Том 2. 1960-1962 - Стругацкие Аркадий и Борис (лучшие книги читать онлайн бесплатно .txt) 📗
Потом он увидел низкую платформу, на которую грузили знакомые цилиндрические баллоны со смесью для вакуумной сварки. Он подошел поближе и, радостно улыбаясь, встал рядом с человеком, управлявшим погрузкой с помощью переносного пульта на шее. Некоторое время он стоял и смотрел, как стрелы лебедок аккуратно укладывают друг на друга упакованные штабеля баллонов. Потом он деловито сказал:
— Нет, это не пойдет.
— Что не пойдет? — с интересом спросил человек и поглядел на Юру.
— Вот этот баллон не пойдет.
— Почему?
- Вы же видите. У него сбит кран. Несколько секунд человек колебался.
— Ничего,— сказал он.— Там разберутся.
— Нет уж,— возразил Юра.— Не будем мы там разбираться. Уберите этот штабель.
Человек снял руки с пульта и уставился на Юру. Стрела лебедки замерла, очередной штабель, тихонько покачиваясь, повис в воздухе.
— Это же пустяк,— сказал человек.
— Это здесь пустяк,— снова возразил Юра.
Человек пожал плечами и снова положил руки на пульт. Юра придирчиво проследил за разгрузкой бракованного баллона, вежливо поблагодарил и пошел дальше. Очень скоро он обнаружил, что заблудился. Территория складов представляла собой целый город, улицы и переулки которого были удивительно похожи один на другой. Несколько раз он попадал в переулки, выходившие прямо в пустыню. В конце таких переулков стояли огромные щиты с надписями: «Назад! Зона опасного излучения!» Быстро темнело, над складами вспыхнули прожектора. Юра пошел вслед за колонной каких–то машин на широких эластичных гусеницах и неожиданно для себя оказался на шоссе.
Юра знал, что город должен находиться справа, но слева, куда ушла колонна, совсем недалеко мигали разноцветные огоньки, и Юра повернул налево. По обе стороны от шоссе расстилалась пустыня. Здесь не было ни деревьев, ни арыков, только ровный черный горизонт. Солнце давно зашло, но воздух был еще горячий и сухой.
Разноцветные огоньки мигали над шлагбаумом. Сбоку от шлагбаума стоял небольшой грибообразный домик. Возле домика на скамеечке под фонарем сидел полицейский, держа на коленях голубую каску.
Другой полицейский расхаживал перед шлагбаумом. Увидев Юру, он остановился и пошел навстречу. У Юры екнуло сердце. Полицейский подошел вплотную и протянул руку.
— Пейпарс! — лающим голосом сказал он.
«Кажется, влип,— подумал Юра.— Если меня здесь задержат… Да пока будут выяснять… И зачем меня сюда понесло!. » Он торопливо полез в карман. Полицейский ждал с протянутой рукой. Второй полицейский надел каску и поднялся.
— Вейт э минут,— пробормотал Юра.— Сейчас… Сию минуту… Фу ты, елки–палки, куда она запропастилась…
Полицейский опустил руку.
— Русский? — спросил он.
— Да,— сказал Юра.— Сейчас… Видите ли, у меня только рекомендация от предприятия… Вязминский завод металлоконструкций…— Он наконец извлек рекомендацию.
- Не надо,— сказал полицейский неожиданно добродушно. Подошел второй полицейский и спросил:
— What's the matter? The chap hasn't got his papers?
— Нет,— сказал первый полицейский.— Это русский.
- А,— равнодушно сказал второй. Он повернулся и пошел обратно к своей скамейке.
— Я просто хотел посмотреть, что здесь,— сказал Юра.
— Здесь ракетодром,— сказал полицейский охотно.— Вон там. — Он показал рукой за шлагбаум.— Но туда нельзя.
— Нет–нет,— торопливо сказал Юра.— Я только посмотреть.
— Посмотреть можно,— сказал полицейский. Он пошел к шлагбауму. Юра двинулся за ним.— Это ракетодром,— повторил полицейский.
Под яркими среднеазиатскими звездами слабо мерцала плоская, словно остекленевшая равнина. Далеко впереди, там, куда уходило шоссе, вспыхивали неяркие зарницы и перебегали лучи прожекторов, выхватывая из темноты гигантские туманные силуэты. Время от времени над равниной прокатывался слабый рокочущий грохот.
«Космические корабли»,— с удовольствием подумал Юра. Он, конечно, знал, что Мирза–Чарле, как и все другие ракетодромы на Земле, служит только для возлеземных сообщений, что настоящие планетолеты, фотонные ракеты типа «Хиус», «Джон Браун», «Янцзы», слишком громадны и могучи, чтобы стартовать прямо с Земли, но и эти темные силуэты за горизонтом тоже выглядели достаточно внушительно.
— Ракеты, ракеты,— неторопливо проговорил полицейский.— Сколько людей улетает туда! — Он поднял к черному небу голубую светящуюся дубинку.— Каждый со своими надеждами. И сколько их возвращается в свинцовых запаянных гробах! Вот здесь,
у этого шлагбаума, мы выстраиваем траурный караул. Дух захватывает от их настойчивости! И все–таки, наверное, есть там,— он снова поднял дубинку,— есть там кто–то, кому очень не нравится эта настойчивость…
Горизонт вдруг озарился ослепительной вспышкой, огненная длинная струя ударила в небо и рассыпалась каскадом искр. Бетон под ногами задрожал. Полицейский поднял к глазам часы.
— Двадцать–двенадцать,— сказал он.— Вечерний лунник.
В небе загрохотало. Громовые раскаты слабели, удаляясь, и наконец затихли совсем.
— Мне пора,— сказал Юра.— Как тут побыстрее добраться до города?
— Идите пешком,— ответил полицейский.— У поворота на склад поймаете попутную машину.
Когда в половине десятого Юра добрался до гостиницы, вид у него был несколько взъерошенный и ошеломленный. Вечерний Мирза–Чарле был совершенно не похож на Мирза–Чарле днем. По улицам, пересеченным резкими черными тенями, сплошным потоком двигались автомобили. Огни реклам озаряли толпы на тротуарах. Двери всех баров и кафе были распахнуты настежь. Там ревела музыка и было сизо от табачного дыма. Пьяные иностранцы брели по тротуарам, обнявшись по трое, по четверо, горланя незнакомые песни. Через каждые двадцать–тридцать шагов стояли полицейские с каменными лицами под низко опущенными касками. Сквозь шевелящуюся толпу спокойно и неторопливо проходили тройки крепких молодых ребят с красными повязками на рукавах. Это были патрули порядка. Юра видел, как один такой патруль зашел в бар, и там мгновенно воцарилась тишина, и даже музыка перестала играть. У патрулей были скучающие брезгливые лица. Из другого бара, уже недалеко от гостиницы, двое с маленькими усиками вышвырнули на тротуар какого–то несчастного и принялись топтать его ногами. Несчастный громко кричал по–французски: «Патруль! На помощь! Убивают!» Юра, стиснув от омерзения зубы, прицелился уже дать в ухо одному из этих усатеньких, но тут его очень бесцеремонно отстранили, и длинная жилистая рука с красной повязкой ухватила одного из усатеньких за ворот. Другой усатенький пригнулся и нырнул в бар. Патруль небрежно стряхнул добычу в объятия подоспевших полицейских, и те, завернув усатенькому руки за спину, почти бегом поволокли его в ближайший переулок. Юра успел заметить, как один из полицейских, воровато оглянувшись на патрулей, изо всех сил стукнул усатенького по макушке светящейся дубинкой. Жаль, не успел я его, подумал Юра. На минуту ему даже расхотелось лететь на Рею. Захотелось надеть красную повязку и присоединиться к этим крепким, уверенным молодым ребятам.
— Ну и порядочки тут у вас! — вернувшись в гостиницу, возбужденно сказал Юра администратору.— Какое–то клопиное гнездо!..
— Вы о чем? — испуганно спросила администратор.
Юра пришел в себя.
— Да на улицах, понимаете,— сказал он,— такое болото!..
— Международный порт, пока приходится терпеть,— сказала администратор с улыбкой.— Ну, как ваши дела?
— Еще не знаю,— сказал Юра.— Скажите, пожалуйста, как пройти в триста шестой номер?
— Поднимитесь в лифте, третий этаж, направо.
— Спасибо,— сказал Юра и направился к лифту.
Он поднялся на третий этаж и сразу нашел дверь номера триста шесть. Перед дверью он остановился и в первый раз подумал, как, что и, главное, кому он скажет. Ему вспомнились слова Ивана о свирепом на вид человеке. Он старательно пригладил волосы и осмотрел себя. Потом он постучал.
— Войдите,— произнес за дверью низкий хрипловатый голос.
Юра вошел.
В комнате за круглым столом, накрытым белой скатертью, сидели два пожилых человека. Юра остолбенел: он узнал их обоих, и это было настолько неожиданно, что на мгновение ему показалось, что он ошибся дверью. Лицом к нему, уперев в него маленькие недобрые глаза, сидел известный Быков, капитан прославленного «Тахмасиба», угрюмый и рыжий — такой, как на стереофото над столом Юриного старшего брата. Лицо другого человека, небрежно развалившегося в легком плетеном кресле, породистое, длинное, с брезгливой складкой около полных губ, было тоже удивительно знакомо. Юра никак не мог вспомнить имени этого человека, но был совершенно уверен, что видел его когда–то и, может быть, даже несколько раз. На столе стояла длинная темная бутылка и один бокал.
