать лежали в задней комнате лазарета, холодные, накрытые белой простыней. Взвод Элен пострадал сильнее – выжили лишь десять. До нас друг с другом сразились Маркус и Зак, но, похоже, мало кто знал об исходе их битвы.

Солдаты взводов знали, с каким врагом им предстояло биться. Все понимали, что это будет за Испытание. Все, кроме Претендентов. Фарис сказал мне об этом позже. Или, может быть, Декс.

Я не помнил, как пришел в лазарет. Здесь царил хаос. Главный лекарь и его ученики буквально разрывались, стараясь помочь раненым. Но их беспокойство было напрасным. Удары, которые мы наносим, смертельны, и лекари довольно быстро осознали правду.

С наступлением ночи в лазарете, заполненном телами и призраками, стало тихо.

Большинство выживших сами выглядели как призраки. Элен закрылась в отдельной палате. Я ждал за дверью, бросая мрачные взгляды на учеников лекаря, пытавшихся меня выдворить. Я должен был поговорить с ней. Я должен знать, все ли с ней в порядке.

– Ты не убил ее.

Маркус. Я не вынул оружие, заслышав его голос, хотя имел с десяток под рукой. Если Маркус захочет меня сейчас убить, я и пальцем не пошевельну, чтобы остановить его. Но впервые в нем не было злобы. Его доспехи, как и мои, покрывала кровь и грязь, но выглядел он иначе. Казалось, он сжался, уменьшился, будто у него отняли нечто жизненно важное.

– Нет, – ответил я. – Я не убил ее.

– Она была твоим врагом на поле боя. Это не победа, пока ты не поразишь врага. Так мне сказали Пророки. Ты должен был убить ее.

– Но я не убил.

– Он умер так легко… – В желтых глазах Маркуса вместо привычной злости плескалась такая боль, что я едва узнавал его. Подумалось даже, а видит ли он меня или видит просто человека – кого-то живого, кого-то слушающего. – Клинок… прошел сквозь его тело, – выдавил Маркус. – Я хотел остановиться. Я пытался, но все случилось слишком быстро. Знаешь, первое слово, которое он произнес, было моим именем. И… и последнее. Прямо перед смертью он назвал его. «Маркус», сказал он.

До меня наконец дошло. Я не видел Зака среди выживших. И не слышал, чтобы кто-нибудь звал его.

– Ты убил его, – сказал я тихо. – Ты убил своего брата.

– Они сказали, что я должен убить командира противника, – Маркус поднял глаза на меня. Он казался потерянным. – Все погибли. Наши друзья. Он попросил меня прекратить это. Остановить. Он просил меня. Мой брат. Мой младший брат.

Внутри меня поднялось отвращение. Годами я презирал Маркуса, считая его Змеем, не более. Сейчас я мог только жалеть его, хотя никто из нас не заслуживал жалости. Мы убили своих же людей, тех, кто был одной с нами крови. Я не лучше, чем он. Я смотрел и ничего не делал, когда умирал Тристас. Я убил Деметриуса, Энниса, Леандра и многих других. Если бы Элен, сама того не желая, не нарушила правила Испытания, я убил бы и ее.

Дверь в палату Элен приоткрылась, я встал, но лекарь покачал головой.

– Нет, Витуриус. – Он выглядел бледным и подавленным. Все его бахвальство исчезло. – Она не готова к приему посетителей. Иди, парень. Отдохни немного.

Я чуть не засмеялся. Отдохни!

Я повернулся к Маркусу, но тот уже ушел. Я должен был найти моих солдат. Проверить их. Но не мог встретиться с ними взглядом. И они, я знал, не хотели меня видеть. Мы никогда не простим себя за то, что сотворили сегодня.

– Я хочу видеть Претендента Витуриуса, – из-за дверей лазарета доносилась старческая брань. – Это мой внук, и я, черт побери, хочу быть уверенным, что он… Элиас!

Я вышел на улицу. Дед, растолкав перепуганных учеников лекаря, привлек меня к себе и крепко обнял.

– Я боялся, что ты погиб, мой мальчик, – прошептал он мне в макушку. – Аквилла дралась лучше, чем я думал.

– Я чуть не убил ее. И остальных. Я стольких убил. Так много. Я не хотел. Я…

Подкатила тошнота. Я отвернулся от него, и меня стало рвать прямо на дверь лазарета, безостановочно, пока в желудке ничего не осталось. Дед потребовал принести стакан воды и, поддерживая меня за плечи, спокойно ждал, пока я выпью.

– Дед, – сказал я, – я хотел бы…

– Мертвые – мертвы, мой мальчик, пусть и от твоей руки. – Я не хотел слышать этих слов, но нуждался в них, потому что это было правдой. Прятаться от нее стало бы оскорблением для погибших от моей руки. – Как бы ты ни хотел, этого уже не изменить. Теперь тебя будут преследовать призраки. Как и всех нас.

Вздохнув, я посмотрел на свои руки. Я не мог унять дрожь.

– Я должен пойти к себе. Я должен… помыться.

– Я могу проводить тебя…

– Это необязательно, – из тени появился Каин, такой же долгожданный, как чума. – Пойдем, Претендент. Я хочу поговорить с тобой.

Я тяжело поплелся за Пророком. Что я делаю? Что я скажу существу, которого ничуть не заботит ни преданность, ни дружба, ни чья-то жизнь?

– Я не верю, – обронил я тихо, – в то, что вы не знали о защитной рубашке Элен.

– Конечно, мы знали. Почему, как ты думаешь, мы ей вручили ее? Испытания не всегда касаются самих действий, но иногда и намерений. Тебе и не полагалось убивать Претендента Аквиллу. Мы только хотели посмотреть, сможешь ли ты, – он взглянул на мою руку, которая неосознанно потянулась к рукояти меча. – Я говорил тебе раньше, Претендент, мы не можем умереть. Кроме того, ты ведь и так сегодня немало душ отправил на тот свет, верно?

– Зак и Маркус, – я едва мог говорить. – Вы заставили его убить брата.

– А-а. Закариус. – Печаль легла на лицо Каина, вызвав во мне еще большее бешенство. – Закариус, он – другой, Элиас. Закариус должен был умереть.

– Вы могли дать нам любых других противников, – я не смотрел на него. Мне не хотелось, чтобы меня снова вырвало. – Ифритов или рэйфов. Или варваров. Но вы заставили нас драться друг с другом. Почему?

– У нас не было выбора, Претендент Витуриус.

– Не было выбора?! – Страшный гнев охватил меня, жестокий и мучительный, как тошнота. И хотя он правильно заметил, я уже слишком многих сегодня отправил на тот свет, прямо сейчас я хотел одного – вонзить меч в черное сердце Каина. – Вы придумали эти Испытания. Естественно, у вас был выбор.